— Ищешь рабов?
Филк, уловив что-то тревожное в его глазах, поспешно замотал головой.
— Мы не обижаем местных! Ну-у… если кто-то согласится — это ничего?
Гедимин поморщился.
— Узнаю, что обманули или заставили силой… — он показал филкам кулак. — Удастся кого-то нанять — ваше везение. Кто приведёт двоих местных с лопатами, может сам не копать.
Филки быстро переглянулись, кто-то неуверенно ухмыльнулся.
— Двоих? Ладно, — переговорщик заметно приободрился. — А вот ещё… У нас тут толпа пленных. И они поздоровее местных будут. Почему их-то не привлечь? Сидят там, патрульных отвлекают…
Гедимин мигнул.
— Как же вы работать не любите… — пробормотал он, думая, что идея не так уж плоха. «Песок-то они не испортят! А мешки… хм… а своих у них нет? И своих лопат заодно?»
— Идите уже, — буркнул он филкам и повернулся к подъёмнику. Разъединяя массивные детали, он недобро ухмылялся. «Значит, пришли под руку Пламени? Пришли служить? Ну, посмотрим, какие из вас служители…»
…В двух шагах от реакторного купола Гедимин остановился. На секунду ему стало не по себе — пальцы обожгло странным холодом. Он поднял фонарь повыше и увидел уплотнившийся клок темноты у дальнего торца ангара. Видение тут же пропало, как и странные тени на краю обрыва.
«Кто-то там был…» — Гедимин медленно, держа наготове генератор защитного поля, двинулся вдоль стены. Ещё одна необычно плотная тень шевельнулась на краю светового пятна. Сармат остановился и взглянул на сигма-сканер. Луч прошёл сквозь скалу и коснулся дна ущелья. Там шевелились знакомые полосы ряби.
«Икси⁈ Сегодня же не их день!» — Гедимин поднял дозиметр. Вокруг реактора фон всегда был высокий — «сигма» просачивалась сквозь камень и защитное поле. Сейчас интенсивность упала до нуля. Гедимин следил за ней секунд тридцать — за это время она дважды стала отрицательной.
«Икси. Что они, всё-таки, делают с дозиметрами?» — он, не рассчитывая на ответ, встал у торца душевой. На краю светового пятна что-то шевелилось. Это был один и тот же край — тот, что над могильником, у обрыва. Именно там резко снижался фон — стоило отодвинуться на десяток метров, и он возвращался к норме. Икси копошились под обрывом, не замечая сармата. Даже его фонарь, мешал он им или нет, до сих пор не «выключился».
«Падальщики,» — Гедимин наконец понял, что происходит, и, отвернувшись от обрыва, двинулся к куполу. «Где падаль, там и падальщики. Думал, первыми успеют летучие. Этим идти далеко. Где они живут? В каком-то ущелье?»
Закрыв за собой временный шлюз, он приподнял крышку реактора, положил под неё фонарь и направился к люку. «Айзек уйдёт — отодвину заслонку. Хранитель, если что, за себя постоит. И против кочевников, и против стервятников.»
34 день Земли, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
Загудел, открываясь, люк. Гедимин медленно отвернулся от монитора. Он не сразу понял, почему Айзек, на мгновение замерев, шарахнулся к стене и вскинул руку.
— Экран!
— Уран и торий… — пробормотал Гедимин, виновато щурясь. Заслонка, прикрывающая проём в реакторе, сдвинулась с места до того, как он к ней прикоснулся — вот только он не был уверен, её хотели закрыть или открыть. Он задвинул её до упора, и зелёная световая полоса наконец погасла. Айзек шумно выдохнул.
— Атомщик, мать твоя колба! Ты тут совсем уже…
— Там кочевники, там, — Гедимин дёрнул плечом в сторону обрыва, — стая падальщиков. Это тебе не «совсем»⁈ Защищаемся, как можем.
Айзек тяжело вздохнул и, качая на ходу головой, опустился в кресло.
— Защищаетесь, стало быть… Ну-ну. А фонарь твой где?
Гедимин снова дёрнул плечом — теперь в сторону реактора.
— Под крышкой. Заберу. Икси ушли?
Айзек пожал плечами.
— Фон выровнялся, если ты об этом. Под обрывом кто-то хрустит костями. Замороженное мясо… ну, есть и на него любители.
Гедимин поёжился.
Костями, и правда, хрустели. Тихий, но неприятный звук из-под обрыва не заглушали ни переговоры аборигенов, ни шум воды в душевой, ни отрывистые команды Кенена Гварзы. Гедимин осторожно обогнул купол. Слева от него лежал прижатый защитными полями хвост сааг-туула. Его плавно согнули, освобождая дорогу для бронехода; с тех пор он так и лежал дугой — зверь не возражал. Чуть дальше темнело скопление деревьев-валунов. Какая-то летучая мелочь сорвалась с него, попав в пятно света, и сгинула. На дно долины Гедимин светить не стал — ограничился сканированием.
Тела, вчера аккуратно свёрнутые в позу эмбриона, лежали неровным и плохо различимым слоем. Кто-то разодрал их на некрупные части, но есть не стал — промороженные остатки плоти ещё держались на костях и обрывках кожи, тут же, вперемешку, была разбросана изорванная одежда. В растёрзанные останки уткнулось мордой какое-то плоское животное в сегментарной броне. Конечностей у него было много, но все — короткие; передние, широкие, с зазубринами по краю, частично срастались с челюстями. Вникать в его анатомию Гедимин не стал — и так, по хрусту, было понятно, что эти челюсти с равной легкостью дробят и замороженное мясо, и кости, и подвернувшиеся «листья» иглицы вперемешку с пемзой.
