— Hasu! — вскрикнул Вепуат. — Я же сказал, отчего скорость! Гедимин был рядом, видел все опыты, он подтвердит… Да местных спроси! Кровяные камни…
— Местные технологии — это хорошо, — перебил его Айзек. — Но карантин придётся ввести. Гедимин, с тебя лучевая очистка барака… и одежды, скорее всего. Или сразу в утилизатор?
— Прямой контакт — в утилизатор, ещё двое… ну, пусть лучом почистит, — нехотя согласился Гварза. — Кет, задача ясна? Готовь излучатель.
…Кровь размыло кислотой. Гедимин, как ни искал, не нашёл, где недавно ползал, собирая осколки, — в голове остались только приблизительные координаты, и он на всякий случай захватил ещё пять метров с каждой стороны. Широкий луч миниреактора проходил полосу за полосой, накрывая каждый сантиметр внутри огороженного квадрата. Краем глаза Гедимин видел, как в машину заходят трое филков, обмотанные защитным полем. Четвёртого занесли на руках. Он съёжился и оцепенел, но конечности не болтались — видимо, сармат был в сознании. «Эа-мутация…» — Гедимина передёрнуло. Он вспомнил, как шевелилась кожа под кровавой коркой. «Камень… мог так сработать камень? Они вроде и должны так работать. Но как это объясняется? Как можно подстегнуть регенерацию извне? Надо сделать Ардану тест. Если это не мутация…»
— Гедимин… — Вепуат остановился невдалеке от прозрачного барьера. Он был бледен, кулаки судорожно сжимались.
— Айзек прав, — отозвался ремонтник, глядя на светящийся пучок из сопла сфалта. — Нужен карантин. Если мутации нет, никто их не тронет. Проверят и выпустят.
— У них нет никакой мутации! — Вепуат ударил кулаком о ладонь. — Ты же знаешь, что там было. Ты сам всё видел…
Гедимин отвёл взгляд.
— Их замуруют на две недели, — Вепуат резко мотнул головой и сделал шаг назад. — Обколют блокатором… Ардан потерял полтора литра крови! Что с ним будет после блокатора⁈
Гедимин пожал плечами. В мозгу шевелились неприятные воспоминания — он и сам лежал когда-то с порванным лёгким и подозрением на эа-мутацию…
— Ардан — филк, а не Бронн, — буркнул он. — Полтора литра — не смертельно. Полежит пару недель, сильно не прыгая, постепенно восстановится.
Вепуат сердито фыркнул.
— Пару недель! Почему Айзек не хочет слушать⁈ Я же объяснил ему…
Гедимин отключил излучатель и развернул «щупы» дозиметра.
— Ты сам знаешь, как работает кровяной камень? Почему эта штука вообще может работать? У тебя-то есть объяснение? Желательно — без колдовства и вымышленных сущностей?
Вепуат, фыркнув, развернулся на пятках и зашагал к бронеходу.
…В бараке не было ни одного живого существа — аборигены вслед за филками перебрались в другое укрытие, побросав корзины, кувшины и вороха тряпок и шкур. В отсеке, где недавно лежал Ардан, остались следы крови — светло-бурые, размытые. Рядом лежали два комбинезона и узел с бельём — вещи филков, оказавшихся к раненому слишком близко. Гедимин сбросил всё, что висело по стенам, на пол и прошёлся омикрон-пучком от угла до угла. Здесь облучать надо было особенно тщательно.
«А весь барак накрою снаружи, широким потоком,» — сармат задумчиво сощурился, прикидывая, куда для этого надо встать, и как настроить реактор. «Тут дезинфекция не помешает. Был там этот филк, не был, есть мутация, или нет её, — тут грязно, и кишат бактерии. Как филки не брезгуют тут ночевать⁈»
Он как раз отошёл на нужное расстояние, когда над головой вспыхнуло. Розовый разлом зажёгся изнутри и долго не гас. Гедимин, недовольно щурясь, вернулся к бараку и закрыл шлюзы. «Натянет внутрь испарений — долго не выветрятся. А лучу двери не помешают…»
Кислота брызнула на кокон из защитного поля, прикрывающий и сармата, и сфалт в его руках — и тут же иссякла, едва смочив гравий и крыши ангаров. Следующий дождь пролился пять минут спустя, когда Гедимин выключал излучатель и проверял состояние миниреактора. О сборе химикатов он уже не думал — сегодня они выпадали по пять капель, нечего было и возиться.
Он прошёл вдоль ангара в поисках наведённой радиации. Слабый отсвет был замечен — ещё микрокьюген впридачу к местным шести. Гедимин убедился, что «свечение» размазано по площади, а не собрано в одной точке, и махнул рукой. «На Земле бы пришлось чистить. А здесь… ну, семь, а не шесть. Не семьсот, и ладно.»
…Из-за отодвинутой переборки доносилось сдавленное шипение. Мрачный Айзек вышел, бросил в утилизатор пустые ампулы и закрыл «дверь». Гедимин успел разглядеть за ней непрозрачные загородки со смотровыми окнами.
— Мутация подтвердилась? — спросил он, не глядя Айзеку в глаза. Тот качнул головой.
— Сейчас её не подтвердить и не опровергнуть. У нас даже тестов нет. И до ночи не будет. А тесты имеют смысл не раньше, чем через сутки после травмы… Пока все живы, атомщик. Очень недовольны, но живы.
Он слабо улыбнулся. Гедимин не ответил на его ухмылку, только угрюмо сощурился.
— Карантин на две недели?
— Восемь местных суток, — качнул головой Айзек. — Да, знаю, ничего хорошего. Сам бывал. Но рисковать мы не можем. Ты облучил барак? И место происшествия?
