«А мне что делать?» — Гедимин остановился на краю шахты, выругался про себя и запоздало схватился за сигма-сканер. Пока он настраивал масштаб, три силуэта в ипроновой броне успели встретиться на дальнем краю пещеры.
«Айзек жив. Несёт… ага, это филк. Ожоги… комбинезон в клочья. Где другие? Сколько их было?» — Гедимин зашипел от досады, дёргая лучом из стороны в сторону. «Тут двое. Скорчились. Живы. А это… это накопитель. А тут… Sa has— sulu! Они что, ворвань взорвали⁈»
Кто-то снизу вцепился в крюк — трос яростно задёргался.
— Гедими-и-ин! — донеслось из колодца. — Вира помалу!
Подъёмник шёл неожиданно легко, будто груз весил меньше, чем любой из сарматов. Крюк с привязанными к нему «свёртками» поднялся над краем шахты, и Гедимин с присвистом выдохнул, увидев жёлтые лохмотья, багровую кожу и маслянистые чёрные потёки. В петлях троса, осторожно обвязанные и прикреплённые к крюку горизонтально, лежали трое филков.
— Кет! Принима-ай! — заорал снизу Гварза.
«Точно, ворвань,» — Гедимин механическими движениями отвёл крюк с грузом от шахты, поддел узлы, мягко опустил неподвижные тела на камень. Подстелить было нечего. Филки были в сознании — мелко вздрагивали, шипя от боли, когда сармат прикасался к ним. Рассматривать их он не стал.
Вепуат и Айзек поднимались вместе. Едва ступив на твёрдую землю, оба шагнули к раненым.
— Не сработало?
— Не с т-такими ожогами, — голос Вепуата дрожал. — Н-наверх их, кровян-ной кам-мень…
— Бери одного, — скомандовал Айзек. — Гедимин, что с реактором? Сирена…
— Звал на помощь, — рот ремонтника судорожно дёрнулся. — Он всё слышит. Филки живы?
На край шахты со сдавленным шипением спрыгнул Гварза.
— Ещё чуть-чуть — и намотало бы на рычаг! Кет, ты за подъёмником следишь⁈
На его руке блестел широкий браслет — надтреснутый кольцевой накопитель.
— Тихо! — рявкнул Айзек. — Раненых — в машину. Вепуат — бегом за камнем!
— За экранами не сработает, — выдохнул разведчик, приматывая к себе защитным полем стонущего филка. — Голову сюда… ага, лежи, как удобно. Как же вас ошпарило⁈
Наверху уже горели жёлтые фонари, верещали аборигены, метались хвостатые тени. Гедимин, угрюмо щурясь, разглядывал экран сигма-сканера. Ошметки «дрона-излучателя» разметало по пещере, сармат не сразу разглядел их среди пятен сажи. Ворвань уже прогорела, расплавленный эластомер впитался в камень, только сплющенную канистру и расколотые кости ещё можно было опознать. Корпуса ракет почти не пострадали — только обгорели изнутри и снаружи. В потёках расплавленного гзеша застыли осколки кейека — поджигать им было уже нечего, всё, что могло, выгорело.
«Подобрать?» — Гедимин поднял взгляд на плато. Жёлтый свет погас, верещание затихло. Где-то в лагере Вепуат пытался кровяным камнем вылечить ожоги — или, плюнув на эту затею, укладывал раненых в бронеход и готовился ехать в Ураниум. «Пусть Айзек подбирает,» — Гедимин поморщился. «Один раз пустишь недоумков к механизму… Что они с ним делали, что баллон взорвался⁈»
Тяжело шагнув на верхний камень тропы, сармат поднял височные пластины. Горячие щупальца тут же сплелись на груди и обхватили его за плечи.
— Тихо. Им помогут, — пообещал Гедимин. — Жаль, накопитель побился. Это — только в переплавку.
Он услышал ускоряющийся гул, потом захрустел гравий — бронеход медленно отползал к пологому склону. В начале колеи, в световом пятне от фонарей у душевой, стоял Гварза. Последние филки из выскочивших на вой сирены стягивались в барак под сердитое шипение коменданта. Над реактором стоял нетронутый купол, весь в волнистом красном орнаменте.
— Выживут? Камень помог? — спросил Гедимин. Гварза резко обернулся к нему, и его лицо дёрнулось.
— Иди в бункер, — пробормотал он, странно ухмыляясь. — Камни… твэлы… Да катись оно в ядро Сатурна!
14 день Мрака, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Молнии — Сфен Огня, город Аса’ан
— Живы, — сказал Айзек, едва спустившись в отсек управления. Гедимин облегчённо вздохнул.
— Что они с дроном-то сделали? Разлили ворвань? Плёнку подожгли?
— Даже не знаю, — Айзек едва заметно поморщился. — Они сами не поняли. Кажется, налажали при заправке. Баллон слегка сдулся, они решили его подкачать. На этом моменте оно и рвануло.
— Ну, хоть не накопитель взорвался, — пробормотал Гедимин, пытаясь понять, как заправка баллона, даже самая неудачная, могла вызвать возгорание. «Не водород же в него пихали, в самом деле…»
— Накопитель ушёл в переплавку, — вздохнул Айзек, устраиваясь у монитора. — Маккензи шипел и плевался. Если до следующего сброса не подгонит нам новый, придётся выжимать энергию напрямую из реакторной пластины. Уже без дронов, естественно.
Гедимин кивнул.
— Но филкам я её не дам. Где они сейчас? В Ураниуме?
— В карантине, — отозвался Айзек. — Может, ты объяснишь Вепуату, что их туда сажают не со зла? Возможно, его симбионты, и правда, не провоцируют эа-мутацию. В девяноста случаях из ста. А в десяти — провоцируют. И лучше это выяснить заранее.