«Тварь явно не летучая. Похоже, роющая. Глаза мелкие, но много. Прячется под землёй, вылезает на запах еды?» — сделав последние пометки для Вепуата, Гедимин закрыл журнал. «Похоже, зимой все спят. Столько пищи, а стервятников всего двое. А Икси вообще ничего есть не стали. Только раскидали по долине. Теперь замаешься это прикапывать. Вчера надо было…»
С окраины донёсся протяжный низкочастотный гул. Гедимин машинально огляделся по сторонам и открыл было рот, чтобы позвать Вепуата, но, опомнившись, тяжело вздохнул и ускорил шаг.
… — Поднять. Песок. На склад.
От коротких отрывистых фраз под ключицами болело меньше. Гедимин, стараясь не щуриться и не пятиться, смотрел на нависшего над ним гиганта. Текк’т привёл стаю молоди и поднялся из шахты; витки его тела согревал текущий по ней горячий воздух — может, поэтому он и высунулся так далеко. Пещеры за ночь прогрелись до плюс семнадцати.
— Поднять песок нет-можно, — отозвался он; гудящий голос был спокойным, без грохота и лязга. — Можно слепить в камень. Камень поднять можно. Песок сыпется.
— Понятно, — сказал Гедимин, пытаясь слепить в кучу слова. — Можно сделать камень-шар. Тонкая шкура, твёрдая, пустая внутри. Песок внутрь. Так поднимать.
— Кто ты-говорил «можно»? — зрачки в зеркальных глазах поползли в разные стороны. — Так нет-можно. Когда камень — весь твердеет. Внутри, снаружи. Только снаружи — нет-можно.
— Нет-можно? — повторил за ним Гедимин. Когда он замолчал, Текк’т уже погрузился в скалу. Сармат видел на экране сигма-сканера, как он втягивается в глубину, быстро скользя хвостом вперёд, и уже у самого «дна» разворачивается и вползает в пещеру.
«Нет-можно,» — повторил сармат про себя, чувствуя, как горло странно раздувается и вибрирует. «Досадно.»
…Ардан стоял у механических весов. Их в ангар не заносили давно — последний металлический дождь они пережили под защитным полем, а от землетрясения и вовсе не пострадали. Вокруг толпились Скогны, бросая на чашки то камешки, то косточки, и взволнованно верещали, наблюдая за их движением.
— Проверяем, — пояснил филк, оглянувшись на Гедимина. — Как посветлеет, привезут товары на обмен. Менять ведь будут по весу?
Гедимин кивнул.
— Работает?
— Да, вполне себе, — филк едва заметно ухмыльнулся. — Так ведь сегодня день Земли. Самое время для… таких вещей. Ты, когда Сэта придут, дай им тоже проверить. Чтобы потом не было проблем. Если им что не так, пусть сразу скажут.
Гедимин одобрительно хмыкнул.
— Проверим. Товары точно привезут? Уже всё определено?
Скогны, притихнув и оставив в покое весы, столпились вокруг сарматов.
— Как ты говорил, Дим-мин, — ответил абориген в шапке с плавниками. — Ульсена и нергонские грибы. По корзине из Синви и Сэви. Мы ждём их ко второй вспышке Пламени. А с чем придут Сэта, мы не знаем.
Гедимин по привычке оглянулся на левое плечо и досадливо сощурился. «Не ко времени Вепуат засел в карантин… Ладно, разберёмся.»
— Скоро узнаем, — мрачно пообещал он. — Им, если что, везти недалеко. Ардан, запускай их в цех. Пойду жечь костёр.
…От раскалённых тел Сэта валил пар — не только из-под ткани, прикрывающей лица, но и из каждого неплотного участка длинных накидок. Рукавиц существа не нашли; их пальцы, обмотанные узкой белой лентой, напоминали что-то из давным-давно просмотренных фильмов — кажется, по древней истории.
— Тут будет купол, — пообещал Гедимин, уже в третий раз прерывая мысленные расчёты теплопотери. — И жаровня под ним.
— Щедрость Пламени да не оскудеет, — пробормотал из-под «асбестового» платка главный жрец и положил гирьку из чёрного камня на вторую чашу весов. Конструкция замерла в равновесии. Сэта быстро переглянулись.
— Эту вещь сделали Равные Куэннам, — жрец слегка наклонил голову, сжимая гирьки в ладони. — Все знали, что она достойна доверия. Теперь все это видят. Равным Куэннам мы верим. Вопрос в карликах…
Выбраться из накидок они решились не сразу — минут пять ждали после того, как Гедимин плотно закрыл двери. «Минус восемнадцать,» — сармат смущённо покосился на ворота. «Им и тут-то, внутри, не жарко… М-да, тут мы не подумали. Какое-то строение надо было, с подогревом…»
… — Кет?
Гедимин не успел окликнуть Кенена Гварзу — тот, оборвав на полуслове отрывистую команду, повернулся к нему первым. За его плечом сармат увидел настороженного филка со странным зазубренным лезвием в руке и открытый проём в защитном куполе — и десяток Джагулов, выжидающих у выхода.
— Вовремя, — бросил Гварза, разворачиваясь к кочевникам. — Присмотри за лагерем. Джагулы идут на охоту. Я буду там, за реактором.
«Охоту?» — Гедимин растерянно мигнул. Гварза, уже забыв о нём, перекрикивался с Джагулами. Пара секунд — и кочевники вдесятером выбрались из-под купола и направились к сааг-туулу. Зверь лежал спокойно, только шумно вздохнул, когда они приблизились к морде. Сармат смотрел, как из-под брони деловито достают костяные шесты и смотанные сетки. Большие сети, намотанные на несколько жердей, выглядели как-то странно — казалось, они сделаны не из сплетённого волокна, а из тонких кольчатых… щупалец?