— Ты уже приходил сюда, Джегех, — заговорил первым Айзек. — И не один раз. И ни разу тебя сюда не звали. И в этот раз тоже.
— Так везде, — отозвался Джагул. Он завернулся в накидку, убрал уши под шапку — и всё-таки Гедимину казалось, что они прижаты.
— И на ваших зимних пастбищах тоже? — прищурился Айзек. — Я слышал, вы бережёте своих зверей. Не допускаете драк.
— Ты видел, что было, — отозвался Джагул, чуть наклонив голову. — Все вы видели.
— Видели, как вы привели сюда врагов, — сказал Айзек. — Очередное нападение на Элидген? И чего Кьюссы хотели на этот раз?
Джегех уронил голову на грудь.
— Кьюссы отвернулись от нас, — мрачно ответил он. — Нас выгнали. Все. Мы прокляты. Это ваше проклятие. Вот мы шли сюда. Нас перехватили. Ур-Согганы и Ур-Дзууги. Давняя вражда. Мы их не звали. Было бы очень глупо. Один зверь против шести. Мы не глупцы. Нас прокляли.
— И предали, — угрюмо добавил Джагул по правую руку от него. — Кьюссы. Это их ложь. Что вы слабы, что это просто оружие… просто огонь. Мы прокляты навсегда. Они объявили об этом. Письмо… наверняка было письмо. Вожди узнали…
Джегех чуть приподнял правый локоть. Он не коснулся даже накидки второго Джагула, но тот замолчал и, как и сам Джегех, склонил голову на грудь.
— Стой, — Айзек поднял ладонь. — Что вас все выгнали, я понял. Не понял, при чём тут мы. Что за разговоры о проклятии?
— Та штука. Новое… новое Пламя, — Джегех кивнул в сторону реактора. — Это она. Её огонь. Мы тогда… были очень глупы. Кьюссы… нельзя было им верить. Никому нельзя. Её огонь. Вы лечили зверя. Зверь Хеллуг здоров. На нём нет проклятий. Мы вылечились. Но мы прокляты. Все Хеллуг, женщины и мужчины. Прокляты сгинуть.
Гедимин мигнул. «А они все… им совсем не до шуток,» — думал он, глядя на мрачных кочевников — и на тех, кто съёжился на земле за их спинами. «И говорят о чём-то, имеющем смысл. Лучевая болезнь? Они тогда поправились без флония. Может, он о последствиях? Болезнь крови или внутренностей? Шерсть у них не выпадает…»
— Пламя не стоило трогать, — сказал Айзек, покосившись на Гедимина. — Оно сильно жжётся. Но на вас не видно ожогов. Кто-то из вас болен?
— Это было месяц назад, — отозвался Джегех, не поднимая головы. — Раны зажили. Многие ослабли, но силы вернулись. Мы месяц пытались умножить племя. Все. Все эти дни. Ни одна женщина не зачала. Наше семя мертво.
— Ни в один месяц не могло такого быть, — вполголоса добавил Джагул по левую руку. — Даже в дни пустоты. Наше семя всегда было сильным. Если бы давали ему прорастать каждый раз, были бы тысячи тысяч Хеллуг. Теперь оно мертво. Все Хеллуг сгинут.
Гедимин изумлённо мигнул. «Так это он про размножение? Они не могут размножаться? Но при чём тут… Гедимин, ты идиот! Побочный эффект… помнишь лучевую стерилизацию? Мы размножаемся в клонариях, но у них-то клонариев нет! Значит, теперь…»
— Я понял тебя, — отозвался Айзек. — И что теперь? Вы шли сюда. Зачем?
Джегех переглянулся с соплеменниками, и Гедимин ошалело встряхнул головой, увидев, как все трое медленно опускаются на колени. Джегех упёрся руками в мёрзлый гравий и взглянул на сарматов.
