— Мертвы? — спросил Гедимин, уже уверенный в ответе.
— Да, ничего не выжило, — Вепуат на мгновение поднял на него взгляд и зашевелился, немного отодвигаясь. — Тебе экран видно?.. А, я сейчас запишу и покажу…
Микроскопическое вкрапление в толще стекла при микросканировании было ещё заметно. Из круглого оно стало размытым, никакой симметрии больше не просматривалось. Гедимин листал сканы, разглядывая погибшие клетки. Их оболочки порвало на атомы, и они остались внутри чёрного стекла, незначительно нарушив его однородность. «Активная зона ирренциевого реактора… Слишком интенсивное излучение, даже для таких прочных существ.»
— Выходит, в реактор его нельзя, — заключил Вепуат, отходя за экранирующий барьер. — Не выживает. Гедимин, а что теперь с этим твэлом? Он испорчен?
Гедимин, смахнув защитное поле, поднял сборку и прощупал чёрные трубки.
— Да нет, рабочий. Но регенерировать не будет.
Он думал о демпферах, уплотнительных прокладках и стирающихся поршнях. «Значит, рална — только для необлучаемых конструкций. На самых ответственных участках подстраховаться не выйдет. Ну ладно… На Земле мы как-то обходились. Хотя — всё равно досадно.»
Досаду он чувствовал ещё долго — и возвращая твэл в активную зону, и листая результаты микросканирования, и даже после того, как проводил Вепуата на поверхность, ещё долго досадливо щурился. «Надо сразу проверять области применимости. Даже на Равнине. Особенно на Равнине!»
…Крышку сдвинули правильно, и отъехала она в сторону легко, без мучительного скрежета. В бункер ввалился Вепуат, придерживая за плечо филка. Следом спустился чем-то недовольный Гварза. В наклонный туннель шагнул Хассинельг с посохом наперевес, изобразил почтительный жест в сторону реактора и отступил к стене. В свободной руке он держал что-то, обернутое и проложенное шкурами и обвязанное множеством ремешков.
— Здесь и подпишем, — Айзек, спустившийся последним, деловито огляделся по сторонам. — Ты, Хассек, здесь, все мы — тоже. Гедимин, поделись матрасом — очень нужен стол!
…Матрас, сложенный втрое, удерживало в кубической форме только защитное поле. Хассинельг возился с ремешками, выкладывая на «стол» одну за другой серебристые пластины. Видимо, это были стандартные «бланки» скогнийских документов — в них пробили отверстия для завязок, по краям наметили орнамент, в верхнем углу каждой пластины вычеканили что-то вроде печати — на каждом «бланке» своё.
— Труднее всего было растолковать чертёж, — рассказывал Айзек, пока шли приготовления. — Думал даже попросить у тебя объёмную схему. Но вроде все всё поняли.
— Что там можно не понять? — Гедимин поморщился. — У них будут готовые катушки. Всё остальное там опционально.
— Ага, ага, — закивал Айзек, склоняясь над «документами». — Вот тут родовые знаки старейшин. А это мы с Хассеком. Кенен, распишись. Так, чтобы только было видно. Они потом нормально прочеканят.
Роспись Айзека Гедимин опознал — сарматские символы отчётливо выделялись среди непонятных значков. Чуть ниже Гварза нацарапал два своих и оглянулся на ремонтника, нетерпеливо щурясь.
— Теперь Кет. Насквозь не прожги!
Ульсена поддавалась легко. Раскалённый коготь прочертил в ней несколько бороздок, и Гедимин отнял руку, глядя на дымящиеся надрезы.
— Мягкий металл. Долго он будет храниться?
— Уж подольше, чем шкуры и тряпки, — Айзек весело хмыкнул. — Давай-давай, ещё два листа осталось!
…Гедимин порывался помочь Дасьену, но Айзек его придержал. Со второго раза филк процарапал свои значки довольно чётко.
— Чеканкой всё закроется, — сказал Айзек, проводя пальцем вдоль вертикальных строк. — Десятая доля выплавленной ульсены, пока новое Пламя не погаснет навсегда… Гедимин, тебя, правда, подписали ремонтировать всё это, если оно поломается…
— Мать моя колба! — Гедимин понял, что только что сделал большую глупость. — А не подписывать меня на всякую ерунду было никак⁈
— Тихо! — Айзек прикрыл собой серебристые «листы». — Это только в том случае, если у местных не получится. Если там отвалится кость или деревяшка, они сами справятся. А вот с ключевыми элементами…
Гедимин посмотрел на потолок. «Говорил же Маккензи — не подписывай, не прочитав!»
— Что — «с элементами»? — угрюмо спросил он. — Трубку на жгут без меня не натянут? Там сломаться могут только местные законы физики. А их я как буду чинить⁈
Гварза тяжело вздохнул.
— Иди уже, Айзек. Кейланн долго ждать не будет.
…Айзек спустился в бункер и остановился, прижимая ладони к наушникам и устало щурясь.
— Сорок минут до твоей смены, — взглянул на часы Гедимин. Айзек отмахнулся.
— Вставай! Я тоже хочу посидеть в тишине. Думаешь, я не знаю, где самое спокойное место на этой базе?
Он рухнул в кресло и откинулся на спинку, мутными глазами глядя сквозь монитор. Навряд ли он видел сейчас, что там отражается.
— Скогны собираются хранить технологию в секрете, — сказал он. — Не знаю, надолго ли их хватит. Кенен думает, догадаются ли они применить эту штуку в других областях — с рэссеной, с водой…
— Для воды нужен отсекатель, без него не заработает, — отозвался Гедимин. — Они там уже собрали механизм? Опробовали?
