— Поможешь с присмотром? — выдохнул Вепуат, перебираясь от печи к печи. — Слишком много местных на одного меня. Твоя руда выпаривается, я всё загрузил.
— Сейчас, — Гедимин снял связку гремящих мешков с плеча и обхватил двумя руками. «Ящик для руды», пока что сооружённый из защитного поля, стоял у стены. На дне валялся десяток обломков.
— Надо филков научить загружать печи, — вслух подумал Гедимин, возвращаясь от наполненного ящика к горну справа от двери. Скогнам, занятым делом, присмотр был не то чтобы нужен, — один под надзором более опытного стеклодува делал традиционную круглую чашку, другой прилеплял к ней ручки (немного необычной формы, с боковыми завитками), третий выдувал кувшин-пирамиду, и сквозь приоткрытые стыки по рёбрам каменной опоки выпирали красно-жёлтые гребни. Ещё один «ученик» кончиком лезвия приминал стекло, придавая гребням волнистую форму.
— Ага, — отозвался Вепуат. — Но это ты им сам покажи. Я пробовал, но они упёрлись.
— Из-за чего? — спросил Гедимин, озадаченно глядя на одного из незанятых Скогнов. Абориген, едва увидев «свободного» сармата, подошёл и с писком протянул ему серебристую палочку — слиток ульсены.
— Он просит ещё раз показать сверкающий кувшин, — быстро перевёл Вепуат. — Ну, тот, с брызгами металла внутри стенок. Вон, даже ульсену принёс. Передали из Синви.
«Ульс-сена, м-мать твоя колба!» — Гедимин мысленно назвал себя идиотом. Об ульсеновой руде, возможно, валяющейся на мелководье у синвийского маяка, он напрочь забыл. «Да откуда она прямо в порту? Там небось всё давно протралили,» — подумал он, досадливо щурясь, и взял у Скогна слиток. «Сверкающий кувшин? Ладно, как раз сейчас чашечники отойдут…»
…Гедимин задвинул заслонку последней печи, подобрал контейнер с чёрным песком и развернулся к двери. Горячие стеклянные изделия уже вынесли из цеха, одежду из «шлюзовой камеры» забрали, громкое верещание стихло. У выхода, загородив дорогу озадаченному Вепуату, стояли двое Скогнов. Один прикреплял к тёплой накидке забытые висюльки, другой негромко пищал, глядя на сармата. Тот проверещал что-то в ответ. Скогн издал протяжный писк и уволок соплеменника, сжимающего висюльки в кулаке, за дверь.
— Чего им? Шихты не хватило? — Гедимин посмотрел на мешок с ещё не расплавленными осколками — он был полным на три четверти. — А инструмент я сделаю. Поставлю филкам их стерилизатор — и займусь.
— Да, надо бы, — рассеянно кивнул Вепуат; его глаза были тёмными и слегка сузились. — Сегодня, вообще-то, была очередь Сэта. Я перед работой жёг-жёг им костёр…
Он вздохнул.
— Даже Скогны спросили, где Сэта. Помогали мне с костром. Ещё топлива принесли… — он замолчал.
— Так и не отозвались? — Гедимин невольно покосился на стену, за которой — не рядом, но не так уж далеко — остался разлом в Сфен Огня. Вепуат угрюмо кивнул.
— Надо всё-таки идти в Шакху. Что-то здесь не так. Если даже Скогны тревожатся…
Гедимин кивнул в ответ.
— Завтра. Айзека не предупреждать.
…Два красных огня бок о бок поднялись в небо, оставляя за собой дымный след — и их затмила яркая зелёная звезда. Гедимин, запрокинув голову, смотрел, как над холмами расходятся кольца зелёного сияния. Дозиметр на запястье тускло светился — хранитель, «выглянув» из реактора, следил за излучателем вместе с сарматом.
Красные огни погасли. Дымящаяся «звезда» медленно опустилась за подсвеченные крыши ангаров. Гедимин, сам не зная, чего ждёт, оглянулся на дальний холм. В просвете между ангарами не было ничего, кроме темноты.
Часть 226–11 дни месяца Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня, город Шакха
6 день Земли, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня, город Шакха
— Гедимин, ты помнишь, кто сегодня приезжает?
Гедимин остановился посреди туннеля, будто налетев на неожиданно выросшую стену. Айзек сидел у монитора, пристально глядя на сармата, и едва заметно щурился. Гедимин сузил глаза в ответ.
— И что?
«Как он, всё-таки, читает мысли без сканера⁈» — мелькнуло в мозгу. Уже составленный план незаметной вылазки в Сфен Огня разлетелся на куски — Гедимин практически услышал, как в черепе задребезжало. «Приедут не раньше рассвета. Пять часов… хватит или нет? На вылеты хватит, а если идти, куда намечено… а кто знает, что там? Вдруг застрянем до вечера… или вообще не… Hasu! Приедут Бронны, инструктаж им… арматура для ИЭС, нельзя налажать… да, инструктаж, ещё образец им сделать… и вообще я не видел, что там… сканер сканером, а если микротрещины… Sa has— sulu!»
— Ты помнишь, да? — повторил Айзек, выразительно щурясь — кажется, он прочитал и эту кашу из мысленных ошмётков. Гедимин помянул про себя спаривание «макак».
— И что? Я один тут станцию строю?
Айзек неопределённо пожал плечами.
— А какой выбор? Я буду у реактора. Вепуат — так себе строитель. Разве что Кенен… Если так уж надо куда-то бежать, предупреди его — пусть он общается с Броннами. Только объясни ему, чего тебе от них нужно.
