— Ну вот, так-то лучше, — пробормотал он, глядя, как Бронны осторожно спускаются с крыши ангара по каменным складкам. Оставшиеся махали Гедимину и широко ухмылялись. Шестеро Текк’тов свернулись в гигантский клубок поодаль от них, вокруг главной шахты, и выжидающе смотрели на сармата.
— Я за макетом. Никуда не уползать! — бросил он, разворачиваясь к шатрам. «Макета для склада нет. Из чего можно переделать? Эти ангары, в целом, стандартные…»
…Кованый поддон остался лежать на земле. От дыхания Текк’тов он покрылся белой испариной, теперь она стремительно превращалась в иней. Одинокий Текк’т шуршал гравием на краю «ободранной долины», снова покрывая её дно засыпкой. Из-за холма доносился грохот — ещё пятеро отламывали там кусок скалы, под которым вроде бы ничего не росло, и не было родников.
— Город-то растёт, — ухмыльнулся Вепуат, глядя в долину. — Ещё два дома.
— Это склады, — буркнул Гедимин, сбитый с мысли — он снова пересчитывал, сколько для подсыпки нужно гравия.
С обрыва над головой шуршащего змея донёсся громкий визг, потом сверкнула белая вспышка и расплылась в форме радиационного «трилистника». Сарматы растерянно переглянулись.
— Зовут, — предположил Вепуат, глядя, как «трилистник» разгорается ярче и зеленеет. — Что-то у них там опять…
У обрыва толпились Бронны. «Шум их разбудил, что ли?» — Гедимин озадаченно хмыкнул, глядя на недовольные лица. «Копает он тихо. Не сравнить с визгом их соседей. Пока Скогны тут орали, никто не вылезал…»
— Мастер Дим-мин! — к сарматам, раздвинув посохом толпу, шагнул Руниен. Выглядел он встревоженным.
— Там построят новые дома, — буркнул Гедимин. — Лагерь не тронут. Если кто опасается — пусть отойдут к тому склону. Там будет тихо.
Бронны, успевшие вцепиться в посох стража, заверещали ещё громче. Услышанное их явно не успокоило.
— На дне долины много туманников, — заговорил наконец Руниен, и аборигены притихли. — Змей их уронит и раздавит. Бронны хотят спуститься и собрать их. Если твоя работа терпит — разреши им. Там много растений, будет большая потеря.
Гедимин помянул про себя спаривание «макак».
— Пусть собирают, мне не жалко, — буркнул он, махнув рукой в сторону долины. — Скажи Текк’ту, чтоб не копал, пока они не уйдут. Хотя — туманники, наверное, уже погибли.
— Жизнь в них сильнее, чем кажется, — коротко усмехнулся Руниен и загудел по-текк’тски, подняв посох над головой. Змей на дне долины вскинул голову, посмотрел на Гедимина — тот пару раз кивнул для верности — и плавной волной «оттёк» в сторону закрытой шахты. Бронны уже исчезли. Их нестройное верещание доносилось из-под обрыва — в той стороне была одна из их троп.
— Это они ещё про холм не знают, — прошептал Вепуат с кривой ухмылкой, глядя на соседнее плато. Там грохотало — Текк’ты доламывали склон, не обращая внимания на его флору и фауну. «Больших деревьев там не было,» — думал Гедимин, чувствуя странную тревогу. «А вот туманники я не учёл.»
…Беглый жрец, как ни в чём не бывало, стоял у печи и задумчиво перебирал осколки шихты. Вепуат, пропуская «учеников» на рабочие места, нашипел на него — Кут’тайри неторопливо отложил мешок и сдвинулся к стене. Новый жрец, увидев его, что-то коротко протрещал и получил такой же трескучий ответ. Вдоль шеи у каждого Сэта выступили мелкие красные пятна — признак недовольства, и Гедимин, настороженно щурясь, двинулся к жрецам.
— Не надо, — остановил его Вепуат. — Займись лучше Скогнами. Покажи им зеркальные чашки — они уже десять раз спросили.
— Не сцепятся? — Гедимин кивнул на Сэта. Оба жреца стояли, скрестив руки на груди в практически сарматском жесте и отвернувшись друг от друга. Остальные ученики шуршали шихтой, загружая плавильные конусы.
— Да ну, — Вепуат коротко ухмыльнулся. — Никто никого не тронет. Вот при аса’анцах он, надеюсь, не вылезет. Тут мы можем и не успеть…
…Кут’тайри задержался у двери, ища взглядом Гедимина, а высмотрев его, пошевелил пальцами в вежливом прощальном жесте. Сармат сдержанно хмыкнул и приподнял руку в ответ. «Вечером поработаем. С ним удобно. Соображает. Надо бы его привлечь к производству фонарей. Оно несложное, только вот цера… церу мою всю растащили. Может, в Сердце Пламени чего найдётся? Зря мы, что ли, туда ходим, как на работу…»
…На волокуше, обёрнутые шкурами, лежали выкопанные туманники. Двое Броннов ходили по холму, вымеряя расстояние между растениями. Наконец один из них коротко взвизгнул и тронул когтем гравий. Свёрток с туманником подхватили, к замерщику вприпрыжку понеслись двое землекопов. Тот, кто держал в руках само растение, копать и не думал, — да там и без него хватало народу. Замерщики, отвернувшись, продолжили работу. Гедимин почти уже выяснил, какое расстояние должно быть между туманниками для их правильного роста, когда его толкнул в плечо проходящий мимо Гварза.
— Кет, твою мать!
