Вепуат молча смотрел ему в глаза. Его верхние веки доползли до бровных дуг и так там и остались, едва прикрывая глазные яблоки.
— Гедимин, — осторожно сказал он. — Ты что, совсем всё прослушал? Какое «завтра»⁈ Завтра придёт такой ураган, что мы высунуться не сможем. Наверху уже все шатры разобраны. Бронны всей толпой набились в столярный цех. Ты что, всё проспал?
Гедимин изумлённо мигнул. Насчёт столярного цеха Вепуат не соврал — на экране сигма-сканера проступила перетащенная туда полевая кухня, бочки и корзины вдоль стен, разложенные повсюду, где хватало места, спальные коконы. «И правда, все Бронны тут. Даже фонарь забрали,» — Гедимин покосился на пустой держатель у ворот. «И я, действительно, всё проспал.»
— Слишком много работаешь, — Вепуат укоризненно хмыкнул. — Так нельзя. Мозг выкипит. Завтра у нас выходной. Да и послезавтра тоже. Ветер, ливень… Ни учеников, ни рабочих. Гедимин, хочешь, я тебя на сутки уложу в спячку? Айзек даст добро. Скажу ему, что ты про ураган только что услышал, — сразу даст.
Гедимин сердито фыркнул.
— Айзек мог бы сам предупредить. Видимся мы часто. Значит, ураган и ливень… И, как всегда, невовремя.
Вепуат ухмыльнулся.
— Ты слышал, чтобы ураган приходил вовремя?.. Завтра будет какой-то особый. Ещё сильнее того, с торнадо. У меня все «трилобиты» скрутились в клубки. Даже на пищу не реагируют. Если хочешь в цех или ещё куда, строй коридор заранее! Я вот соединил барак с душевой. Хоть Гварза и сказал, что это баловство…
«Цех…» — Гедимин на секунду задумался, но тут же резко качнул головой. «Нельзя рисковать печами. И вентиляцию реактора тоже надо бы прикрыть. Если Айзек её сам не закупорил. Завтра будет не до цехов.»
— Где Кут’тайри? — спросил он вслух. — Его предупредили?
— Замуровался на складе, — ответил Вепуат. — У него там запасы. Закрыл все лючки и греется. Странный у них всё-таки метаболизм…
Гедимин снова посмотрел на сигма-сканер. Столярный цех был виден, как на ладони, — можно было пересчитать арматурные прутья в горках, расщеплённые, но ещё не обточенные заготовки, спящих зверьков среди деревяшек и оставленного инструмента…
— Бронны завтра работать будут? — спросил он. — У них вокруг цех, все заготовки под рукой. И осталось всего ничего.
Вепуат хмыкнул.
— Сам не отдыхаешь и другим не даёшь?.. Не знаю. Может, будут, может, нет. Но могли бы. Я считал — там целых деревяшек уже не осталось. Идёт всякая… тонкая доводка. Думаешь, скоро закончат?
— Работы там на день, — Гедимин снова пересчитал заготовки. — Как доделают, пойду собирать решётки. Всё, что могло, там уже усохло, дальше ждать некуда. Жаль, золотой глины мало, — можно было бы заняться машзалом…
Поднимаясь на холм, он думал об армированных перекрытиях и об упрочнённых опорах. «А потом — испытания. Для всего по отдельности, для собранного и для устоявшегося. Но сначала — пещеры. И что было урагану не подождать пару суток⁈»
Часть 2417–22 дни месяца Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Огня, город Шакха
17 день Воздуха, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
Под плотным куполом реактора было тихо, но в коридоре, ведущем в душевую, уже посвистывал ветер. Проходя по извилистым воздуховодам, он растрачивал силу; о том, что творится снаружи, Гедимин мог судить по мелким камешкам, гоняемым ветром вдоль прозрачной стены. Пока что их диаметр не превышал полусантиметра. Над головой медленно закручивались гигантские облачные воронки, и округлые просветы по центру каждой из них горели яростным голубым огнём.
По душевой гулял сквозняк. Гул внутри стен то поднимался, то утихал. Гедимин оставил приоткрытыми несколько лючков, чтобы давлением воздуха их не повыдавливало внутрь; давление выровнялось, но ветер холодил пальцы. «Плюс пятнадцать,» — сармат сверился с термометром. «Плюс три снаружи… Ладно, не замёрзнут.»
Сквозь усилившийся гул воздуха Гедимин еле расслышал, как загудела, отодвигаясь, дверь.
— Быстро в шлюз! — скомандовал невидимый за прикрытой створкой Вепуат. — Закрываю!
— И оно того с-стоило? — зябко поёжился кто-то из филков. — В такой шторм?
— Это ваш комендант, — буркнул Вепуат, заходя в душевую. — И его посуда. Мне-то до её мытости…
Он молча пожал Гедимину руку и подобрал свободный шланг. За ним в душевую, постояв немного на пороге, ввалилось два десятка филков. Следом втащили четыре корзины.
— Стираем сегодня нижнее, — сказал мрачный филк в жёлтом комбинезоне. — Верхнее каждый моет сам и на себе же сушит. Брайс, давай запускать посуду. Вода горячая есть?
Вепуат повернулся к Гедимину и выразительно хмыкнул.
— Мнения разделились. Кто за безопасность, кто за гигиену. Самых чистоплотных я сюда привёл. Обратно сами дойдут — ветер ещё не такой и сильный.
— Камни уже летают, — отозвался Гедимин, глядя, как двое филков кладут посуду в стерилизатор. Глиняных плошек стало меньше, чем в прошлый раз — то ли побились, то ли их успешно заменили стеклянными.
