— Пойду к твоему сородичу. Предупреди его там. Может, пообщаемся.
Дозиметр вспыхнул и только секунду спустя погас — мощный сигнальный луч прошёл, накрыв Гедимина, и растаял где-то за тёмными холмами. Сармат изумлённо мигнул.
— Там куча неисправных печей, — сообщил он в пространство, непроизвольно поворачиваясь к реакторному куполу. — Если бы ими толком заняться…
Ещё одна мысль сверкнула внутри черепа, и сармат замолчал и развернулся к лаборатории. Там, на его удачу, никого не было; взвешенный на руке пакет с чёрным песком под броню не влез, пришлось делить на неравные части. Уже на обратном пути, в шатре, он нашёл ещё и мелкие осколки рална-камня — и спохватился, что образца у него нет, а вырезать что-то из реакторных «сборок» ему так просто не дадут. «Ладно,» — сармат убрал осколки под броню и ускорил шаг, направляясь к белым огням у обрыва. «Будем разбираться в печах. Куэннская автоматика должна понимать чертежи. Хоть плоские, хоть объёмные. На одних образцах она работать не может.»
— А вот и Кет, — прокомментировал его появление Кенен Гварза. Трое сарматов уже собрались у полевой кухни. Рядом с ней сидел, обернув лапы хвостом, Мальгес. Двое стражей, Руниен и Корген, стояли тут же, воткнув посохи в гравий.
— Следите за тем краем холма, — сказал им Гварза, отвернувшись от Гедимина. — Туда — удвоенные посты. Здесь время от времени болтаются кочевники, друзья Вепуата. За ними пусть кто-нибудь смотрит.
— Не тревожься, — отозвался Корген, оглядываясь на ещё два белых огня среди шатров. — Но лучше бы вам не дружить с кочевниками. От этого добра не будет.
Вепуат сердито фыркнул.
— Кто притащил в лагерь прыгучих червяков?
Руниен нахмурился и, выдернув посох из гравия, сделал шаг в сторону.
— Пора идти, Айсиек. Вас ждут.
…Лавки некоторых торговцев были спрятаны внутри каменных башен. У них были свои вывески, как и у тех, кто сидел под навесами; видимо, там указывалось, какой товар в лавке можно найти, и указания, по идее, должны были быть простыми, но Гедимин никак не мог разобраться в местной символике. Сигма-сканер, как обычно в Сердце Пламени, не показывал ничего, кроме ряби, шли сарматы слишком быстро, чтобы присмотреться как следует или дождаться выходящего покупателя, — Гедимин так и остался озадаченным. «Это не еда, определённо. Еду продают снаружи. Тряпки тоже. Что-то ремесленное?»
У ворот древнего завода их уже ждали. Кроме старейшины Кайри и мастера Шесека, наружу выбрался десяток их сородичей. Распределились они чётко на две группы — отдельно Бронны, отдельно Скогны. Шесек, едва обменявшись приветственными жестами с чужаками, двинулся вперёд.
— Мы хотим их увидеть, — заявил он, высматривая что-то среди вещей сарматов. — В Синви и Сэви их увидели раньше нас! Мы, здесь и в Тоготе, этому не рады…
— Хранящее Сердце ждёт, — перебил его Кайри, всем видом показывая недовольство. — Будет время для скогнийской болтовни. Новшества! Хранящее Сердце должно увидеть это. И когда оно скажет, велика ли опасность…
Шесек презрительно фыркнул.
— У Броннов одни мысли об опасности! Как вы ещё не замуровались в своих дуплах⁈ Впрочем, идём — Хранимое Сердце, и правда, ждёт вас.
Он несколько раз оглядывался на Гедимина, пока сарматов вели по коридорам древней энергостанции. Вепуат, хоть и нёс за плечами вполне заметный рюкзак странного вида, его не интересовал. Гедимин думал, что надо будет выбрать время и просочиться в литейни — болтовни он слышал много, Куэннские печи были куда интереснее.
Гигантская живая линза встретила их свечением, из серебристого перетекающим в зеленоватое. Итоговый оттенок был похож на окисленный кеззий. Зеленоватый знак радиационной опасности занял всю линзу изнутри. Гедимин подумал, что к такому приветствию пора бы привыкать, — но всё-таки ассоциации у местных жителей странные и незаслуженные.
— Мастера-сарматы, жрецы молодого Пламени! О ваших делах много говорят на Равнине, — услышал он гулкий голос Кайшу. — Вы, как Куэнны, приносите много нового. В Синви и Сэви рассказывают о странных кристаллах и о металле, гладком, как застывшая вода. Дим-мин, ты придумал эти кристаллы?
Гедимин, изумлённо мигнув, мотнул головой.
— Им тысячи лет. Говори с Вепуатом, это его затея.
Серебристо-зелёный луч упёрся в грудь Вепуату. Тот с кривой ухмылкой снял и открыл рюкзак. Стеклянная чаша, вынутая на свет, загорелась изнутри и отразилась в гигантской линзе.
Расставлять образцы на узкой галерее было негде, и Вепуат раздал их ближайшим сарматам. Гедимину досталась вся мелочь — нитка бусин и «Куэннские» фонари. Он держал их и смотрел, как предмет за предметом отражается в линзе. Луч «осматривал» их по очереди, будто сканируя. Гедимин надеялся, что дозиметр запишет и эти показания — он хотел сравнить луч «сканера» Кайшу со сканирующими сигма-потоками более привычных приборов.
— Вещи Куэннов, — заметило существо, погасив «изучающий» луч. — И выглядят, и делаются странно. Что это за камень, где огонь и жизнь вместе? И — я слышала ещё слова об отражающих пластинах. Их ты покажешь?
