— Ульсена? — быстро спросил Вепуат. — Рална, как манганат? Ксенолитий?
Гедимин покачал головой.
— Ничего из этого. Другая присадка. Мы её пока не видели. Может, её не существует. Так что насчёт трубок и пирамид? Сверху можно набрызгать плавленой ульсеной. Будет блестеть.
Вепуат ухмыльнулся.
— Восемь граней. По четыре сверху и снизу. Или по восемь сверху донизу. Восемь — число Куэннов. У себя потом пусть лепят как хотят.
Гедимин мигнул.
— Что значит — «число Куэннов»? Их что, всего восемь?
— Да нет, это символически, — отозвался Вепуат, глядя на сармата с непонятным сочувствием. — Традиция, Гедимин. Ты над этим сильно не задумывайся. Смотри! На трубе изнутри можно вырезать трилистник. Тогда сразу и клеймо встанет, куда надо. Удобно.
— Угу, — буркнул сармат, старательно думая о формах для придания стеклянному пузырю угловатости. От мыслей о традициях мозг искрил и плавился. «Пойду в душевую. Хорошо, вода холодная. А потом займусь формами. Надо будет сразу их опробовать… Чем я вообще занимаюсь, мать моя пробирка⁈»
39 день Кислоты, месяц Кислоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
Это было похоже на кокон — тонкие волокнистые щупальца, собранные в пучки и оплетающие тело от шеи до поясницы. Когда Гедимин откидывался в кресле, ему казалось, что он лежит в подогретом гамаке странного плетения. Тянуло лечь окончательно и задремать, но сармат заставил себя открыть глаза и сделать глоток из фляги. «И так полсмены проспал. И до этого два часа. Всего семь. Скоро буду спать по шестнадцать, как местные не спят…»
Наверху заскрежетало. Щупальца расплелись и растаяли, оставив пару волокон на плечах и затылке. Гедимин еле слышно хмыкнул.
— Иди-иди, — услышал он тихий недовольный голос Айзека. — Не ты, что ли, вызвался на Равнину добровольцем? Ну да, ядерный реактор. У вас на станции таких будет два.
В наклонный туннель с опаской спустился филк в жёлтом комбинезоне. Айзек шёл за ним и то и дело порывался подтолкнуть его в спину. Гедимин поднялся из-за пульта. Филк остановился.
— Садись, Ярне, — позвал его Айзек. — Гедимин, подожди, вместе пойдём.
…Небо над холмом во всех направлениях покрылось жёлтыми, зелёными и розовыми трещинами. Ровный свет, исходящий от них, расплывался пятнами по лиловому фону. Гедимин подозрительно косился на них, но, дойдя от реакторного отсека до шатра, не увидел ни одной вспышки — пока что кислотный ливень откладывался.
— Что-то прольётся, — посмотрел на небо и Айзек. — Гор предупредил, что после рассвета будут дожди. Местные начеку и, как начнётся, добегут до барака. Там останется Кенен, и Дасьен присмотрит за шлюзами. А вы с Вепуатом прикройте на день душевую и свой цех. К вечеру испарения сдует — откроете заново.
«Гор?» — Гедимин недовольно сощурился. «Его тут не хватало. Только-только вчера Скогны успокоились…»
— Вот не о кислотных дождях ты сейчас думаешь, — криво ухмыльнулся Айзек. — От них у тебя кулаки не сжимались. Но цех всё равно прикрой. И душевую тоже.
— Угу, — отозвался Гедимин, заходя в шатёр.
Айзек уже деловито копался в ящике с оболочками твэлов, разгребая сухие листья и войлочные подстилки. Достав одну из трубок, он довольно хмыкнул, покачал её на руках и снова обернул войлоком.
— Маккензи требует это на дефектоскопию, — пояснил он озадаченному Гедимину, заворачивая «образец» в защитное поле. — Обещал всё подготовить к нашему приезду. Надеюсь, за два-три часа они управятся — всё-таки не корпус реактора просвечивать…
Гедимин мигнул.
— Там нет ни одного земного атома, — напомнил он. — Их анализаторы вообще ничего не поймут.
— Трещина есть трещина, полость есть полость, — отмахнулся Айзек, выходя из шатра. — У нас тут нет нормальных дефектоскопов. Я твоему чутью верю, и мы с Кененом твои трубки проверяли, но полноценные испытания — это другое…
— Стой! — Гедимин, уже забыв о трубках и дефектоскопах, развернулся к куполу над реактором. — Ты когда уезжаешь на три часа? Сейчас?
— Скоро, — Айзек покосился на часы. — Без меня никак. За реактор не бойся. Ярне посидит на щите, опыт у него есть. Кенен его подстрахует. А ты отдохни. От того, что ты заснёшь на пульте, проку точно не будет!
«Ярне…» — Гедимин угрюмо сощурился на белесый купол, подсвеченный жёлтыми фонарями. «С холма лучше не уходить. Если вдруг сирена…»
…Дверь между предбанником и душевой была закрыта, из вентиляции доносился плеск, хитиновый стук и странное бульканье. Заглянув внутрь, Гедимин еле увернулся от пролетающего «трилобита» и шлепком направил его обратно в душевую. Существа сновали от стены к стене под моросящим «дождём» из распылителя. Вепуат, набрав воды в скафандр, лениво за ними следил.
— Шнурок нервничает, — пожаловался он, кивнув на «трилобита» на стене. — На руку идёт, но чуть отодвинешь — уже ни-ни. Что Джагулы с ними делают⁈ Зачем им существо, летающее на шнурке⁈
Гедимин пожал плечами.
