— Затем, что в сэтский портал мы не пролезем, — терпеливо ответил командир. — А пешком до Аса’ана — несколько суток. У нас нет времени на пустую беготню. Если Сердце выделит нам пару Кейланнов, процесс сильно ускорится. Если нет — обойдётся Аса’ан дистанционным благословением.
— Может, сразу его дистанционно? — на секунду оживился Гедимин, но под выразительными взглядами сердито сощурился и уставился в стенку реактора. Пластины шлема были плотно пригнаны — хранитель не слышал ничего из обсуждаемого бреда. И это точно было к лучшему.
…Стеклянный пузырь распух, упираясь в металлические стенки. Гедимин дунул ещё раз — и помянул про себя спаривание «макак» — перетянутое стекло вдавилось в рыхлое напыление, проделав в нём дыру. Сармат сунул заготовку в печь — она побагровела, пожелтела, разгладилась, металл налился краснотой. Дырка на торце зияла по-прежнему.
«Сделаю по ней надрез,» — Гедимин, угрюмо щурясь, опустил шар на поддон. Лучевой резак развалил сферу надвое. Разрез прошёл по внеплановой вмятине, но её всё равно было видно. «На эффективность не повлияет,» — напомнил себе Гедимин, но раздражение не ушло. Штуковины, которые приходилось делать, и так были мучительно примитивны и несовершенны, а уж с откровенным браком…
«Никак не приспособиться,» — Гедимин сжал в ладони стеклодувные трубки. «Мундштук неудобный. Надо было делать инструмент под себя. А теперь — жди, когда литейная станция освободится…»
Из открытой печи бил жёлтый свет. В плавильном конусе, наполнив его до половины, лежала вязкая стеклянная масса — ещё три шара, шесть отражающих полусфер. Черпак с расплавленной ульсеной стоял в стороне, там, где температура была ниже всего, — ей и этого хватало, чтобы оставаться жидкой. «Ладно, работаем. Было бы у меня три руки… Может, стойку переделать? Если вот здесь закрепить…»
За левым плечом что-то шевельнулось. Гедимин резко обернулся и сердито сощурился на жреца. В этот раз беженец забрался в угол у той печи, где работал сармат — незаметно подошёл к нему почти вплотную. Он жадно разглядывал горн и готовые полусферы; в тёмно-бордовой гриве засверкали ярко-красные волокна, и глаза почти уже разгорелись.
— Заняться нечем? — Гедимин сердито фыркнул. «Ещё и за спину залез. Завтра выловлю его из горна? Может, двери запечатать? Лезет тут всякое…»
— Работы не хватает? На, держи! — он сунул трубку чужаку в руки. Тот взял её и перевёл взгляд на сармата, наклонив голову набок и навострив уши. Оранжевое свечение в глазах стало ярче.
«Стоп,» — Гедимин, собравшийся ещё что-то фыркнуть, остановился и задумчиво сощурился. «А ведь он, и правда, понимает в стекле. Сделал же как-то ту зеркальную штуку. Сам, без нашей помощи. Вепуат про неё даже не знал…»
— Вот что, — он оглянулся на поддон с остывающими полусферами. — Ты же умеешь работать со стеклом? Мог бы поделать заготовки. Они простые, тут из сложного — только последний этап… Смотри.
Он взял полусферу на ладонь и протянул озадаченному Кут’тайри. Тот шевельнул ухом.
— Нужно сделать стеклянные шары. Вот такого диаметра и с такой толщиной стенок. Я покажу, сколько шихты набирать — это ты запомнишь. Вы же как-то делали одинаковые чашки…
Кут’тайри молча смотрел на него и, кажется, пытался понять чужую речь. Гедимин досадливо сощурился. «Тяжело без переводчика. Надо как-то жестами…»
— Давай сюда, — он тронул пальцем стеклодувную трубку в руках Кут’тайри. Сэта едва заметно вздрогнул.
— Да нет, ты держи, — Гедимин, зажав инструмент двумя пальцами, направил его в плавильный конус. — Бери шихту… ага, хватит, больше не надо. Вот так её… Теперь дуй. Вот такая сфера нужна, видишь?
Он замерил когтями диаметр отражателя и показал руку, «подставляя» её под широкий конец стеклодувной трубки. Озадаченный Сэта отодвинулся, по-прежнему удерживая горячую шихту внутри горна, и снова шевельнул ухом. Гедимин надул щёки и выпустил воздух сквозь респиратор. Кут’тайри взглянул на трубку в руках, встряхнул головой и снова повернулся к сармату. Его пасть была слегка приоткрыта, уши встали торчком.
«Пытается понять. Но я, видно, плохой инструктор,» — Гедимин досадливо сощурился.
— Стой тут. Я быстро.
Снаружи горели красные и жёлтые огни. Только их и было видно в густой темноте. Сармат остановился на пороге, растерянно оглядываясь по сторонам. «Если Вепуат не в шатре — долго я буду его искать…»
— Мастерр Дим-мин? — в трёх шагах от сармата зажёгся белый свет. Ауна с посохом наперевес стояла совсем рядом — только глаз, напрочь отвыкший от темноты, мог её не заметить.
— Ты что-то потеррял? — спросил страж, зажигая посох ярче. Гедимин кивнул.
— Ты сэтский язык вроде знаешь? Идём, нужен перевод.
Кут’тайри всё ещё стоял у печи с трубкой в руках, глядя в раскалённый зев. При виде стража он вздрогнул, подобрался и переложил инструмент в другую ладонь. Ауна молча оскалилась.