— Мы, Хеллуг, назовём вас Равными Куэннам, — сказал он. — Жрецами нового Пламени. Мы пришли под его руку. Мы будем здесь, будем его племенем. Будем его воинами. Наш зверь будет его зверем. Пусть оно увидит, как мы ему служим. Пусть выскажет свою волю. Пусть освободит нас от проклятия.
Эгнаций ткнул Гедимина кулаком под лопатку — очень неуклюже и, скорее всего, причинив себе боль. Но только это и удержало ремонтника от изумлённого смешка. Он мигнул ещё пару раз и незаметно прикусил себе щёку. Джагулы, стоящие на коленях, никуда не исчезли — как и оторопевшие Айзек и Гварза.
— Вставайте, — бросил командир. — Тут есть кому служить Пламени. И Бронны, и Скогны, и нхельви, и даже Сэта давно выполняют его волю. И не пытаются ему вредить. От вас не дождёшься клятвы ненападения. Зачем бы нам подпускать вас к Пламени?
— Хеллуг приносят клятву, — глухо ответил Джегех; он так и стоял на коленях, упираясь руками в промёрзший гравий. — Никакого вреда. Ни для кого на этом холме и там, где с него видно. Даже если карлики нападут первыми. Они отмечены Пламенем — мы спорить не будем. Едва ли мы будем отмечены. Но мы приносим клятву.
Пришлось мигнуть ещё раз, хотя веки уже заныли. «Вот ведь гиены,» — Гедимин криво ухмыльнулся. «Размножение… знать бы, почему для всех зверьков это так важно. Их видом и так кишит вся Равнина. Клятва, значит… Помню я их клятвы. Если бы не Сэта под боком их зверя, пришлось бы самим пристрелить его. А ведь мы тогда пришли лечить… Грёбаные гиены!»
— Это уже что-то, — ровным голосом сказал Айзек. — Вам здесь не причинят вреда — если на то не будет причин. Иди к своим. Волю Пламени узнаешь через три дня.
Сарматы молча смотрели, как Джагулы поднимаются и, по-прежнему низко опустив голову, уходят под купол. Гварза шевельнул рукой, запечатывая проём, и оглянулся на Айзека.
— В машину. Поговорим. Эгнаций, смотри за животным. Если что — плазмой по ногам. Там сейчас уязвимое место.
— В бок под третью лапу, — вполголоса посоветовал Гедимин. — Там в панцире складка.
Гварза повернулся к нему и сдержанно хмыкнул.
— Личный опыт?.. Идём. Скоро вернёшься к реактору.
…В первом отсеке лаборатории было пусто — лишь одинокий филк караулил литейную станцию. Гварза прошёл мимо него и рывком отодвинул переборку.
— Сюда. Хепри! Это и тебя касается. Со слышимостью проблем нет?
— Что там? — донеслось из карантинного бокса. — Опять кочевники? Новые?
— Те же самые, — отозвался Гварза, опускаясь на стул. — Кет! Хватит подпирать переборку. Стульев достаточно.
… — И что теперь с ними делать?
Сарматы переглянулись.
— Гнать в шею, — буркнул Гедимин. — Раны у зверя затянутся — пусть садятся на него и валят. Есть что с них содрать за лечение?
В карантинном боксе укоризненно хмыкнули. Гедимин поморщился.
— Медики с ними целый вечер бились. Работа денег стоит.
— Я бы не торопился, — сказал Айзек. — Союзники всегда пригодятся.
— Ты им что, веришь? — Гварза недобро сощурился. — Вот уж не ожидал. Ну, если так хочется проявить милосердие, — по дозе флония, и пусть валят размножаться.
— Флония ещё им… — пробормотал Гедимин.
За переборкой хмыкнули.
— Флоний… Флоний уже поздно. Если бы сразу, в первые дни, ещё были бы шансы. А теперь — без толку.
Сарматы переглянулись.
— Значит, для них смысла тут оставаться нет, — задумчиво сказал Айзек. — Интересно, как они отреагируют на эту информацию…
Гварза презрительно фыркнул.