— Угу, — отозвался Гедимин. — Вепуат злится.
Айзек тяжело вздохнул.
— Лучше злой Вепуат, чем эпидемия.
Он развернул длинный пакет, лежащий на столе. Под слоем ветоши блеснуло чёрное стекло.
— Совсем забыл за всеми этими делами. Твою оболочку вернули. Стандартам соответствует, «Вестингауз» не прикопается.
Гедимин дёрнул углом рта — на ухмылку, даже кривую, не было настроения.
— Сканировали в движении? Под лучом проверяли? А в реакторе?
— В реакторе проверишь сам, — Айзек слабо улыбнулся. — Дней через пять Маккензи наберёт топлива на новый твэл. Подготовь всё, что там нужно. Мифрила тебе хватает?
— Впритык, — ответил Гедимин; при мысли о новом твэле сердце сделало лишний удар. — Скоро там караван из столицы? У меня нет «молнии» на фильтры — последнюю забрали сегодня.
— Завтра будет, — отозвался Айзек. — Не знаю, как их уговорили отправиться куда-то в последний день месяца. В крайнем случае схожу за грузом в Алвен. Они там, им остался последний рывок.
Гедимин криво ухмыльнулся.
— Ты им скажи — тут тоже можно праздновать. Ритуальные башни у нас есть. Будет «молния» — сделаю твэл.
Он придирчиво осмотрел развернутую трубку. Лишних трещин и каверн не появилось — за несколько часов чужеродные вещества не начали перерождаться в земные, их структура не разрушилась.
— Иди к реактору, — сказал Айзек, оглянувшись на соседний отсек. — Мне надо смотреть за ранеными. Вепуат успокоится — сменит меня, а я сменю тебя. Ярне там уже седьмой час сидит. Если что, гони его ко мне. Больным больше, больным меньше…
…Ярне с облегчённым вздохом поднялся из-за пульта.
— Странного? — он озадаченно посмотрел на Гедимина. — Нет, ничего не замечал. А что должно было быть?
— Ничего, — отозвался Гедимин, покосившись на реактор. Существо не высунуло щупальца навстречу и, похоже, с филком-оператором тоже не общалось. «Могло оно слышать, что было снаружи?» — подумал сармат, с тревогой глядя на реактор. «Поговорю с ним…»
— Выйдешь — иди в лагерь, — сказал он филку. — В барак не лезь. Гварза тебе скажет, когда будет можно. У нас тут карантин по эа-мутации…
— Уран и торий! — выдохнул Ярне. — Кто⁈
— Пока никто, подозревают у Ардана, — буркнул Гедимин. — Скорее всего, не подтвердится. Но будь осторожен.
— Д-да уж буду, — пробормотал Ярне, зябко поёжившись. — Ардан… Ну ясное дело. Менял у местных всякую дрянь — и доменялся…
Гедимин мигнул, запоздало вспомнив сарматское украшение на шапке Скогна и осколки стеклянной чашки.
— Что он выменивал? Ты видел?
Ярне пожал плечами.
— Ерунду какую-то. Бусы, стрелы… Не знаешь, местные эа-мутацией болеют?
— Вряд ли, — отозвался Гедимин. — Они ближе к макакам… Иди, только в барак не лезь. И скажи всем, чтобы круглое в руках не крутили. Взрывается.
…Твэлы излучали мягкое тепло. На прикосновение Гедимина хранитель отозвался не сразу. Тонкое волокно задело пальцы, дрогнуло, нагревшись на десяток градусов, и пропало.
— Один сармат был ранен, — сказал Гедимин, снова притронувшись к твэлу. — Из-за этого все расстроены. Ты не бойся, тебя не зацепит.
Волокно коснулось его запястья, обернулось вокруг. Гедимин чувствовал его дрожь.
— Я буду здесь, — пробормотал он, беспомощно глядя на светящиеся колонны. «Чем ты поможешь ему, Гедимин? Это квантовая форма жизни. Она тебя по всем параметрам сильнее раз так в тысячу. Сиди уж…»
Он задвинул крышку люка, но волокно не отпустило его запястье. Оно ещё долго держалось там, то теплея, то остывая. Хранителю было неспокойно.
40 день Мрака, месяц Кислоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня
Волокна, обвивающие руку Гедимина от плеча до запястья, расплелись и «втянулись» в реактор — сармат только и успел мигнуть. На входе в туннель уже скрежетала о камни отодвигаемая крышка. «Айзек,» — Гедимин тяжело поднялся на ноги, в последний раз посмотрел на отражение радиометра и сдержанно хмыкнул. «Хранитель с ним общаться не хочет.»
— Уран и торий, — Айзек с невесёлой усмешкой изобразил приветственный жест. — Как хранитель? Успокоился?
— Немного, — отозвался Гедимин. — Ты говори с ним. Он там всё чувствует, но мало что понимает. Тут кому угодно будет не по себе.
Айзек хмыкнул.
— Тебе виднее, атомщик. Ты его знаешь дольше, чем я.
Он взглянул на монитор, покосился на реактор, сверился с наручным дозиметром и опустился в кресло.
— Если вы с Вепуатом куда собирались — можете идти. Пусть его звери полетают.
Гедимин мигнул.
— Ты рассказывал что-то про Синви, — напомнил он. — Вчера мы ничего не благословляли. Сегодня едем, или как?
Айзек издал негромкий смешок.
— Жреческий долг зовёт?.. Погоди. Ещё никто никуда не едет. Сегодня всем не до нас, а завтра и послезавтра нам самим никуда не высунуться. Потом ураганы и дожди… в общем, поедем не раньше пятого.