«Опять набрали новичков в операторы?» — Гедимин смотрел, как филк неуверенно берётся за излучатель и опускается на одно колено. «По морозу холмик из гравия не насыпешь. Хоть бы валун прикатили — есть же, чем оттаять…»
Ослепительный зелёный луч ударил в небо. Свет хлынул в волнистые складки. Тёмно-синие волны налились зеленью, белесые стали изумрудными. Из-за спины сармата, замершего у входа в туннель, донёсся гулкий рёв — распластанный сааг-туул вскинул голову и закричал, и не замолкал, пока зелёный свет не погас.
33 день Камня, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
— Сиди на базе, никуда не ходи, — сказал Гедимину Айзек, едва закрыв за собой люк. — Слишком много тут чужаков. Каждый сармат на счету.
Гедимин угрюмо кивнул.
— Что было ночью? Никто больше не ранен?
Айзек невесело усмехнулся.
— Филки дежурили в пять смен. Кенен и вовсе спать не ложился. Не займёшься бронёй Вепуата? Пока он болеет, в ней бы Эгнаций работал. Он толковый сармат, хоть и не атомщик.
— Угу, — согласился Гедимин, пристально глядя Айзеку в глаза. «Похоже, наверху тихо. И Вепуату хуже не стало. Ну ладно…»
Айзек заглянул под пульт и протянул руку к блокиратору.
— Сегодня, ближе к рассвету, немного тряхнёт. Балла на три. Даже не знаю, глушить реактор или нет. Что там с демпферами?
— Глуши, — Гедимин двинулся к пульту. — Нечего его трясти. У нас тут планов по выработке нет.
…Кусты иглицы за день подросли — прозрачные «кристаллы» торчали из гравия на пол-ладони. Нхельви, мелкими группами пробегающие от здания к зданию, осторожно огибали колючее растение. «Вепуат так её и не выкопал,» — подумалось Гедимину. «И сейчас ему явно не до ерунды.»
…Вепуат сидел посреди шатра — в скинутом скафандре, как в сброшенной шкуре — и пил, не фильтруя, мутную жидкость с ошмётками органики.
— Уран и торий! — ухмыльнулся он, опустив прозрачный кувшин. — Я и не думал, что тут так задувает. Без скафандра всё чувствуешь острее.
На его груди и боках болтались лохмотья комбинезона. Рукава, наполовину оторванные, кое-как держались на плечах и норовили сползти. Гедимин скользнул взглядом вдоль бока — рёбра вроде бы не выпирали. Кровяной камень почернел и больше не светился. Вепуат тронул его пальцем и сдержанно усмехнулся.
— Эта штука, считай, себя оправдала. Хочешь поносить? Ты вечно влезаешь в неприятности…
Гедимин сердито фыркнул.
— Вылезай, — скомандовал он, берясь за край пустого скафандра. — Сиди с камнем. Может, хоть не мутируешь. Что за дрянь в кувшине?
— Курруи, настойка, — Вепуат проворно перебрался на подстилки и уселся там, поджав под себя ноги. — И ничего не дрянь. Зуд снимает на раз. Скафандр мой… там хоть что-то выжило?
Гедимин поморщился. У Вепуата раны зажили, а ликвидаторская броня так и осталась помятой — все слои деформировались и вдавились внутрь. Сармат машинально прикинул силу удара и судорожно сглотнул. «Масса и ускорение… Вот до чего доводит любовь к зверькам!»
— Стрелять надо было, — буркнул он, отделяя от скафандра деформированные щитки. — Лишних не зацепили. Меткости хватило бы. Нашёл же, с кем вести переговоры…
Вепуат потупился.
— М-да, вчера я сильно сглупил, — признал он — впрочем, без особого огорчения. — Зато проверили камень в боевых условиях. А ты, говорят, прооперировал сааг-туула? Экхард и Куно заходили, хвастались. Мол, твёрдая у тебя рука…
Гедимин поморщился.
— Лапы твари ещё не отрезали? Не смотрел на неё. Никто из чужаков к тебе не совался?
Вепуат хмыкнул.
— Как они сунутся, сидя под куполом? У них полно раненых. Паршивые раны, Куно с Экхардом вчера полночи возились…
— Вот же делать нечего, — пробормотал Гедимин — и, вздрогнув, опустил руку. — Возились? Кочевники… сами попросили помощи? Для себя⁈
— Угу, — Вепуат широко ухмыльнулся. — Вот и я удивился. На них непохоже. Но их, кажется, совсем загоняли. И племя уменьшилось. Может, от лучёвки, а может…
Не договорив, он зябко поёжился и накинул на плечи войлочную подстилку.
— Где бы взять комбинезон? Этот уже не срастётся. Видимо, атмосфера не та…
— Кто бы сомневался, — угрюмо сказал Гварза, входя в шатёр. Он остановился у порога и смерил сарматов недобрым взглядом.
— Кет! Скафандр и всё, что в шатре, — на дезинфекцию. Хепри, идти можешь? Пять метров пройдёшь, или машину подогнать вплотную?
Гедимин изумлённо мигнул. По ту сторону полога негромко хрустел гравий — бронеход остановился, немного не доехав до шатра, и сейчас готовился опустить трап.
— Да я и здесь пересижу, — Вепуат плотнее завернулся в подстилку. — Гедимин сейчас броню починит, и надену. Да и так не холодно…
Гварза недобро сузил глаза.
— В карантин. На восемь дней. И чтобы ни Кет, ни аборигены в бокс не лазали!
— Карантин? — Вепуат подался к стене. — Зачем⁈ Кровяной камень не вызывает мута…
— Любая регенерация может дать сбой, — перебил его Гварза, поднимая генератор защитного поля. — Такая обширная — тем более. В карантин!
