Тёмно-синий металл матово блестел — Сэта успели содрать пригоревшие волокна и выгладить неровности. «Издали примешь за промышленную штамповку,» — сармат дёрнул углом рта и провёл пальцем по крышке лючка. «А вот парный корпус…» — он совместил детали, подвигал их и нехотя кивнул. «Годится. Теперь — вторая пара…»
Оба лючка выглядели рабочими — не хватало только штырька, чтобы вставить в поворотные петли. Гедимин покачал их на ладонях, задумчиво щурясь. «Две разные плавки. Попарно-то они совмещаются. А если поменять местами?»
Он переложил крышки на соседние корпуса и снова совместил детали. «Всё-таки допуск не удержали. Вот тут почти миллиметр… Не помешает, но…»
Отложив лючки, он взял в руки два поршня и включил сигма-сканер. Долго возиться не пришлось — через пару секунд прибор подтвердил «показания», полученные на глаз и на ощупь. «Допуски, мать их колба! Разница в три миллиметра!»
— Жрец Пламени? — Ут’таркех пристально смотрел на Гедимина. — Что тебя рассердило?
Сармат мысленно досчитал до десяти. «Они ни при чём. Слишком много факторов. Толщина смазки, скорость потока, угол наклона… Три миллиметра — это ещё очень мало. При такой технологии даже сантиметр — немного. Или стачивать лишний металл, или… Да его убьёшься стачивать! Каждую деталь придётся доводить лучом. Мне, кому же ещё…»
— Предел возможностей, — буркнул он, прикладывая поршни друг к другу. — Видишь, какая разница получилась? А они должны были быть совершенно одинаковыми.
По притихшему цеху прошёл шёпот. Бригадиры, снова собравшиеся у печи Ут’таркеха, придвинулись ближе. Сам литейщик озадаченно шевельнул ухом.
— Разница? — он поднёс коготь к металлу. — Эти вещи отлиты в одну опоку. В чём их разница?
Гедимин, досадливо щурясь, подвинул поршень, показывая расстояние в три миллиметра от края до края металла.
— Они должны были лежать кромка в кромку, стык в стык, — сказал он. — А отличаются на целый слой рэссены. Из-за этого перекосится весь механизм.
— Стык в стык? — повторил Ут’таркех, замеряя когтем микроскопическое расстояние. — Мы сделали всё по твоим словам, жрец Пламени. Так, как ты показывал в тот вечер. Мы ни от чего не отошли. Эти вещи такие одинаковые, как только возможно. Одинаковее не бывает.
Гедимин открыл было рот, чтобы рассказать о допусках и о влиянии даже лишнего миллиметра на работу уравновешенного механизма, но подумал секунду — и прикусил язык. «Ну, скажу. И что будет? У них технология резко поменяется? Они, и правда, сделали, что могли. Так оно и было до внедрения генераторов Сивертсена. Доводка стачиванием, горы стружки в переплавку. Вот только там были нормальные станки. А тут рэссену будут стачивать вручную. И станцию мы не достроим и за десять лет.»
— Я понял, — ровным голосом сказал он, убирая поршни в карманы и поднимая с подложки бесполезную опоку. — И это заберу. Загружайте руду. Сегодня отольём вот эти две вещи. И завтра с этими же опоками сделайте столько плавок, сколько сможете.
Ут’таркех посмотрел ему в глаза.
— Так что получается, жрец Пламени? Наша работа хороша или плоха? Я говорил тебе, что мы не Куэнны, и наши печи…
Гедимин резко качнул головой.
— Вы делаете, что можете. Не ваша вина, что… А, неважно. Вот эти четыре вещи получились норм… прием… хорошо. Сделаем ещё таких же. Их нужно будет очень много.
…Сармат ушёл из города, как только металл оказался в опоках и начал остывать. Каменная форма, засунутая в пакет, неприятно давила на плечо — давление отзывалось где-то под лопаткой, и казалось, что оно идёт изнутри. Гедимин, досадливо щурясь, опустил мешок. Ноющая боль никуда не ушла.
«Так и знал — что-то пойдёт не так,» — он недовольно дёрнул плечом и потёр бок. «И я не знаю, как это исправить. Выверить слой хушшура до микрона, а состав — до микрограмма?.. И это — знакомая им технология. То, с чем они работают не одну сотню лет. А что начнётся, когда дойдёт до металлопроката? До центробежного литья… Седна с ними, с трубами, — до литья тех же машинных цилиндров? Там-то не поправишь расковкой. Не наваришь лишний шов… А, sa has— sulu! Что мне со всем этим делать⁈»
…Когда Гедимин открыл дверь цеха, он не сразу нашёл, куда шагнуть. «Отсек», выделенный Скогнам, ужался на целую треть, а тот, где работали Сэта, расползся на весь коридор — и всё равно там было тесно. Трое стеклодувов работали с кувшином-пирамидой — один держал сосуд, другой приделывал ножки, третий помогал ему фигурно выгибать стекло, подогревая застывающий расплав горелкой. Ещё двое, пристроившись сбоку у горна, изводили шихту и красители на бусы. Остальные десятеро чужаков распределились у стены и вдоль защитного поля и с любопытством оглядывались по сторонам. Стоило Гедимину открыть дверь, все повернулись к нему и зашевелились, пытаясь освободить дорогу.
— Ага! Быстро ты сегодня, — Вепуат с радостной ухмылкой выбрался из толпы. — Я говорил им спокойно сидеть в Аса’ане. Но любопытство их заело. А так-то мы тебя ждём. А в мешке что?