— Брайс, запускай, — скомандовал всё тот же филк, подходя к подвешенной на стену ракушке. Привычным движением вынув из неё размокшее волокно, он сунул в ёмкость ближайший шланг. Вода из переполненной ракушки полетела веером, филка дружно обругали, он, огрызнувшись, повесил шланг на стену. Из раковины закапала вода, отсчитывая секунды; снаружи стерилизатора гудело, внутри — плескалось.
— Вчера отобрал твои часы у Скогнов, — Вепуат с ухмылкой кивнул на ракушку. — Сняли и куда-то понесли. Вот не угадаешь, когда их одолеет любопытство! Вроде бы не первый день эта штука тут висит…
Гедимин выразительно пожал плечами.
— Этот фокус они и сами могут повторить. Тут никаких скрытых деталей. Ракушка, дырка, вода.
«Для мойки при небольшом лагере это годится,» — думал он и невольно морщился — уже было заметно, что отверстие в раковине от «осторожного» обращения расширилось, и точность «часов», и так-то не идеальная, постепенно падает. «И то — дикарство. А для атомной станции… Все конструкции, что я знаю, требуют вращающихся элементов. Хотя… хотя. Есть одна мысль. Тоже дикарство, но — зато из стекла.»
— Вепуат, — он повернулся к разведчику. — Ты никогда не делал песочные часы?
…Тучевые воронки над головой медленно вращались, иногда замирая и вспыхивая изнутри. В толще синевато-сизых вихрей открывались новые светящиеся проёмы и закручивали тучу вокруг себя, — циклоны размножались почкованием. Один из них замер, сверкнул, всю гигантскую воронку перекосило, и защитное поле над Гедимином зарябило от ударной волны. Обломки гравия размером с фалангу пальца подлетели кверху, ударились о прозрачную стену и опали. Сармат уплотнил защитное поле и ускорил шаг.
На полу отсека и на столе Гедимина громоздилось всё, что недавно лежало в лабораторном шатре. Между вещами был проложен прямой коридор с одним ветвлением, упирающимся в стол Вепуата.
— Положил на видное место, — разведчик поднял с края стола завязанный мешочек и помахал им. Внутри забренчало.
— Рална? — Гедимин оглянулся на стены фургона, проложенные изнутри ипроновой фольгой. — За экраном не потеряет свойства?
Вепуат развёл руками.
— Хотел снести в барак, но все развопились. Мол, сперва камни, потом ты, потом твои опыты… Пришлось забрать.
Гедимин мигнул.
— Кому там навредили мои опыты?
Вепуат быстро отвёл взгляд и вышмыгнул из-за стола.
— Погоди тут. Я быстро. Загляну к карантинщикам.
«Каран… Да. Верно. Те филки с ожогами…» — Гедимин досадливо сощурился. «Их до сих пор держат? Надеюсь, хоть блокатор не дают.»
Из соседнего отсека донеслись приглушённые голоса, плеск Би-плазмы, скрежет сминаемых контейнеров и громкий хитиновый шорох. Гедимин, хмыкнув, перешагнул порог и огляделся. Карантинные выгородки стояли там же, где и в прошлый раз, — свободного места в отсеке было немного, выбирать не приходилось.
— Да я говорил Айзеку, — проворчал Вепуат, обращаясь к филкам за прозрачными стенами. Они сидели на тонких скирлиновых матрасах; больше им ничего не выдали — ни одеял, ни одежды.
— Говорил, что всегда можно облучить или переплавить. А он ни в какую. Придётся вам потерпеть ещё два-три дня. Айзек обещал надолго не задерживать. Если холодно, подогрев можно усилить.
Гедимин посмотрел на белокожих филков и беззвучно хмыкнул. «Пока кожа не синеет — не холодно. А хорошо отработал кровяной камень. Даже шрамов не видно. А ведь ожоги были серьёзные. Одежда на теле плавилась…»
— Кто там? — филк повернулся, пытаясь выглянуть из загородки. — Это Кет? Вы тут ничего взрывать не собираетесь?
— Чего сразу «Кет»? — Гедимин угрюмо сощурился. Вепуат надавил ладонью ему на грудь, выталкивая сармата из отсека.
— Если соберёмся — предупредим, — бросил он филкам, выходя следом за озадаченным Гедимином, и плотно закрыл переборку. — Уф! Не знаешь, чего они на тебя взъелись? У них эти взрывы с языка не сходят. Что такого ты успел навзрывать? Вроде ничего особенного не было…
— Угу, — отозвался Гедимин, недовольно щурясь на задвинутую переборку. — Дурацкие шутки! И очень надоели.
Он взял со стола мешочек с блестящими камешками, заглянул внутрь, покосился на остывшую литейную станцию — сегодня загружать её было некому — довольно ухмыльнулся и пробрался к стене фургона. Вепуат озадаченно следил, как сармат приподнимает внутреннюю обшивку и отодвигает в стороны фрагменты ипронового экрана.
— Это ненадолго, — пообещал Гедимин, проверяя фон. Излучение ожидаемо усилилось.
— Закончу опыты — закрою.
— Это неопасно? — Вепуат оглянулся на соседний отсек. — Нам-то нормально, но они там вообще безо всего…
Гедимин хмыкнул.
— Можно подумать, два слоя скирлина их защищали. Тут нашей-то защиты не хватает… — он с треском провёл когтем по приподнятому «оперению» Вепуата и потянулся за пустыми кюветами. — Говоришь, рална «живёт» колониями…
…Хрупкий минерал измельчался легко; Гедимин отключил дробилку и растирал его вручную, пока песчинки не превратились в мягкую глинистую пыль.