Пузырь защитного поля облепил Вепуата, принимая форму тела. Сармат тяжело вздохнул и развёл руками.
— Гедимин, там Скогны… ну, и Сэта тоже. Займи их делом хотя бы на час! Ардану скажи, он поможет…
Гварза, выдернув Вепуата из шатра, толкнул его в спину и шагнул вверх по трапу следом. Гедимин с ипроновым щитком в руке проводил сарматов угрюмым взглядом. «Только-только наладилось какое-то подобие работы… Ладно, буду занимать делом Скогнов. Пока Текк’ты работают, всё равно в пещеры не спустишься. Кого бы поставить к подъёмнику…»
…Стоило снять со спины сфалт и приспособить его как нагреватель, и работа сразу пошла быстрее. Гедимин разобрал все пластины по слоям и поочерёдно их разглаживал, дозируя нагрев, — там, где ипрон или флия только-только начинали красновато светиться, свинец или нейтронностойкий фрил растеклись бы в лужу. Верхний слой фрила сармат не трогал — содрал торчащие обломки, подозрительно похожие на вывернутые стержни перьев, и сложил отдельно. Долго работать ему не дали — на третьем щитке кто-то откинул полог.
— Ке… Гедимин? Вепуат… его правда увезли?
— В карантине, — хмуро ответил сармат, прикрывая раскалённую плазменную камеру — Ардан, как водится, явился без затемнённого щитка, с одним прозрачным. «А есть у них вообще затемнённые щитки?» — на секунду задумался Гедимин. «Я бы сделал. Мало ли, с чем им придётся работать.»
— Мать моя пробирка, — прошептал филк. — И надолго? Он сказал что-нибудь про стекольный цех?
— С занятиями я помогу, — пообещал Гедимин. — Через восемь дней выпустят. Нет у него эа-мутации. Кровяной камень её сожрал.
…Пластины ложились одна к одной, по движению пальца скользили, куда надо, или намертво стопорились. Гедимин закрыл швы и выпрямился. Скафандр без сармата внутри почти не отличался от тела в скафандре — только проседал внутрь чуть-чуть по-другому. На всю грудь расплылось блестящее золотистое пятно, не прикрытое чёрным «оперением». Перья росли вокруг — помятые, въерошенные, кое-где надломанные. Гедимин, досадливо щурясь, подобрал отломок, оставшийся от нагрудных пластин, и стал вырезать штифты. «Соединю, что соединяется. А тут наращивать не буду. Выйдет из карантина — сам разберётся.»
…Шатёр не «фонил». Лишние два микрокьюгена Гедимин решил не учитывать — их и без дезинфекции было восемь, а кое-где и все четырнадцать. «Был бы омикрон, а то сигма…» — сармат решительно втянул «щупы» дозиметра. «Всё равно все голышом ходят. Дозой больше, дозой меньше…»
Выходя, сармат едва не врезался в рослый силуэт. Кто-то в жёлтом комбинезоне шарахнулся в сторону и неловко усмехнулся.
— А меня прислали про защиту спросить. Готова?
«Защита?» — Гедимин озадаченно посмотрел на Эгнация. «А. Ну да.»
— Забирай, — он кивнул на шатёр. — Сам наденешь, или подержать? Стапелей нет.
Эгнаций хмыкнул.
— Помоги. Я больше по экзоскелетам. Без приводов так сразу не разберёшься.
Он широко раскинул руки, укладываясь во вскрытую броню. Гедимин держал её на весу, разведя рукава, и терпеливо ждал. Эгнаций махнул кистью, и скафандр с лязгом закрылся. Сармат неуверенно пошевелил плечами — и вздрогнул на громкий треск. Перья на его спине и плечах встали дыбом.
— А эти штуки — они зачем? И где у них пульт?
— Нигде, — отозвался Гедимин. — Сами выросли. Вепуат их как-то растопыривал… вроде реагируют на движение. Ну что, идти можешь?
— Да идти-то не проблема… — Эгнаций неуверенно сделал пару шагов и остановился, дёргая плечом и пытаясь заглянуть себе за спину. — Я-то думал, к ним привод изнутри. А они сами болтаются. Оп!
Верхнее левое крыло от неловкого рывка развернулось и растопырило перья. Эгнаций кое-как до него дотянулся и попытался сложить. Гедимин болезненно поморщился.
— Хочешь, я это всё расплавлю?
Эгнаций замотал головой. Крыло наконец поддалось и смирно легло на броню.
— Не, зачем? Это я не могу решать. Хозяин выйдет — у него спроси.
Он подобрал плазмомёт и вышел, на ходу нащупывая среди перьев крепления. Гедимин покачал головой. «Крылья… Падение они уже замедляют. Какой размах нужен для планирующего полёта? А мышцы для машущего отрастут? Прямо поверх ипрона?»
…За спиной было темно. Справа и слева горели горстки огней — фонари у дверей ангаров, жаровни под навесами. Только впереди вдоль склона расползлось яркое зарево, освещающее бок панцирного зверя. Гедимин обогнул пустой шатёр и подошёл ближе.
Сааг-туул лежал смирно, уронив морду на гравий. Может, он и хотел бы дёрнуться, но все его лапы удерживало уплотнённое защитное поле. На двух задних белели повязки из сетчатого скирлина — целые полотнища, собранные из полос стандартного бинта. Одну из лап с боков придерживали фиксаторы. Повернув голову на смутное движение, Гедимин увидел, как в темноте блеснула костяная дуга арбалета. Бронн, пристально следящий за огромным зверем, заметил чужое внимание и подался назад. Гедимин смигнул — и тут же потерял его из виду.