— Какой ты быстрый… — Айзек слабо ухмыльнулся. — Иди, отдыхай. В твоём шатре мешок ульсены. Это в счёт будущих процентов. Кенен забрал половину, остальное — твоё.
…Термометр показывал плюс двадцать. Над раскалённой чашей отражателя дрожал воздух, по ангару тянуло прохладным сквозняком — Гедимин открыл дверь, впустив холодный ветер, устоявшееся равновесие нарушилось, и снова пошёл теплообмен. Сармат остановился на проходе, разглядывая пустые ячейки. В самой дальней — отсюда она даже не просматривалась — лежали тонкие красно-жёлтые пластины. Гедимин перенёс их сюда на руках, не доверяя ни филкам, ни тряским волокушам. Их проложили сухой листвой и драными подстилками — всем ненужным, что нашлось в повозках аборигенов. Сармат надеялся, что листвы и подстилок хватит на всю облицовку.
— А вот сюда и клади, — Вепуат, оглядевшись, шагнул в ближайшую ячейку. — Прямо так, мешками.
— Он их отсюда достанет? — Гедимин с сомнением посмотрел на ворота. По сарматским меркам они были широкие, но для пятидесятиметровой панцирной змеи…
— Как нечего делать, — Вепуат ухмыльнулся. — И двери ему ни к чему. Мешки маленькие, в рот влезут. А всё, что влезет в рот, можно вытащить прямо через пол. И наверх выползать не надо. Знаешь, они холода не любят…
— Ясно, — Гедимин представил себе гигантского змея, высунувшегося посреди ангара, и ему захотелось вернуть облицовочные пластины обратно в горячий цех — там, по крайней мере, никто не ползал.
— Он сказал — будет брать всё прямо отсюда, — продолжал Вепуат. — И я показал ему, куда класть готовые штуки. Они тоже помещаются в рот. Очень удобно. А мы будем приходить сюда за пустыми мешками. Ну, и пластины раскладывать. С правильным хранением у Текк’тов не очень, тут уж тебе виднее.
— Угу, — отозвался Гедимин. «Если что потрескается, пусть он сам и переделывает. А я… надо насыпать там на пол сухой листвы. Будет смягчать падение, всё сразу не побьётся.»
…Кут’тайри, отойдя от печи, сложил пальцы в приветственном жесте.
— Да не остынет жар Аса’ана!
— Да не погаснет Пламя, — сдержанно ответил ему аса’анский жрец. Стеклодувы прошли к печи, будто не замечая беглого преступника. Кут’тайри тронул пальцем чёрно-зелёный диск на груди и торжествующе ухмыльнулся. Гедимин смерил его хмурым взглядом и жестом велел идти на склад. «Остывшее отнёс, куда надо, инструмент подготовил,» — отметил он про себя, взглянув на пустой поддон и закрытый проём ниши для медленного остывания. «Как подручный, он ничего, толковый. Ещё бы не нарывался на ровном месте…»
… — У-ух! — Вепуат, зябко поёжившись, отступил от края шахты. — Опять болтаться на тросе? Ты как специально ждал, когда Текк’ты уползут. Можно же было попросить одного спустить нас и подождать…
— Лучше на тросе, чем в чужом рту, — отозвался Гедимин, ступая на кованый крюк. Металл реагировал на его вес, но сармат знал пределы этой реакции и видел, что опасности нет. «А вот в пасти живой змеи…» — сармата передёрнуло. «Можно, конечно. Но лучше не надо.»
Это был последний этап проверки; сканирование закончилось, опорные точки совпали, теперь Гедимин сам обходил готовые полости трёх корпусов, светя фонарём на слоистые стены и трогая ладонью камень. «Чутьё» ремонтника молчало — обширная подземная пустота сама по себе выглядела устойчивой и не собиралась падать сармату на голову.
«И всё-таки нужны испытания,» — думал Гедимин, обходя разбросанные по дну пещеры тектоновые плиты, начатые заготовки и доделанные перекрытия и фрагменты вентиляции. Текк’ты работали, где кому было удобно, и там же бросали каменные комки, только под конец небрежно сталкивая долепленную деталь в сторону. Поднимать эти детали Гедимин даже не пробовал — тут был нужен кран.
«Сборка корпусов на десяти живых Текк’тах и защитном поле…» — сармат встряхнул головой, отгоняя внушительную, но жутковатую картину. «Чем больше защитного поля, тем лучше.»
— Вира! — крикнул он в гулкую шахту, дёрнув за канат. Крюк под ногами качнулся, подъёмник медленно потащил сармата наверх. «Испытания,» — думал Гедимин, глядя на плывущие мимо стены — те фрагменты, что попадали под жёлтый луч фонаря. «Если тут бывают землетрясения, придётся их моделировать. У меня были расчёты напряжённости. Нужно будет закрыть шахты, и несколько взрывов в разных точках… Hasu! Отставить взрывы. Тут есть кое-что другое…»
— Справились, — сдержанно признал он, шагнув на твёрдую землю. — Место для станции у нас уже есть. Дело за ней самой.
Вепуат довольно усмехнулся.
— Вот видишь? И не нужно было так переживать. Текк’ты со странностями, но дело знают.
— Угу, — сармат развернул подъёмник и отсоединил привод — пора было разобрать машину и унести непрочные детали подальше от «змеиного гнезда». — Завтра с утра… или нет — лучше между сменами… проведём сейсмические испытания. Думал что-нибудь взорвать, но — нхельви ведь умеют… создавать серьёзное давление? Завтра надо будет собрать их тут. Пусть ударят по пустотам в разных направлениях. Если там что-то может треснуть, лучше нам знать об этом заранее… Ты чего?