— Гостеприимство Пламени бесценно, — донеслось из-под войлочной обмотки, и Кут’тайри, держа ценные мешки на отлёте, двинулся к выходу. Гедимин еле успел перехватить его и оттолкнуть к стене, придержав качнувшийся груз, — в ангар, оживлённо вереща, ввалилась толпа Скогнов.
— Отлично! — Вепуат с широкой ухмылкой стукнул себя кулаками в грудь и изобразил благодарственный поклон. — Расставляйте по свободным местам. Вот тут, между печами, и тут, сбоку… Не, это лучше сюда. А вот эти чашки — по кругу. А бусы? У кого бусы?
Скогны сновали между печами, расставляя стеклянные посудины по всем свободным промежуткам. Верещание не смолкало ни на секунду. Отдельные слова Гедимин разобрал, но на этом мозг отключился, не выдержав звуковой атаки.
— Стой! — сармат выставил перед собой руку, и Кут’тайри замер на месте. — Ещё толпа на подходе. Наверное, с бусами.
Вепуат громко хлопнул в ладоши.
— Бусы! Гедимин, ты ви… А! Ага, сюда их. Аккуратно кладите на ступеньки. И вон на ту стойку, чтобы свисало… Не, это на печь. Вон там угол свободный. А это в прозрачную чашку.
Гедимин выглянул из-за печи. На стенах цеха дрожали цветные блики. Сюда стащили все странные штуковины, сделанные Скогнами из стекла — и нормальные сосуды и цацки тоже. Теперь ими был заставлен каждый свободный пятачок и даже часть коридора. Скогны выходили из ангара спиной вперёд, завороженно глядя на всё, что блестело и сверкало. Зелёный Пожиратель, приподнявший было голову, с хрустом прижал к ней усики и снова свернулся в клубок.
— Драгоценный блеск Куэннских кристаллов, — пробормотал беглый жрец, выглядывая из-под руки Гедимина. — Кто его увидит, когда здесь погаснет свет?
— Угу, — сармат кивнул, щурясь на цветные блики. — Что за выставка? Это что, для па… Икси?
— Кут’тайри, тебя, вообще-то, ждут, — напомнил Вепуат, задумчиво глядя на «выставку». — Снимать цветные фонарики или не снимать? Они ведь тоже образец мастерства… с другой стороны — Икси свет не любят…
Гедимин покосился на потолок. Кут’тайри уже преодолел оба шлюза, и теперь сармат напряжённо прислушивался — зазвенит битое стекло или нет. В мешках, доверенных жрецу, лежали отражатели и световые пластины — всё, что Гедимин успел сделать для станции. Ветоши и мягкого наполнителя там было на порядок больше, но всё же сармату было неспокойно.
— Не буду снимать, — решил Вепуат, щёлкнув по свисающему с потолка фигурному светильнику. — Большие фонари заберём, а это пусть остаётся. Помешает — погасят.
Из-за приоткрытой двери донёсся голос Гварзы — пара отрывистых команд, и Гедимин довольно хмыкнул — хрупкий груз был доставлен, жреца отправили греться в барак. Туда же, судя по голосам на улице, постепенно стягивались аборигены.
— Ну вот, — Вепуат вынул из стены последний фонарь и оглянулся на потемневший ангар. Цветные фонарики на потолке ещё освещали «выставку» на полу и поддонах, и Гедимину при виде пёстрых бликов вспоминались «мартышечьи» праздничные гирлянды.
— Как тебе? По-моему, выглядит неплохо, — Вепуат застенчиво ухмыльнулся. — Не знаю, конечно, как они различают цвета. Возможно, никак. Но сами предметы должны их заинтересовать. Тогда, в шатре, они всё перетрогали.
Гедимин хмыкнул.
— Помню. Ну, пусть им будет интересно. Тебе-то это на кой?
Вепуат пожал плечами.
— Пусть знают, что тут есть красивые штуки. Может, им тоже такое нужно.
— Растащат, — Гедимин кивнул на свисающие со стойки для инструментов бусы. — Скогны расстроятся.
— Я с ними поговорил, — Вепуат смотрел на Гедимина со странной убеждённостью. — Икси не берут вещей. Никаких, никогда.
Он наклонился и вытянул из-за печи мешок с шихтой. Гедимин удивлённо следил, как Вепуат развязывает горловину и кладёт открытый мешок на видное место.
— Как думаешь, им будет понятно, что это — сырьё? — Вепуат переложил шихту ближе к прозрачным чашкам. — А если так?
Зелёный Пожиратель незаметно развернулся и теперь полз по ногам Гедимина. Его усики чётко указывали на реактор в корпусе сфалта. Сармат, раздражённо хмыкнув, перехватил существо и намотал его на руку.
— Зачем им это знать? Ты им ещё приглашение напиши — приходите, мол, учиться. Лучше скажи: вот эта тварь — её куда прятать? В душевую?
— Приглашение? — Вепуат ухмыльнулся. — А верно. Я в эту сторону и не думал. Вот что значит — физик-ядерщик!
Он похлопал себя по пернатому боку. Из-под пластин выпала проколотая стопка кожистых листьев — обрезки шириной с пол-ладони, в основном белые и жёлтые.
— Напишу… — пробормотал Вепуат, выводя на листке значки; размашистые строчки тянулись сверху вниз. — Вопрос лишь в том, поймут ли они… Вроде бы эта система письма распространена по всей Равнине, но…
Гедимин помянул про себя спаривание «макак». Забытый Пожиратель уже дотянулся до печи и пытался поддеть головой заслонку. Сармат подхватил его под брюхо и отступил в коридор.