— Первые трое летали к нам шпионить безо всяких шнурков, — напомнил он, цепляя шланг к патрубку. Вепуат тихо вздохнул.
— Чего-то я не понимаю в их методах…
…Фильтр вынуть удалось не сразу. Из газоотвода выпала тёмно-бурая пробка, из которой торчали отдельные волокна. Остальное спрессовалось и спеклось в плотную корку. Гедимин щёлкнул по ней когтем — поверхность чуть просела, намекая на волокнистую структуру.
«Ясно. Все фильтры — на утилизацию,» — он сунул руку в следующий газоотвод — на ладонь вывалился такой же тёмно-бурый цилиндр, немного проседающий при нажатии. Реакция с «жидкой молнией» связала частицы возгоняемой руды в твёрдую корку, покрывшую каждое волокно и соединившую их в плотный ком. Никакой очистке это уже не подлежало.
Сармат выдернул оставшиеся фильтры и досадливо сощурился на прозрачный «мешок» с рудой. «Тут она и будет валяться. Без фильтров работа не пойдёт. А „жидкой молнии“ у меня больше нет.»
Последние миллилитры ушли на дыхательные маски филков — и то Гедимину пришлось положить внутрь слой сухого волокна и надеяться, что за счёт своей плотности он хоть что-то задержит. Вспомнив об этом, он снова сощурился. «Даже нормальных респираторов нет. Не хватало ещё выпускать в воздух шлак! Возгонка отменяется…»
— Возгоняешь? — весело спросил Вепуат, заходя в цех, и зазвенел и зашуршал мешком со стеклянной шихтой, пристраивая его у печи. Гедимин вытер руки от сажи и, выдернув ком сухого волокна из набитого им тюка, задумчиво рассмотрел со всех сторон.
— Возгонка отменяется, пока не привезут «молнию», — буркнул он, заправляя ком смоченного волокна в корпус фильтра. — Подвинься…
Он снова сунул руку в газоотвод. Вепуат шарахнулся к стене.
— Отменяется? А чего? А-а… фильтры? Совсем кончились? — он заглянул в пакет с отработанными комками волокна и сажи. — Ничего себе… Это из-за возгонки? Там столько шлака?
— Там один шлак, — буркнул Гедимин, вставляя второй фильтр — если комок волокна, едва смоченного простой водой, можно было так назвать. — И немного кристаллов. В воздух это выпускать нельзя. Так что никакой возгонки…
— А-а… Ясно, — протянул Вепуат, оглядываясь на мешок шихты. — А моя работа? Мне-то работать можно будет? Ты же какие-то фильтры поставил… ставишь сейчас?
Гедимин покосился на плечо — зацепил случайно раскалённый камень — и пошёл с тюком волокна к открытому вентиляционному лючку.
— Стекло можешь плавить. Две печи рабочие, остальные не трогай.
Вепуат ещё долго с чем-то возился — сперва у печей, потом в «шлюзовой камере». Гедимин закрыл почти все лючки, в оставшиеся поставил фильтры и повесил шкурки для конденсации. «Местные как-то выживают,» — напоминал он себе, недоверчиво глядя на «очистные механизмы». «А у них даже респираторов нет.»
Он выглянул из ангара, посмотрел на небо — разноцветные трещины стали длиннее и разветвились, но ярких вспышек ещё не было. На краю лагеря горели красные огни, рядом светилось белое — страж освещал посохом полевую кухню и аборигенов, вышедших поверещать. Они не убрали шатры, и «поддонов» для сбора соли Гедимин не видел — похоже, сильного кислотного ливня никто не ожидал. «Надеюсь, до барака они добежать успеют,» — он повернулся к яркому жёлтому свету на другом краю лагеря, прикидывая расстояние. «От первых вспышек до первых капель, бывает, полчаса проходит…»
— Эй! — недовольный Вепуат толкнул его в бок — Гедимин в задумчивости едва не наступил на поддон с ворохом мусора, политого жиром. — Под ноги смотри!
— Ты чего не в Сфене Огня? — запоздало удивился Гедимин. — Я с тобой не пойду — работа…
— И я не пойду, — Вепуат кивнул на дверь. — Если что-то польётся, лучше всем быть в укрытии. Здесь — хорошее укрытие. Позову Скогнов, будем работать, пока не началось…
Гедимин покосился на прикрытые лючки вдоль стен и нехотя кивнул — здесь, и правда, было безопаснее, чем под открытым небом посреди Сфена Огня.
— Ты собирался позвать Сэта, — вспомнил он вчерашние попытки совместной работы. — Передумал?
— Позову, — Вепуат показал маленькую табличку из подсохшей серой глины. На её поверхности были выдавлены кривоватые значки.
— С Сэта легко связаться, — ухмыльнулся разведчик. — Почти как по сети. Я бы тут давно устроил сеть огненных почтовых станций. По одной на город — и не пришлось бы по неделе ждать каждую ерунду. Удобный же механизм, скажи?
Гедимин поморщился.
— Местные устроят, жди… — он встал у поддона, глядя, как Вепуат разжигает костерок, и густой дым утекает по воздуховодам в приоткрытые лючки. «Вот бы где фильтры поставить…»
Несколько секунд спустя из-под дыма показались язычки пламени, а из них — пальцы в короткой жёлтой шерсти. Не дожидаясь, пока рука высунется по локоть, Вепуат положил на ладонь табличку. Пальцы сжались и втянулись в костёр. Дым повалил гуще. Сармат прихлопнул огонь защитным полем, спасая остатки топлива, и радостно ухмыльнулся.
— Местный Файернет… Интересно, какая у него скорость? Вот если есть город Сэта на другом краю Равнины…