Многоножка приподнялась, опираясь на стену, и потянулась усиками к потолку. Двигалась она медленно и неуверенно.
— Тут чисто, — буркнул Гедимин, показывая Айзеку наручный дозиметр. — Это и без зверьков видно.
— Проверим, — хмыкнул тот, устраиваясь у монитора. — Ничего не найдёт — отнесёшь в лабораторию. Снаружи сегодня мокро.
Пожиратель, ничего не «нащупав», перебрался на другую стену. Гедимин задумчиво смотрел на его спинные щитки. «У них, говорят, какие-то полости внутри. С бактериями, что ли… И там ещё копятся радионуклиды. А потом вымываются… Не нагадил бы он тут…»
— Не знаешь, что у Вепуата с рукой? — вдруг спросил Айзек. Гедимин, на долю секунды замерев, пожал плечами.
— Ушибся?
— Может, и так, — пробормотал Айзек, пристально глядя на Гедимина. — Значит, ты этот момент не застал?
Сармат снова пожал плечами, надеясь, что по его лицу ничего незаметно. Трудно было не вспоминать отросток, прорезающийся из обожжённой культи, — красноватые штыри, обтянутые плотной сетью сосудов, тонкая прозрачная плёнка поверх… «Думал, фаланги будут расти поочерёдно. А они прорезались обе сразу. Только очень короткие… М-да, регенерировать лучше в капсуле. С отключённым мозгом.»
— А что, сильно поранился? — быстро спросил он. Теперь плечами пожал Айзек.
— Не показывал. Но с рукой явно что-то не то.
Он дотянулся до Пожирателя и переложил его, свернувшегося в клубок, к самому реактору. Существо неохотно шевельнуло усиками. Здесь оно тоже не чуяло ничего съедобного.
— У них ведь полости в теле? — спросил Гедимин, глядя, как существо приподнимает щитки. — Много пустого места, и всё радиоактивно?
Айзек вопросительно хмыкнул.
— Наверное, туда можно подсадить кровяной камень, — задумчиво сказал Гедимин, вспоминая гроздья чёрных шаров на светящихся корнях. — Он любит расти в симбиозе. А тут и тепло, и облучение…
Айзек мигнул.
— Чего кому подсадить? Ты что, с Вепуатом переобщался?
Гедимин досадливо поморщился.
— Кровяной камень — полезная штука, — угрюмо сказал он. — Хорошо бы её тут вырастить. Помнишь деревья в Аса’ане? Их нам вывезти не дадут. А Зелёные Пожиратели у нас уже есть. Если бы подсадить им эти заростки…
Айзек хлопнул по стене.
— Гедимин! Иди-ка ты наверх. И никому ничего не подсаживай! Экспериментаторы на мою голову, яд-дро Сатурна…
…Зелёный Пожиратель, едва Гедимин взял его в руки, свернулся в тугой клубок и перестал подавать признаки жизни. Так сармат и вынес его на поверхность, в прозрачный коридор, соединяющий бункер и стоянку передвижной лаборатории. Со всех сторон шумел дождь. Видимость, и без того невысокая, упала до пары метров — фонарь не освещал ничего, кроме блестящих нитей, свисающих с неба, и мокрого гравия под ногами.
«Надо будет пройтись по холму,» — Гедимин оглянулся на разгромленную душевую и досадливо сощурился. «Проверить, что сломалось за ночь.»
…Вепуат сидел за столом, отодвинув в сторону вещи, и разглядывал голую руку. Перед ним стояла кювета, наполненная Би-плазмой, и сармат рассеянно её помешивал. В прозрачной массе то всплывали, то тонули какие-то волокна и крупинки.
— Закон сохранения, — тяжело вздохнул Вепуат, оглянувшись на Гедимина. — Работает даже на Равнине.
Он залпом выпил всё, что плавало в кювете, и болезненно поморщился.
— Когда кости растворяются — ощущения те ещё. Пока зудел только палец, было терпимо. Но когда всё сразу…
Выросший за ночь палец был уже похож на нормальный — даже ноготь прорезался, только кожа осталась белой, гладкой и на вид очень тонкой.
— Гнётся? — Гедимин с опаской смотрел на двуцветную руку. Вепуат пошевелил пальцем, показывая, как работают суставы.
— Почти ничего не чувствует. Слабо-слабо, — он надавил тупой стороной когтя на белую кожу. — Но чесаться начал сразу, с первого миллиметра. Видно, нервы всё-таки отрастают. Сейчас все волокна дотянутся, куда надо…
— На эа-мутацию проверился? — мрачно спросил Гедимин. — Такие опыты — не от здоровой головы.
Вепуат ухмыльнулся.
— Тесты привезут — проверюсь. А полезная штука этот кровяной камень, верно? И кости он тоже отращивает.
Гедимин поморщился.
— Зови, если что надо, — он подобрал Зелёного Пожирателя, уже унюхавшего что-то среди вещей и упорно туда лезущего. — Пойду работать.
«А я не отдал ему вчерашние сканы,» — вспомнил он, с пустыми руками выходя под защитный купол. «С теми тварями, непонятно как летающими. Интересно, Айзек ему рассказал про них? Хотя — с отрезанным пальцем не до всяких тварей. Расскажу, когда отрастёт.»
…Двери барака были открыты нараспашку. У входа аборигены возились с волокушей — одни грузили на неё пустые бочки, другие уговаривали тягловое животное подойти поближе. Оно громко сопело и норовило зарыть морду в гравий. Скогны-грузчики тоже кривились.
— Если есть пищу Равных Куэннам, получишь их мощь? — спросил кто-то из аборигенов, выскакивая из барака под дождь. Грузчики ответили смешками.