— Ну вот, — Вепуат с довольным видом пристроил объявление на печь, под нитку тяжёлых бусин. — Главное — правильно поставить сканер. Тогда вечером увидим что-нибудь интересное… А! Они же ответить не смогут! Надо им оставить… надеюсь, разберутся, как пользоваться.
Он положил рядом с письмом странную штуковину с пузырём на одном конце и расщеплённым наконечником на другом.
— Что за штука? — спросил Гедимин, пытаясь вспомнить, где видел что-то похожее.
— А, обычное перо, — рассеянно ответил Вепуат. — Альгот сделал. Наконечник у него не получался… Давай зверька сюда. Ты его уже всего измял.
Гедимин выпустил Зелёного Пожирателя, и тот расслабленно повис на руке Вепуата. Разведчик оглянулся на дверь, покосился на термометр и покачал головой.
— С утра минус семь. Айзек говорит — теплее уже не станет. Пора переселяться в тепло. И так последнюю неделю таскаю его из ангара в ангар…
— В лабораторию его, — одобрил Гедимин. — Камень так и не размножился? Ты его вынул?
Вепуат замер на секунду, неразборчиво что-то прошептал и уложил Пожирателя на пол.
— Просканирую напоследок, вдруг… — он придавил существо защитным полем и приставил к пятнистой плёнке «щупы» сигма-сканера. Гедимин терпеливо ждал, разглядывая «обычное перо». Он вспомнил, где видел такие штуки — что-то очень похожее мелькало в исторических фильмах, когда речь шла о записи информации. «Писчий стержень, примитивная версия. Интересно, местным его показывали? Они-то до сих пор пишут расщеплёнными костями…»
— Ядро Сатурна! — выдохнул Вепуат и едва не проткнул когтем экран. — Смотри!
Гедимин растерянно мигнул.
— Новая клетка! Ну, теперь видишь? — Вепуат чиркнул по экрану, обводя небольшую часть ячеистой структуры. — Сработало! Я уж думал, не дождусь!
— Новая? Уверен? — на взгляд Гедимина, все ячейки были одинаковы, и новую от старой он не отличил бы и под расстрелом. Вепуат обиженно фыркнул.
— Я их все в лицо знаю, послойно. Этой тут не было. Смотри на оболочки! Видишь? Две клетки рядом, и обе — считай, голышом! Это деление, понимаешь? В оболочке не поделишься. Её растворяют, а потом…
Он резким движением прикрыл сканер и склонился над Зелёным Пожирателем. Существу в отсутствие пищи было всё равно, где лежать, — оно даже не вырывалось.
— Если процесс пошёл, камень вынимать нельзя, — пробормотал Вепуат, прижимая многоножку к груди. — Придётся сказать Айзеку. Если сам заметит, будет много шума.
С улицы донёсся протяжный вой. В приоткрытую дверь заглянул филк.
— Кет здесь? Командир зовёт.
…Вокруг барака и душевой было светло, как днём — «как днём на Земле,» — поправил себя Гедимин, вспомнив сумерки, наступающие после рассвета пятую неделю подряд. Гравий, подогретый зеркальными отражателями, оттаял. Над каждым из них рябил, поднимаясь, горячий воздух. Гедимин мельком провёл ладонью над чашкой, согревая пальцы.
— Почему на схеме пометка? — спросил Кенен Гварза. Он стоял невдалеке от входа в душевую и следил, как внутри устраиваются Бронны и Скогны. Гедимин мельком подумал, что аборигенам придётся нелегко под ослепительным светом со всех сторон.
— Пометка? — он не сразу вспомнил, о чём речь, но отражатель, поставленный чуть-чуть не там, попался ему на глаза, и он хмыкнул. — Да. Вот эта чашка. Её надо сюда.
— Обоснование? — Гварза угрюмо сощурился на сармата. Гедимин кивнул на ангар.
— Сам смотри. Так лучше.
Большой разницы не было — чашка и на старом месте успешно отражала и рассеивала свет и не отбрасывала лишних теней. Но в этой точке она — и световые пятна вокруг — смотрелась приятнее.
— Не вижу разницы, — отозвался Гварза, глядя то на чашку, то на схему. Гедимин пожал плечами.
— Встань сюда, так виднее.
Он сдвинулся в сторону и оглянулся на притихший лагерь. Тягловые звери куда-то закопались, но все конструкции и сооружения стояли на прежних местах. В уплотнившейся темноте их «видел» только сигма-сканер — фонарь Гедимина еле-еле освещал ближайшие метры. Из барака выглянул Вепуат, помахал и скрылся. Гедимин, беззвучно хмыкнув, пошёл к бункеру. «Экран пока не рябит, но падальщики на подходе,» — он покосился на дозиметр — интенсивность излучения и с утра-то была отрицательной, а теперь резко ушла в минус. «Прибор уже сбоит. Хотел бы я знать, как они это делают…»
…Уплотнившаяся темнота давно затопила первые метры туннеля, но к зеркальной чашке так и не приблизилась. Несколько раз Гедимину мерещилось движение во тьме, однажды на краю поля зрения блеснула тусклая белесая точка. Сармат резко повернулся, но увидел только черноту, замершую в полутора метрах от чашки на полу. «Плотная, как стена,» — мелькнуло в голове. «Будто блок чёрного рилкара. Что-то здесь не то с фотонами и их распространением…»
С тех пор прошло уже полсмены. Чёрная «стена» стояла на прежнем месте. Прикасаться к ней не хотелось.
Волокнистые щупальца хранителя, до сих пор спокойно лежавшие на плечах сармата, вдруг шевельнулись и потеплели — не все, только пряди вдоль правой лопатке. Гедимин мигнул.
— Что? Что-то наверху?