— Ничего, — буркнул Гедимин, заталкивая опоку в дальний угол. Уже выпрямляясь, он подумал, что можно было просто её швырнуть — проку от неё уже не будет, хоть от целой, хоть от разбитой. «Так, тут Вепуат и толпа Сэта. А кто со Скогнами?»
Из-за прозрачной стены выглянул силуэт в красно-оранжевом комбинезоне, криво ухмыльнулся из-под респиратора и под недовольное верещание Скогнов снова скрылся. Гедимин мигнул.
— Мастер Хетпу сказал, что дому Пламени нужна помощь, — один из Сэта, оттеснив сородичей, выглянул в «шлюз». — Что ты собрался жечь камни. Мы видели тут много удивительных вещей, но горящие камни нам не показали.
— Угу, — буркнул Гедимин, пытаясь настроиться на рабочий лад. «Да, камни. Надо поставить там защитное поле. Скрутить трубу, чтобы дым уходил вверх. В какую сторону сейчас ветер?..»
— Спасибо, что пришли, — пробормотал он, разворачиваясь к двери. — Это на соседнем холме.
…Наверное, каждый Сэта украдкой потыкал пальцем в защитное поле — тут собрались те, кто ни разу его не видел. Гедимин, поднимая дымоотвод на три десятка метров кверху, слышал шёпот о «прозрачной стене» и «твёрдом воздухе». Каменный шар в рост сармата заинтересовал их гораздо меньше. Что-то отмерив на боку конгломерата и обменявшись короткими фразами, Сэта распределились по кругу. Гедимину осталось только поднять пескоуловители — лёгкий пар должен был улетучиться, тяжёлые кристаллы — осесть на прозрачную подложку.
— У меня всё готово, — сказал сармат, выходя из круга. — Начинайте.
Он сам не знал, что дальше произойдёт, только надеялся, что Сэта верно поняли его указания. «У них нет напалмовых желёз,» — думал он, настороженно глядя на существ. «Они вообще состоят из мицелия. Включу сканер, пусть записывает. Хоть сам буду знать, что мне не мерещилось. Прибор видит то, что есть, его не обманешь.»
Один из Сэта с громким шипением выставил вперёд ладони, и весь круг повторил его жест. На каменном боку засверкали красные вспышки — и тут же сверкнул экран дозиметра. Площадку, где стоял Гедимин, накрыло пульсирующее сигма-излучение.
«Знакомая пульсация,» — отстранённо подумал он, глядя на каменный шар. Облако вспышек, окутавшее его, превратилось в ровное красное свечение. Пара секунд — и вверх ударил густой бурый пар. Камень закачался. Вниз посыпались чёрные песчинки и светящиеся обломки. Они шевелились, трескаясь на части. От них валил дым.
Сэта громко зашипел, опуская руки. Ещё двое повторили его жест. Камень горел и дымился, разбрасывая вокруг микроскопические кристаллы. Они тоже светились, и с них испарялись последние остатки шлака.
Ещё один Сэта опустил руки. От каменного шара осталась гора обломков. Она медленно оседала. Столб буро-чёрного дыма поднимался вертикально вверх, только за «трубой» защитного поля отклоняясь к дальним холмам. Ветер сдувал испарения в долину.
— Вулкан! — донёсся с соседнего плато пронзительный писк. Гедимин оглянулся. У обрыва столпились аборигены. Он разглядел костяные копья, ушастые шапки и полосатые хвосты, — все три народа сбежались посмотреть на возгонку руды. На краю светового пятна проступил массивный чёрный силуэт, но тут же пропал. Гедимин отвернулся.
Уже никто из Сэта не держал руки поднятыми. Каждый сцепил пальцы в замок. По центру круга дымился слой чёрного песка. Пар ещё поднимался, но стал разрежённым, почти невидимым. Экран дозиметра погас.
— Жар ещё силён, — предупредил Сэта, увидев, как Гедимин входит в круг и склоняется над рассыпанным минералом. Шлак выгорел, оставив тугоплавкие кристаллы. Их было много — не меньше полутора центнеров.
— Очень хорошо, — выдохнул Гедимин, сворачивая защитное поле из трубы в шар. Компактная сфера легко влезла в пакет. Разрушать её сармат не стал, только затянул потуже горловину. Кто-то из Сэта потрогал и мешок — скирлин, привезённый с Земли, тоже был новым и незнакомым материалом.
— Что делать с другими шарами? — спросил чужак, поймав взгляд Гедимина.
— То же, что и с этим, — отозвался тот. — На сколько ещё у вас хватит сил?
Сэта широко ухмыльнулся.
— Это лёгкая работа, жрец Пламени. Видно, оно смотрит на нас и всем довольно. Строй свои стены вокруг всех шаров. Сегодня — ночь горящего камня!
…Сэта исчезли незаметно, пока Гедимин засовывал последнюю сферу в пакет. Когда он закинул мешок за спину и выпрямился, из чужаков остался только один. Он, подсвечивая темноту «горящей» рукой, разглядывал площадку, где недавно лежали каменные шары. Сейчас от них остались только вмятины на гравии.
— Странное занятие — жечь камень, — заметил Сэта, погасив светящиеся пальцы. — Но Куэнны, когда им было надо, сжигали целые горы. Мелкий чёрный песок нужен Пламени?
Гедимин кивнул.
— Это очень важный… песок, — он хотел рассказать о твэлах и их устройстве, но вовремя осёкся. — Не устал? Я зажгу портал, если…
Сэта коротко усмехнулся и сложил пальцы в незнакомом жесте.
— Наш огонь всегда с нами, жрец Пламени. Так же, как твой — с тобой. Те камни, что мы сожгли, были сделаны Текк’тами?