«Кенен…» — Гедимин поморщился. «Этот сразу докопается — и уже никто никуда не пойдёт. Ни с утра, ни вечером. М-да… похоже, утренняя вылазка накрылась.»
— Четвёртый день нет связи, — сказал он, угрюмо щурясь на Айзека. — Может, там что-то серьёзное…
Тот снова пожал плечами.
— Да, может быть.
Гедимин сердито фыркнул.
— Может быть, — с нажимом повторил Айзек. — Гедимин, ты ещё помнишь, зачем мы сюда приехали? Строить станцию и обеспечивать её безопасность.
— Мы и обеспечиваем, — буркнул сармат, разглядывая стену туннеля. — Заключили с Сэта мир…
— Угу, — кивнул Айзек. — Мирные Сэта безопасны. А ещё безопаснее… знаешь? Отсутствующие.
Гедимин ошеломлённо мигнул.
— Ты в себе⁈
Айзек в третий раз пожал плечами. Смотрел он куда-то мимо сармата.
— Кроме шуток, атомщик. Этот город с нами в мире и сидит тихо — или пуст и заброшен, — в любом случае результат будет один — на станции спокойно. На вашем месте я бы…
— Псих! — выплюнул Гедимин, разворачиваясь к выходу. Айзек ещё что-то говорил, но его слова заглушил скрежет и грохот слетевшей крышки люка. Гедимин бросил её на место, запечатывая туннель, и вслух помянул спаривание «макак». В груди ныло.
… — Ты только один туда не бегай, ладно? — повторил Гедимин, держа Вепуата за плечо. Разведчик смотрел растерянно и жалобно.
— Тихо. Тихо! — он надавил ладонью Гедимину на грудь, но отодвинуть его не смог. — Всё понятно. Быстренько сходим, вылетаем «трилобитов» и сразу вернёмся. Может, там уже все кратеры горят, а мы тут дёргаемся.
Он ухмыльнулся, но глаза остались тёмными. Гедимин ничего не ответил.
…Литейную станцию кто-то вскрыл и загрузил снова, истратив последние остатки «чёрного песка». Кристаллы медленно прогревались, но до расплавления было ещё далеко. Второй тигель был пуст и уже остыл; загружать его в любом случае было нечем. Гедимин забрал из опоки маленькие металлические трубки. Они были ещё тёплыми — или сармату так показалось после утренней прохлады. Он показал трубки Вепуату; разведчик кивнул и старательно усмехнулся, но глаза так и не посветлели.
— Я прямо в Сфене Огня попробую сложить костёр, — сказал он, неуклюже заталкивая в пакет комок промасленных листьев и какие-то шкурки. Рука дрожала, пакет мялся и норовил порваться.
— Может, им оттуда лучше слышно. Может, на разломе помехи…
…В «шлюзовой камере» горячего цеха Гедимин едва не споткнулся о костяные санки — кто-то додумался убрать рудосборщик с улицы, но на то, чтобы не ставить его на проходе, соображения уже не хватило. «Филки,» — сармат поморщился и отодвинул санки к стене, попутно проверив, не разболтались ли крепления, и не треснул ли опорный позвонок вместе с дугами.
— А расти оно не хочет, — пожаловался неизвестно на что Вепуат, отойдя от вскрытой печи. Заслонки он отодвинул, но загрузку руды Гедимин ему не доверил — у разведчика всё валилось из рук, не хватало ещё устроить аварию.
— Оно — это что? — без особого интереса спросил ремонтник, складывая раскрошенные обломки в тигель. Надо было бы пропустить их через камнедробилку, но возвращаться за ней в лабораторию, устанавливать на новом месте, тащить обратно… «Надо соорудить что-нибудь поршневое,» — подумал сармат, сжимая крупный обломок в пальцах и высыпая в тигель мелкую крошку. «Грохота будет на весь лагерь…»
— Кровяной камень, — отозвался Вепуат. — То ли субстрат ему не тот, то ли что… Может, холодно? Всё проверил — ни одной новой структуры. Даже и не ест.
— Может, он всё-таки неживой? — пробормотал Гедимин, обдумывая измельчитель руды. «Для нормальной работы нужно вращение. Не „дёргалка“, а постоянные обороты на хорошей скорости. Или высчитывать прочность и рисковать взрывом, или… или собрать долбилку — как-нибудь да раскрошит. Хорошо, что руда хрупкая…»
— Может быть, для размножения годен только чистый, ни к кому не привязанный, — вздохнул Вепуат, погружённый в свои мысли. — А когда привяжется, больше не растёт. Вот бы посмотреть на их колонии в естественной среде…
…Четвёрка «трилобитов» взметнулась над кратером и, выписав над ним плавный круг, пошла на снижение к жёлто-красному скальному зубцу. Гедимин покосился на повисший высоко над зубцами дрон. По ту сторону защитного поля мелькнула хвостатая тень, но тут же ушла в небесные складки — верхнюю часть дрона Гедимин с утра полил Би-плазмой, «трилобиты» сквозь поле ничего не чуяли, а вот на той стороне запах должен был сбивать с плавников любую пролётную тварь.
Чуть поодаль, на пепельном валу, чадил костерок. Дыма было много, огня — совсем чуть-чуть. Вепуат сидел над ним, ворошил когтем тлеющие листья, и они чадили ещё сильнее.
— Холм светится, — сказал Гедимин, кивнув на ближайший «огород». Светящиеся пятна располагались там же, где и вчера, и не стали ни больше, ни меньше, — похоже, ничего, кроме растений-пирофор, там не было. О том, что рядом живёт кто-то разумный, теперь напоминали только вешки из костей, опутанных шнурами. Усиливающийся ветер трепал их, и некоторые успели завязаться в узлы.