— Я прошу его сделать заготовку для отражателя, — Гедимин указал на готовые полусферы. — Обычный стеклянный шар. В него заливается металл. Он такие штуки делать умеет. А второй слой удобнее закладывать вдвоём. В общем, нужна заготовка. Вот такого диаметра. Я снова покажу, сколько шихты надо, и как растянуть стенки, а ты переведи.
Он взял полусферу и показал Кут’тайри, притронулся когтем к трубке — она уже сильно нагрелась. Сармат старался говорить медленно и внятно. Ауна зашуршала. Когда она замолчала, Сэта поднёс мундштук ко рту. Дунул он всего один раз, но усилие рассчитал точно — шар раздулся до нужного диаметра и замер. Гедимин радостно ухмыльнулся.
— Подними выше! Так и держи. Дам знак — поворачивай!
Расплавленный металл стремительно разлился по качающимся стенкам, выстилая раскалённый шар изнутри. Гедимин чуть подправил скорость вращения, но Сэта и так справлялся — кажется, эта операция была ему хорошо знакома.
— Tza! — Гедимин остановил вращение трубки и жестом велел держать её неподвижно. — Теперь — третий этап…
«Всё-таки удобно, когда эту штуку кто-то держит,» — мелькнуло в голове, когда второй слой стекла растянулся внутри шара, ровно ложась на блестящую стенку. Гедимин одним движением запаял край и направил заготовку в печь.
— Ну вот, — он переложил дымящийся, сияющий шар на поддон и лучевым резаком отсёк его от трубок. — И таких элементов нам нужно ещё двадцать семь.
Сэта протянул руку к горячему шару, но остановил её на полпути и что-то прошелестел, глядя Гедимину в глаза.
— Он спррашивает, что это за вещь и для чего нужна, — перевела Ауна.
— А. Не объяснил, — Гедимин сунул руку в печь и выцепил мелкий осколок кейека. — Тут интересный эффект…
«Захватом надо было!» — он мысленно выругался, увидев, как дымится и поблёскивает верхний слой обшивки. «Привык всюду руки совать…»
Камешек лёг в зеркальную чашку. Двое за спиной сармата шумно выдохнули, глядя, как в вытяжку бьёт поток раскалённого воздуха.
— Вот так он нагревается, — Гедимин хотел показать существам термометр, но опомнился и продемонстрировал «нагрев» на и так уже оплавленной обшивке. Сэта с протяжным шелестом сунул руку в раскалённый поток. Она вспыхнула красно-оранжевым светом. Кут’тайри уставился на неё и зашуршал, повернувшись к Гедимину. Руку из «огня» он достать забыл, и свечение разгоралось всё ярче, струями перетекая вверх по плечу.
— Эти штуки нужны для Пламени? — спросила Ауна. Её уши стояли торчком, из-под губ вылезли клыки, — что-то сильно её удивило и даже напугало. «Это она от себя спрашивает или жреца переводит?» — подумалось Гедимину.
— Да, для него. Для стан… дома Пламени, — кое-как вспомнил он давнюю формулировку не то Айзека, не то Вепуата. Спохватившись, что чашка всё ещё греется — и без толку накаляет кованый поддон — сармат развернулся к ней. Этот камешек с отражателем выдавал всего шесть сотен градусов, но металл под ним уже нехорошо светился. За спиной сармата что-то зашуршало, затрещало, потом раздался горловой рык.
— Чего? — Гедимин обернулся и увидел, как Кут’тайри из белесого становится светло-оранжевым, а его грива горит золотым огнём. Напротив, недобро скалясь, стояла Ауна с посохом наперевес.
— Мастеррр Дим-мин! — прорычала она. — Ты доверрряешь этому Сэта делать вещи для дома Пламени⁈
Гедимин мигнул. «Ей-то чего? Она же видела — заготовка вышла нормальная…»
— Кут’тайри хорошо работает со стеклом, — кивнул он. — А мне тяжело без подручного. Если согласен — будем работать. Если нет…
Он пожал плечами. «Он ведь не сармат. У него свои проблемы, у нас — свои. И эта станция им ни на что не сдалась.»
Ауна зарычала. Её посох ярко сверкнул. Кут’тайри, шагнув к Гедимину, прижал руки к груди и что-то быстро проговорил. Сармат оглянулся на стража, но стражу было не до перевода.
— Доверрряешь Пламя пррреступнику⁈ Его выгнали из горррода, хотят пррредать смерррти! За что пепельному черррвю такая честь⁈
Гедимин ошалело мигнул. Ауна говорила на знакомом языке, но понятнее от этого не становилось.
— Кого выгнали — не моё дело, — сармат угрюмо сузил глаза. — Я никого не выгонял. Работать он умеет. Мне такие нужны. А остальным — нечего лезть не в своё дело!
Он шагнул вперёд. Очень хотелось затолкать Кут’тайри за спину — он выглядел тут самым уязвимым. Страж подался назад, утробно рыча. На секунду Гедимину показалось, что существо на него бросится.
— Доверррять пррреступнику Пламя… — проговорила Ауна, отступая ещё на шаг. Гедимин сердито фыркнул.
— Я сказал — беру его в подручные. Ты ему это перевела? Тебя зачем звали — переводить или палкой махать⁈
— Он слышал твои слова, — отозвалась Ауна; шерсть на её загривке внезапно улеглась, а посох потускнел. — Значит, ты, жррец Пламени, доверряешь ему и беррёшь под защиту…
Гедимин открыл было рот, но тут же захлопнул, едва не прикусив себе язык. «Так. Я думал о работе, но, кажется, влез в ритуалы. Соображай… Если я скажу „да“, может, до него станут меньше докапываться? Надо только, чтобы все узнали…»
— Да, беру, — он угрюмо сощурился на стража. — Так всем и скажи. Кут’тайри работает со мной. И тронуть его я не дам.