— Чего «Кет»⁈ — огрызнулся Гедимин, неохотно оборачиваясь. Мальгеса он уже видел — существо как пять минут назад улеглось на холодный гравий короткошёрстным брюхом, так там и лежало. Двое стражей стояли над ним, воткнув посохи в землю, и Гедимин надеялся, что эти штуковины излучают хоть немного тепла. «Подстилки бы принесли, что ли…» — сармат недовольно сощурился.
Освещённость на холме изменилась полчаса назад, но Гедимин и сейчас не отказался бы от фонаря — особенно на пересечённой местности. До рассвета оставался час. Вепуат в реакторном бункере получал от Айзека последние инструкции, его «трилобиты», оставшиеся без полётов, недовольно хрюкали в шатре. Под обрывом лежали два здоровенных каменных комка — заготовки для складов; за смену Текк’ты успели наломать камня и размять его до однородности. «Хоть бы завтра вернулись и доделали,» — Гедимину было не по себе. «Вот арматуру мы сами нарезать можем. А эту… технологию… сам Ассархаддон не повторит.»
Гравий захрустел. Обернувшись, Гедимин увидел, как из-за шатров быстрым шагом выходит Айзек.
— В этот раз — вдвоём, — командир смерил ремонтника угрюмым взглядом. — Кенен, смотри за холмом. На сколько мы там застрянем — не представляю.
…Гедимин покосился на термометр. Когда сарматы выходили с базы, там было минус шесть; в Сердце Пламени температура держалась выше нуля, и Скогны ещё работали в уличных мастерских, придвинув жаровни поближе и накинув лишнюю куртку. Шелест и стрёкот — обычные звуки садков, наполненных какой-то мелкой ксенофауной — утихли, садки стояли пустыми и полуразобранными — их вычистили и выставили на просушку. «Интересно, куда фауну дели на зиму,» — думал Гедимин, проходя по спиральной улице вслед за Мальгесом. «В Синви для неё есть утеплённое помещение. Тут, скорее всего, тоже. Засунули в Куэннскую башню?»
Сармат смерил строения над садками подозрительным взглядом. В жилых ячейках древних бараков не было видимых окон — а если бы и были, никто не стал бы открывать их, выпуская ценное тепло. «Могли засунуть. Места много. Странно всё-таки, что сами Скогны там не живут. Кейланны вот не брезгуют…»
Что-то шевельнулось на краю поля зрения, и сармат повернул голову. Со второго яруса древней башни, перекинув трос через шипы в стене, спускали большой короб. Внутри было что-то хрупкое — обращались с ним очень осторожно. Внизу ждали четверо Скогнов, и стоял «стапель», собранный из костей. Короб лёг на него; один из Скогнов вскинул голову и взвизгнул. Сверху ответили. Другой, повернувшись к аборигенам, ждущим чего-то под навесом, запищал, и они зашевелились. Ещё секунда — и Скогны столпились вокруг короба, а Гедимин, увидев, что они вынимают, коротко усмехнулся. «Вымытая посуда! Видимо, в башне уцелел стерилизатор. Вон, до сих пор пар идёт…»
Он хотел уже отвернуться и ускорить шаг, но Айзек щёлкнул его по наплечнику и кивнул на Скогнов. В руках одного из них что-то странно блеснуло. Он держал круглую стеклянную чашку — шар со срезанным верхом и парой ручек.
— Местное производство? — Гедимин ошалело мигнул. Айзек фыркнул.
— Нет, до этого далеко. Но обмен, как видишь, идёт.
— Мастер Айсиек! — Руниен, вслед за Мальгесом ушедший на три квартала вперёд, повысил голос и помахал посохом. — Хранимое Сердце ждёт.
К древнему заводу Гедимин подошёл, нелепо ухмыляясь, — отчего-то видеть примитивную чашку так далеко от Элидгена было приятно. «Довезли, не разбив. Уже везение. Всё-таки это не чёрный песок. И далеко не рилкар…»
— Да не погаснет Пламя! — услышал он тонкий голос где-то внизу. Сарматов встречали. Старейшина Кайри и двое Броннов вышли вперёд; незнакомые старейшины Скогнов остались чуть позади и глядели угрюмо.
— Все рады видеть Айсиека и Дим-мина, — Кайри чуть наклонил голову. — Надеемся, что Кен-нен и Вепу-а тоже в добром здравии. Хранящее Сердце, Кайшу, просила привести вас сразу, если вы не утомлены дорогой.
— Идём, — кивнул Айзек.
«Хоть в этот раз обойдётся без пересказа новостей,» — думал Гедимин, проходя по древним цехам. Осмотреться ему, как водится, не дали. «Куда-то пропал Шесек,» — думал он, глядя на угрюмых Скогнов. «Может, ждёт нас в реакторной? Интересно, какие традиции мы успели нарушить… Хотя — нет, не интересно.»
…На галерее их никто не ждал, но все, кто с ними пришёл, втянулись следом и встали вдоль стены, поодаль от сарматов. Гедимин настороженно взглянул на гигантскую живую линзу. Внутри неё колыхались языки пламени — красные, оранжевые и золотистые.
— Мастера-сарматы разбирают распри между городами Сэта, — заговорила Кайшу, не тратя времени на приветствия. — Два города Сэта склонились перед молодым Пламенем и признали его волю.
— Пламя ненавидит войны, — отозвался Айзек, предостерегающе взглянув на Гедимина. — Там, где мы можем остановить их, мы это сделаем. Между Аса’аном, Шакхой и Элидгеном снова мир.
— Скогны работают бок о бок с мастерами Сэта, — снова заговорила Кайшу, едва он замолчал. — Огненные пузыри из Элидгена уже привозят в Сердце Пламени. Говорят, не все их свойства знает даже Дим-мин, их создатель…
Гедимин недовольно сощурился, и Айзек тут же толкнул его в бок.