— Ты привёз много руды. Грузить её всю?
Гедимин качнул головой.
— Сейчас — только четвёртую часть. Изготовим детали одной машины… одну машину полностью.
— Разделить начетверо! — крикнул Шесек в сторону приоткрытого проёма, куда утащили волокушу, и сам двинулся к рудоприёмнику. — Мало знаю о твоих машинах. Их очень много. Что делает эта?
— Она… — Гедимин на секунду задумался. — Двигает рычаги и тянет тросы. Заменяет десятки Скогнов.
— Вы умеете заставить стихии работать, — пробормотал Шесек, пристально глядя на проём. По ту сторону перестало громыхать и взвизгивать. Несколько секунд — и Скогны выволокли бочонок. Он, поставленный вертикально и растянутый на тросах, качался на торце из стороны в сторону и быстро «шёл» к рудоприёмнику.
— Проверь, — отрывисто скомандовал Шесек, вскинув взгляд на Гедимина.
Проверять было нечего — Скогны, хоть и на примитивных весах, отделили четвёртую часть, не потеряв ни килограмма. «А граммы тут и несущественны,» — Гедимин опустил приподнятый бочонок на пол. Взвесил вручную — сигма-сканер не показывал ничего, кроме ряби, а защитное поле для вторичного сканирования пришлось бы натягивать со всех сторон.
— В пасть! — Шесек резким жестом указал на загрузочную систему. Двое Скогнов налегли на боковые шипы и тут же отскочили, с опаской глядя на яркий белый свет. Гедимин следил, как он течёт по каналам, протянутым под потолком. Там были тёмные участки, и сармат пытался вспомнить, как они соотносятся с нерабочими печами. Похоже, не соотносились никак — каналы податчика дублировали друг друга, загрузочная система была более живучей, чем сами печи.
— Стой! — спохватился Гедимин, и Шесек вздрогнул всем телом. Скогны, почти опустошившие бочонок, отдёрнули его от зияющей «пасти».
— Здесь есть присадка, — сармат вынул из кармана шуршащий свёрток. — Рална. Её надо добавить в расплав. Но не в весь, а в небольшую часть. В то, что пойдёт на… на один вид деталей.
Шесек протяжно вздохнул. Когти на руках, прижатых к груди, оттопырились до хруста.
— Рална! Её нельзя давать червю. Нужен был другой ключ… Чего молчал⁈
— Стой! — Гедимин сцапал его за «комбинезон» и едва из него не выдернул. — Здесь нужны… два разных режима. Тот, в котором нет ралны, и тот, в котором есть. Одна печь может работать в двух режимах? Или податчик — распределить руду на две печи одновременно?
Шесек, схватившись за плечо, издал десяток непонятных звуков и резко вскинул руку. Кто-то из рабочих на дальнем краю зала метнулся к закрытому проёму.
— Слушай, Дим-мин. В делах Куэннов разбираются Куэнны. Бери ключи и разбирайся. Скажешь литейне, чего тебе надо — крикни нам, что пора работать.
Подбежавший Скогн протянул Шесеку пластину, насаженную на штырь, но тот дёрнул когтем в сторону Гедимина и сам сунул сармату в руку ветвистый стержень. Гедимин ошалело мигнул. Скогны шарахнулись от механизмов, освобождая ему дорогу. Брошенный бочонок стоял у открытого и светящегося рудоприёмника. Система ждала сырья.
— Айзек… — Гедимин повернулся к сарматам и увидел, как командир разводит руками.
— Ничем не могу помочь, атомщик. Инструкцию к этим штукам нам не давали.
— Стой! — Гварза с силой вцепился в перья Вепуата. Разведчик, дёрнувшийся было вперёд, гневно фыркнул, попытался развернуться, но его держали уже с двух сторон.
— Куда лезешь⁈ Какой там прок от твоих баз ДНК⁈
Гедимин, стиснув зубы, развернулся к податчику. Труба, уходящая под потолок, светилась ровным белым светом. Среди шипов и вмятин горели цветные огоньки, но никаких светодиодов сармат не видел — свечение исходило от белого «пластика». Гедимин остановился перед жерлом. Что внутри, он не видел, даже руда укатилась в какую-то тёмную глубину, — только из освещённой части жерла выступали короткие шипы, «зубы» кольчатых «челюстей».
«Думай! Как эта штука работает?.. А, Седна с ней, — как с ней обращаться?»
Он взглянул на два «ключа» и медленно переложил пластину на штыре в другую руку. «Я видел, как переключаются режимы. Если руда внутри не помешает…» — сармат осторожно, стараясь не касаться пальцами выступов, погрузил «ключ» в жерло. Во что упёрлась пластина, он не видел — только цветные огоньки вдоль трубы мигнули и погасли, но тут же из толщи белого «фрила» проступили другие.
« Tza! Именно так и было в тот раз,» — сармат сдержанно ухмыльнулся. «Это режим сохранения химического состава. А чтобы задействовать два сразу…» — он отступил от податчика, пристально вглядываясь в «орнамент» вдоль трубы. «С этой штукой успешно работают дикари…» — он осёкся и виновато сощурился. «Вынужденные дикари,» — быстро поправил себя сармат. «Тут должно быть что-то очень простое. Может быть, даже…» — он взглянул на «ключи» и болезненно поморщился. «Идиотизм, конечно, но…» — стиснув зубы, он воткнул в проём оба «ключа».
По рукам прошла дрожь — и штырь, и пластина уткнулись во что-то внутри, и оно шевельнулось. Вдоль трубы зажглись две цепочки огней. Белый орнамент зашевелился, и Гедимин, ошалело мигая, увидел, как труба разделяется по вертикали. Жерло раздвоилось; вдоль всей его длины, разделяя сегменты, протянулась белая перегородка.