— Попробуй!
— Сил моих не хватит, — отозвался любопытный Скогн и, набросив на волокушу сшитые шкуры, закрепил их на борту. — Поехали, пока зверь не взбесился!
Плоское животное громко фыркнуло и потащило волокушу от барака — уже без сопротивления, даже незначительно прибавив скорости. Гедимин беззвучно усмехнулся. «Кто-то разлил Би-плазму в коридоре?.. А, утро же. Время раздачи. Если едят из мисок, то в мисках и развозят. В открытых мисках… М-да. Скогнам не повезло. Как вышло, что Би-плазма для них воняет? Там пахнуть-то нечему…»
Он прошёл вдоль стены, обогнул здание с торца и осмотрел вторую стену. Что бы ни происходило вчера, лючки выдержали, и крепления не повыбивало. Сармат тронул дверную створку, подвигал её в стороны и нехотя кивнул. «Вот тут приварить надорванное, и сойдёт. Всё держится, если специально не ломать…» — он оглянулся на душевую и поморщился.
В «шлюзовой камере» горячего цеха лежал рудосборник. Гедимин приподнял его, осмотрел и положил обратно. От вчерашнего урагана санки не пострадали — в горячий цех летучие твари не полезли и даже, вроде бы, не пытались его опрокинуть. Гедимин проверил печи — кейек лежал ровной россыпью; лючки не повыбивало, инструменты удержались на штативах.
— Кут’тайри? — сармат на сантиметр отодвинул дверную створку. По пальцам ударило горячим сквозняком — герметично закрытый склад прогрелся на все сто градусов. Кут’тайри выпал из гамака и изобразил приветственный жест, низко склонив голову. Он выбрался изо всех накидок, остался в набедренной повязке, но на груди даже теперь блестел стеклянный «трилистник».
— У тебя всё цело? — Гедимин кивнул на закрытые лючки, всё-таки выдержавшие перепад давления. — Вчера тут летала какая-то дрянь. Разгромила всю душевую. Ищу, что ещё взять в ремонт.
— У Хеттийиррна всегда много работы, — заметил Сэта, странно шевельнув ладонью. — Здесь никто не пролетал. Но я слышал песню Экеста за стеной. Они долго не замолкали.
Гедимин угрюмо кивнул.
— Хорошо, что не добрались до печей. Не знаешь, чего они боятся? Таких соседей надо отваживать.
Кут’тайри ухмыльнулся, старательно прикрывая клыки.
— Чего боятся Экеста? Экеста — ветер. Ветер не умеет бояться.
— Так я и думал, — пробормотал Гедимин, пожалев, что спросил. Вникать в очередные традиции не было ни малейшего желания. «По крайней мере, каменные стены им не поддаются. Может, герметично закрытая станция будет в безопасности. В реакторный же они не полезли…»
— Хеттийиррну в его делах нужна помощь? — спросил Кут’тайри, нарушив затянувшееся молчание. Гедимин качнул головой.
— Ничего стеклянного не сломалось. Сегодня отдыхай.
…По дну «ободранной» долины тёк широкий ручей. Вода уже поднялась до восьми сантиметров, и каждый шаг Гедимина сопровождался плеском. Ручей вытекал из-под слоя гравия под столярной мастерской и снова уходил из виду под новыми складами. На складах Гедимин уже был — там лежала сплющенная горка красно-жёлтого гравия и стопка изолирующих пластин, проложенная сухими листьями. Ни пополнить запасы гравия, ни израсходовать те, что есть, было некому.
У входа в столярную мастерскую горел фонарь. Под выступы крыши кто-то подсунул бочонки, и в них стекала вода. Гедимин взялся было за анализатор, но махнул рукой. «Надеюсь, хоть от песка они её отфильтруют. Вчера было много пыли, оседала где придётся.»
Вентиляционные лючки были открыты, из ангара доносились приглушённые голоса, но никаких звуков работы Гедимин не услышал. Беззвучно хмыкнув, он обошёл здание по кругу и взялся за сигма-сканер. Внутри на полевой кухне горстка поваров резала в кипящую воду корни. Кто-то каменным молотком дробил сухое мясо. Вокруг сидели нхельви, ловя далеко отлетевшие волокна. Бронны, не занятые на кухне, разбрелись по углам. Все они перебрались в мастерскую — склад был завален горками готовых деталей. Ни пластин-заготовок, ни необточенных плашек в цеху не осталось.
— Там мастер Дим-мин, — подал голос кто-то из-за стены. Пока Гедимин сканировал цех, Бронны приоткрыли дверь, и самые смелые выглянули под дождь. Сармат, отложив сканер, изобразил приветственный жест.
— Здесь ураган ничего не сломал? — он втиснулся под низкий потолок и снова выругал себя за неудачный проект — и надо же было экономить камень, которым завалена вся долина!
— Наше почтение, мастер Дим-мин, — кто-то из мастеров поднялся с места. — Ветер пролетел, никого не тронув. Эти стены прочны, как древняя зифта!
Гедимин, уловив похвалу, слегка смутился и перевёл взгляд на прикрытую дверь склада.
— Ждали, что ветер будет слабее, — заговорил другой Бронн. — Но Экеста спустились сюда и привели его с собой.
— Экеста не видели таких городов, как этот, — сказал первый Бронн. — Таких на Равнине не было. Жаль, что мы не ждали такого ветра. Никто не встречал Экеста, не повесил им флейты и погремушки.
Гедимин мигнул.
— Встречать их? Что за традиция? — ему вспомнился Экеста, повисший под потолком и дудящий в дырявую ракушку. «Они, видно, неравнодушны к гуделкам и гремелкам…»