Гедимин вспомнил эластомер, прикипевший к коже, и багровые пятна, покрытые волдырями, и невольно поёжился.
— После таких ожогов и скоростной регенерации — ещё и блокатор?
Айзек скривился.
— Атомщик, ты уже куда-нибудь уйдёшь? Не дал я им блокатора, успокойся. Если на шестой-седьмой день их всё-таки накроет — отвечать будет Вепуат. Экспериментаторы, Ассархаддона вам на базу…
Гедимин едва заметно ухмыльнулся.
…Далеко от купола отойти ему не дали — дозиметр на запястье мигнул, и в темноте зажёгся яркий белый свет. Сармат недовольно сощурился на круги перед глазами и виднеющийся за ними посох.
— Ну чего?
— Да не погаснет Пламя! — Хассинельг, ничуть не смутившись, высоко вскинул посох и всадил его в гравий под ногами. Белое свечение немного потускнело.
— Ты летишь сегодня в Аса’ан, — продолжил он, разглядывая броню Гедимина. — Руниен собрал пятерых стражей для охраны холма. Кочевники и близко не подойдут!
Гедимин едва заметно поморщился. «Видел я вашу охрану… Разве что они Калига и Навкета вытащат. У этих хоть какие-то представления о караульной службе.»
— Может, ещё и не полетим, — сказал он вслух. — Или полетим, но не сегодня. Точного ответа нам не дали. Поторопился ваш Руниен.
Хассинельг ухмыльнулся и поймал на лету свалившуюся с головы обмотку.
— И что богу льда не сидится в своём Сфене⁈ — выдохнул он, привязывая обмотку обратно; она прикрывала длинные челюсти, оставляя открытыми только глаза и — отчасти — ноздри. — У нас, в Хессе, оно как-то разумнее устроено… Я говорю — полетите. Я вчера был у Кейланнов. Весь вечер допекал их. Прилетят, никуда не денутся. Такое они не пропустят! Мир с огненными тварями, договор с огненными тварями… Может, мне с вами? Для — как Кен-нен говорит? — для подстраховки?
Гедимин ошалело мигнул.
— Не надо, — буркнул он, подавляя желание отодвинуться. — Опасно. Для всех.
— Я понимаю, — вздохнул страж, но взволнованный блеск из его глаз никуда не делся. — Меня и в Шакху-то пропустили только волей Пламени. Когда рассказывал, даже не все стражи поверили… Дим-мин! А ведь ты так и не знаешь языка Сэта? Как ты там будешь — без помощи?
Он покосился на костяной посох. Гедимин пожал плечами.
— Как и раньше. Мне там говорить ни с кем не надо. Я ношу за Айзеком реак… в смысле — Пламя. Что понадобится, он переведёт.
Посох в руке Хассинельга качнулся, накидка заколыхалась — махать хвостом под несколькими слоями одежды было очень неудобно.
— Кто-то может замышлять против тебя. А ты и не поймёшь. Опасно ходить по таким местам, не зная языка. Я бы дал тебе посох, но Руниен…
Гедимин отмахнулся. Ему было неловко.
— Ни к чему. Мы выживем. Ты это… успокойся, что ли.
Хассинельг, похоже, его не слышал — уронив голову на грудь, он так и застыл, размахивая хвостом. Гедимин услышал быстрое бормотание на непонятном языке. Он протянул руку к плечу стража, но тот, внезапно выйдя из ступора, подхватил посох и исчез. Сармат покосился на мигнувший и погасший дозиметр и пожал плечами. «Нервный он сегодня. Ему-то что до нас?»
…Гедимин еле успел подставить руку — «трилобит», врезавшись в неё на лету, уцепился брюшными крючьями и так повис, отряхиваясь от воды. Сармат огляделся по сторонам — ещё три существа сидели на стенах, их спинные щитки блестели от мелких брызг.
— Сорвали нам и сегодняшний вылет, — шумно вздохнул Вепуат, щёлкая когтями по нарукавнику. — Я Айзеку сказал — если Кейланны и соберутся, то не раньше первого света. Шесть часов свободных, хоть улетайся! А он говорит — нет, сиди на холме. Чего он ждёт — восхода в три утра⁈
Он грохнул кулаком по стене. «Трилобит», сорвавшись с неё, перемахнул на противоположную и уселся там, недовольно хрюкая. Гедимин посмотрел на свою руку — существо, севшее на неё, никуда не думало улетать, даже втянуло крылья и поджало хвост.
— Сегодня им не летается, — заметил сармат, пересаживая животное на стену. Те, кто там уже сидел, втянули крылья и, казалось, дремали, не обращая внимания на щелчки Вепуата. Разведчик сдёрнул ещё одного «трилобита» и отправил его в полёт — недалеко, до ближайшей стены. Проследив за его посадкой и втягиванием крыльев, он недоумённо хмыкнул.
— Да надоело им в этой тесноте, — пробормотал Вепуат, но без особой уверенности. — Вчера в душевой, сегодня в душевой… Ну ладно, пусть сидят. Покормлю их…
Гедимин следил за ним вполглаза. Его мысли занимала недостроенная станция. «Термоизоляция… М-да, при местных температурных перепадах — хоть весь корпус изолируй. Надо больше изолятора. Я один вручную много не насобираю. Рудосборник там бесполезен… Или всё-таки уговорить Текк’тов и вытащить каменный шар целиком? Не развалится же из-за этого весь Сфен…»
— Эй! Куда? Ты своё съел! — услышал он недовольный голос Вепуата. Разведчик стряхивал с руки «трилобита», но животное держалось крепко. Все четыре существа повисли на Вепуате, тыкали в него хоботками и сердито хрюкали.