— Либо агрессией, либо упрямством. Это ж дикари! Что им в принципе можно объяснить⁈ Ну так что получается — трое за то, чтобы гнать их вон…
Айзек укоризненно хмыкнул.
— Не говори за меня.
— Гедимин! — Вепуат прижал ладонь к полупрозрачной переборке, и сармат, вздрогнув, повернулся к нему. — Ты что, не понимаешь? У них сааг-туул! И они сами сказали, что теперь он наш. Тебе же нужен был транспорт, ну! Пятнадцать тонн ведь он увезёт?
— Может, даже и больше, — пробормотал Гедимин, на секунду переключившийся на расчёты грузоподъёмности. — Основная нагрузка у него… Hasu! Думаешь, им можно доверять⁈
— А зачем нам вообще кочевники? — задумчиво спросил Гварза. — Из их животного, допустим, можно извлечь немного пользы…
— Кто-то из вас умеет им управлять? — спросил Айзек.
— Я, — отозвался Вепуат. — Примерно знаю, как. Вроде что-то получается. Надо пробовать… Эй! Что вы хотите сделать с племенем?
— Как сказал Кет — выгнать в шею, — бесстрастно ответил Гварза. — Без сааг-туула. Ресурсами, и верно, не разбрасываются.
— Тогда уж перестрелять проще, — пробормотал Гедимин. Отчего-то ему стало не по себе. За переборкой сдавленно охнули.
— Вы чего⁈
— Heta! — Айзек вскинул руки. — Слишком вы все торопитесь. Посмотрим на них в ближайшие пару дней. Как они настроены, можно ли им доверять хоть в чём-то… Кенен, я бы отвёл посты. Убирать не надо, но и целиться в упор тоже незачем. Посмотрим, как они себя поведут.
— Если хоть кто-то сунется к реактору или причинит вред сармату… — Гедимин сжал пальцы в кулак. Айзек мрачно кивнул.
— Тогда у тебя и Кенена полная свобода действий. А пока что — воздержитесь.
…Гедимин, угрюмо щурясь, отодвинул заслонку на полсантиметра. Полоса яркого зелёного света легла вдоль коридора. Дозиметр мигнул красным светодиодом. Невидимые щупальца на плечах сармата слегка потеплели. Он беззвучно хмыкнул.
— Смотри за периметром. Так тебе будет удобнее. От меня, как выяснилось, проку немного.
Он сел к монитору. Зелёный блик лёг на запястье. Сармат покосился на полоску света под ногами и тяжело качнул головой. Мысли всё время возвращались к огромному зверю, лежащему у обрыва. «А он ведь сарматов боится. В тот раз шарахался, теперь — пришлось привязывать. Отвяжем — может, вообще удерёт. Без пассажиров.»
…Последняя смена филков ступила на твёрдую землю — и тут же, у шахты, уселась и полезла за флягами. Волокуша, нагруженная мешками с песком, уже отъехала на десяток метров; рядом с ней шёл Эгнаций, освещая дорогу фонарём. Гедимин застопорил подъёмник и отсоединил привод. «Пока доедут, успею разобрать. Потом догоню и помогу с разгрузкой.»
— Гедимин! — окликнул его кто-то из филков. Голос был знакомый, но имени сармат не вспомнил.
— Гедимин, а вот это вот… — филк выразительно ткнул пальцем в шахту. — Это нам надолго?
Сармат вспомнил о полуметровом слое песка на дне пещеры — сколько с ним ни возились, он так там и лежал, разве что уменьшился с краёв.
— Надолго, — буркнул он. — Чего ты ждёшь? Каменного экскаватора?
Филки переглянулись.
— Слишком много махания лопатой, — сказал один из них. — Как-то не вижу смысла к нему привыкать. У нас тут есть аборигены. Им это привычнее. Может, их привлечь?
Гедимин хмыкнул.