Вепуат, замявшись на секунду, вынул из-под брони зеркало — то самое, с узорами по краям, с которым Гедимин неудачно съездил в Алвен. Все голограммы внутри линзы погасли, сменившись отражённым белым светом — она будто превратилась в огромный зеркальный диск.
— Прозрачная часть — это расплавленная скорлупа из Сфена Огня, — пояснил Вепуат. — Какое-то животное вылупляется из стеклянных яиц. А металл — обычная ульсена очень ровным слоем. Разве у вас не делают зеркал из ульсены?
— Я видела шлифованный белый металл, — отозвалась Кайшу, хаотично меняя цвет — что-то привело её в замешательство. — Но не такой гладкий. Эта вещь способна отразить очень многое. Сфен Огня… Как тебе удалось умиротворить Сэта? Стражи, возвращаясь, рассказывают странное.
«Да уж представляю,» — Гедимин угрюмо сощурился. «Интересно, чего наболтал вчерашний. Обещал успокоить Скогнов, но их обещания…»
Вепуат пожал плечами.
— Сэта тоже уважают Пламя и его… жрецов. И им нравятся прозрачные кристаллы и гладкий металл. Мы построили печи, где можно плавить стекло. Сэта и Скогны учатся там попеременно. Выучатся — построят такие же печи у себя. Это несложно, Гедимин им покажет.
Гедимин мигнул. «Чего я-то⁈»
— Сэта и Скогны… Огонь и вода вместе, — медленно проговорила Кайшу, разделяясь на красную и синюю половины. Цвета постепенно смешивались, но вместо серой массы получалась многоцветная, похожая на какую-то расширенную радугу.
— Всё проходит на редкость мирно, — внезапно подал голос Гварза. — Хотя мы от этой затеи хорошего не ждали. Но Вепуат, и правда, организовал работу двойного цеха… удачно. В планах обмен сырьём между двумя народами. И хотелось бы, чтобы стражи… по возможности не мешали. Им бы неплохо следить, чтобы всё шло мирно. Но вместо этого идут провокации, неуместные вмешательства и подъём общей тревожности. Поговори со стражами. Им незачем усложнять нашу работу, она и так сложная.
Гедимин, ошалело мигая, хотел повернуться к Гварзе, но тот стоял за Вепуатом и Айзеком, и видно его было плохо. Кайшу, уже до краёв заполненная радужным свечением, накрыла сарматов широким ярким лучом, разложенным в спектр.
— Я рада, что огонь умиротворён, — сказала она. — И что Равные Куэннам умиротворяют все стихии, не делая различий. Вепу-а и Дим-мин щедры и милосердны, но очень неосторожны. Стражи тревожатся. Те, кто думает о вас хорошо, — из-за вашей неосторожности. Те, кто думает плохо, — из-за ваших новшеств и вашей неуёмности. Некоторые говорят, что вы принесёте на Равнину беду… заразу из вашего мира. Я много раз объясняла им, что у вас её нет. Но очень много встревоженных и сердитых. Вы хотите торговать со Сфеном Огня? Мастер Шесек об этом услышит. Если он одобрит, многие Скогны согласятся… Ну что ж, у вас есть просьбы?
…На выходе их ждали. Не только Шесек, — откуда-то набралась полусотенная толпа Скогнов. Были и Бронны — пятеро или шестеро, во главе с Кайри, оттеснённые на дальний край. Ближе они и не рвались — даже в комнате, вроде как принадлежащей Кайри, устроились у стен и оттуда настороженно смотрели на яркий свет и разложенные на подушке вещи.
— В Синви и Сэви эти кристаллы увидели первыми! — снова донёсся из плотного кольца Скогнов обиженный голос Шесека. Литейщик никак не мог успокоиться. Остальные перебирали «стекляшки» и передавали друг другу зеркальце; может, кто-то и возмущался «нарушением очерёдности», но на своём языке, а его Гедимин не понимал. Он, устроившись в углу, безуспешно пытался понять, какая разница, кто о чём узнал первым — если речь не о надвигающейся катастрофе. Шесек был очень недоволен, но суть претензий от сармата ускользала.
Он положил в чашку весов ещё один грузик. На базе она после этого уравновесилась; сейчас — осталась чуть выше, как будто взвешиваемый предмет отяжелел. Гедимин, беззвучно хмыкнув, проверил на другом образце, — и стеклянная скорлупа, и светлый металл здесь весили на доли грамма больше. Погрешность была невелика, существо с менее «натренированным» глазомером вообще её не заметило бы…
— И из Тогота, благословлённого Пламенем, нет ни одного ученика! — снова повысил голос возмущённый Шесек. Гедимин в недоумении пожал плечами. «Отправь к нам тоготцев. Мы ведь никому не запрещаем. Сами не идёте.»
— Из Синви и Сэви есть ученики, но благословения ни Синви, ни Сэви не дождались, — вмешался в разговор ещё один Скогн. — Не тебе возмущаться, мастер Шесек. Твой-то город наполнен силой Пламени, и сам ты стоишь рядом с ним, и Равные Куэннам чинят поломанные тобой печи!
От пронзительного визга у Гедимина зазвенело в ушах. Он увидел, как Айзек резко выпрямился, и поднялся сам, не зная, за что хвататься. Несколько очень громких секунд спустя из толпы выбрался сердито пыхтящий Шесек и, оставив всех верещать, отшвырнул в сторону дверную завесу и быстро куда-то пошёл. Гедимин оглянулся на Айзека и вставшего вместе с ним Гварзу, на Вепуата, прикрывшего «стекляшки» защитным полем и расправившего наплечные перья, и вышел из комнаты вслед за Скогном. Догнать его оказалось сложнее, чем сармат думал — рассерженное существо перемещалось очень быстро, но, на удачу, в знакомом Гедимину направлении.