«Второй рудоприёмник⁈» — Гедимин хотел тронуть перегородку пальцем, но вовремя отдёрнул руку. «Будто так всегда и было…»
Он покосился на «светодиоды». Цепочки огней шли одна над другой, между ними был широкий белый промежуток. «Снизу — индикаторы обычного режима, сверху — дополнительного. Скорее всего, это означает…» — Гедимин подхватил бочонок, быстро, не давая себе времени на сомнения, вытряхнул содержимое в верхнее жерло, сдул туда же пыль растолчённого рална-камня и оглянулся на Шесека.
— Запускай!
Там, где он ожидал увидеть литейщика, никого не было — все Скогны незаметно перебрались за его спину и теперь глазели на раздвоившийся податчик. По резкому окрику Шесека двое сорвались с места и схватились за шипы-рычаги. Оба жерла захлопнулись. Гедимин взглянул на потолок и увидел, как над рабочими печами загораются красные кольца. Они светились недолго — через пару секунд одно из них пожелтело, другое, над соседней установкой, окрасилось в белый цвет, остальные погасли.
«У каждой печи свой режим,» — отметил Гедимин в мысленном журнале. Что-то негромко пощёлкивало рядом с ним, он опустил взгляд — и увидел, как открывается жерло загрузочной системы. Никакой перегородки там уже не было; «светодиоды» погасли, осталось только ровное белое свечение.
— Дим-мин, — окликнул его Шесек. Он стоял у печи, над которой горело золотистое кольцо. Оно ещё не погасло, но под ним вдоль колонны растянулись цветовые индикаторы — широкая тёмно-синяя полоса и три узкие, едва различимые, под ней. Печь, отмеченная белым кольцом, никаких цветов не показывала — в этом режиме руда на составляющие не разделялась.
«Мать моя колба…» — Гедимин сердито сощурился. «Значит, весь шлак пойдёт в металл. Его тут очень и очень мало, но… Hasu! Надо было сначала очистить металл, а потом выделываться с режимами!»
— Куда тут тыкать? — деловито спросил он, подойдя к печи. «Поршни всегда можно переплавить. Сейчас важно другое…»
Шесек, не притрагиваясь к печи, занёс когти над выемками между частями орнамента. Их было четыре — как раз под две руки. Гедимин ткнул в них и еле успел отдёрнуть пальцы — облицовка зашевелилась, разделяясь и отползая в сторону, из-под неё проступила ровная белая стенка в цветных пятнах.
«Индикация,» — сармат криво ухмыльнулся, глядя на синее пятно, занявшее почти всё поле, и едва заметные пятнышки по краям. «Кто-то старался упростить управление. Будто знал, что за пульт встанут дикари…»
Стенка исчезла, открыв ячейки для образцов. Гедимин сунул «ключ» глубже и дотронулся до светящейся жёлтой массы — ячейки скользнули в сторону и исчезли, осталась широкая камера, заполненная «формовочной смесью» до краёв. Гедимин задумчиво сощурился. «С этой штукой я работал. Но тогда мы делали однотипные детали. Сейчас нужно несколько видов. Как же их из одного куска…»
Жёлтая масса под пальцами дрогнула, разделяясь надвое. Гедимин радостно хмыкнул. «Работает! А вот теперь — сосредоточься…»
Странная субстанция текла под пальцами, то растворяясь до неощутимости, то затвердевая так, что её не протыкал ипроновый коготь. Сармат неосторожно зацепил пальцем бесформенный фрагмент и досадливо сощурился на два одинаковых образца. «Последний остался. Теперь — не запороть бы.»
Образец расплавился, принимая новую форму. Последняя деталь стояла перед мысленным взором, предельно чёткая и подсвеченная со всех сторон. От сосредоточенности у сармата уже ломило виски. Он выдернул руку из камеры и прижал к груди, тяжело дыша. Перед ним висели, не подчиняясь гравитации, светящиеся слепки — объёмный чертёж по технологиям Куэннов.
«Почти готово. Теперь — размножить их…» — Гедимин прикрыл глаза, представляя себе ряды одинаковых деталей, и осторожно поднёс руку к первому слепку. «Этих — шестнадцать…»
Ничего не изменилось, только жёлтая масса под пальцами плавно сменила цвет на тёмно-оранжевый. Гедимин, отдёрнув руку, растерянно посмотрел на Шесека. Тот молча вскинул когти и ухмыльнулся, не показывая зубов. «Кажется, всё правильно. Индикатор сработал. Ладно, посмотрим, что будет на выходе…»
Последняя деталь окрасилась в тёмно-оранжевый. Едва Гедимин убрал руку, облицовка зашевелилась, закрывая проём выступами орнамента. Секунда — и колонна снова стала монолитной. Гедимин с трудом нашёл выемки, открывающие «заслонку». Орнамент плыл перед глазами, все его изгибы казались одинаковыми.
На второй печи он нашёл три «кнопки» из четырёх, последнюю подсказал Шесек. У них всё-таки были отличия, и довольно чёткие, — вся область вокруг них складывалась в завитки спирали и сходилась к ним, как к центру. Гедимин украдкой прощупал обшивку изнутри камеры для образцов, но сдвижной механизм остался где-то между стенками и под руку не попался. Для «размноженных» поршней в полости места хватило — множество светящихся жёлтых слепков висело в воздухе, когда Гедимин убрал руку и отодвинулся от печи. Что запустило закрывающий механизм, он снова не разглядел — и ему упорно казалось, что каждый элемент орнамента движется сам по себе.