— Тут грибы из Сэви, — напомнил о себе главный Скогн. — Не хуже тех, что из Синви.
— Высыпай, — кивнул Гедимин. — Но Сэта сразу их проверят. Что-то их насторожило.
Скогн возмущённо фыркнул.
— Их? Перед лицом жреца Пламени⁈ Да кто бы стал…
— Что с грибами? — спросил Гедимин, повернувшись к Сэта. — Что-то не то?
Огненное существо шумно зашипело.
— Никакого обмана. Это с карликами-то! — Сэта смерил Скогнов недобрым взглядом. — У них ещё есть грибы? Мы принесли мало стекла…
Чаши уравновешивали долго, снимая то гриб, то пару осколков. Гедимин досадливо щурился, но терпел. Когда вся шихта оказалась в чаше, а на соседнюю легла треть гриба, они наконец замерли в равновесии, и сармат облегчённо вздохнул.
— Всё на сегодня.
Слышали его или нет, он не знал. Сэта сосредоточенно перебирали грибы (кто-то уже и попробовал). Скогны тащили звенящую корзину к «воротам». На той стороне их уже ждали, беспокойно повизгивая, а на окраине разворачивались две повозки, и подвывала раковина-труба. Гедимин только успел разглядеть их, как за плечом полыхнуло. Обернувшись, он увидел одинокого Сэта-жреца с печёным грибом в руке. Гриб он тут же спрятал и низко наклонил голову.
— Жар Пламени да не иссякнет!
— И вам спасибо, — пробормотал Гедимин, оглядываясь через плечо на повозки — в них как раз закидывали корзины с шихтой. — Металл у вас есть. Можете делать зеркала и отражатели. Технологию знаете.
— Созданное жрецами Пламени теперь нам знакомо, — отозвался Сэта, прижимая согнутые пальцы к груди. — Мы разожжём печи под знаком Пламени. Когда ты снова приведёшь сюда карликов с водяным металлом?
Гедимин оглянулся на отъезжающие повозки.
— Я их не привожу. Приезжают сами. Соберёмся, когда все договорятся. Думаю, скоро. Шихты им надолго не хватит.
— Шакха благодарна тебе, мастер Хеттийиррн, — Сэта коснулся согнутыми пальцами его груди и, не успел Гедимин мигнуть, исчез в алой вспышке. Из дверного проёма выглянул Ардан.
— Гладко всё прошло, — сказал ему Гедимин, разрушая прозрачный купол. Хотелось утереть испарину со лба, но мешал шлем.
— Мастер Дим-мин! — донеслось из-под ног. Двое Скогнов подошли почти вплотную. На секунду сармат подумал, что двое «командиров» не уехали на повозках с шихтой, но потом разобрался в орнаменте на шапках, — это были другие.
— Старейшины Синви будут довольны, — ухмыльнулся один из них. — И будет что рассказать. Сэта были здесь — и ушли, никого не тронув!
— Ну так и вы не лезли в их огороды, — отозвался Гедимин. — С чего им вас трогать⁈
Скогн странно ухмыльнулся.
— Ты — Равный Куэннам. С тобой все будут мирными. Даже Сэта. Спасибо за науку — и за корзину шихты. Завтра в Синви будут разожжены новые печи.
— Работайте, — усмехнулся Гедимин. — У вас хорошо получается.
Второй Скогн думал о чём-то, шевеля ушами. Когда сармат собрался уходить, он протяжно пискнул.
— Ты соберёшь ещё здесь нас и Сэта? — спросил он, глядя Гедимину в лицо. — Скогны из Синви, может, думают сами прийти в Сфен Огня с мешком грибов…
Он ухмыльнулся. Скогн из Синви сердито встопорщил усы.
— Скогны из Сэви! Вечно вам нужно всех донимать…
— Будет нужно — соберёмся, — перебил его Гедимин. — Скажешь, как кончится шихта. Цена прежняя… А соберёмся в день Земли. Например, в следующий.
Скогны быстро переглянулись.
— В день Земли, — повторили они — почти синхронно, будто сговорились. — У Куэннских весов в день Земли.
…Плавильных конусов еле хватило — сегодня все возились с мелочёвкой из цветного стекла, и каждую горстку шихты приходилось плавить отдельно, со своим красителем. Гедимин предложил было сделать запас цветных прутков — на него посмотрели озадаченно и снова вернулись к цацкам. Некоторые из них были светящимися — широкие кольца с отверстиями, слишком большие для перстней и слишком узкие для браслетов. Гедимин ждал, пока кто-нибудь спросит об утреннем торге — может, Сэта из Аса’ана были и не в курсе, но Скогны наверняка десять раз его обсудили. Но все говорили только по делу, будто ничего и не было.
— Странно, — пробормотал Гедимин, провожая взглядом вереницу Скогнов, покидающих мастерскую. Сэта ушли раньше.
…Подъёмник был разобран. Сармат налёг на крышку шахты. Когда колодец был закрыт, Гедимин оглянулся на утонувший в темноте склад и тяжело вздохнул. Смотреть на сигма-сканер не хотелось — сармат и так помнил, что главный корпус «Элидгена» тонет в песке. Филки еле-еле разгребли то, что накопилось за день; вчерашний пласт не уменьшился и на сантиметр. «И то хорошо,» — думал Гедимин, потирая ноющее плечо. До лопатки дотянуться не удавалось. «Намахался ковшом. Надо бы руки чаще менять.»
На полу душевой за ним остался песчаный след. Сармат посмотрел на него и досадливо сощурился. «Отряхивался же. И внизу, и у шахты… Куда оно набилось?»
До конца смены ещё осталась пара минут — и Гедимин, сгрузив штабель необработанных отливок в шлюзовой камере, вошёл в лабораторный отсек. С отливками предстояло разбираться на смене — другого свободного времени у сармата не было.
— Живой? — Вепуат, прижав ладони к прозрачной перегородке, радостно ухмыльнулся. — Весь день тебя не видел. Вот на тебя всё свалилось…
— Угу, — согласился Гедимин, разглядывая синевато-серую кожу разведчика. На боках и плечах ещё виднелись короткие светлые шрамы; ссадины на груди пропали бесследно.
— Джагулы, говорят, сегодня охотились, — ухмыльнулся Вепуат. — Ты там, случайно, со сканером не стоял? Интересно, кто тут летает зимой, — те же, что летом?
Гедимин пожал плечами.
— Что-то насканировал, но не разбирал. Не до того.
— Ну да, само собой, — кивнул Вепуат. — А… Скогны там как? На окраине что-то выло… Поторговали?
— Всё спокойно, — ответил Гедимин. — Обменялись и разошлись. Две корзины грибов, килограмм ульсены. Собирались ещё приехать.
— Ядро Сатурна! — Вепуат досадливо сощурился. — И опять без меня? Килограмм ульсены — это им на один укус.
Гедимин ухмыльнулся.
— В следующий день Земли. Успеешь выйти… если снова ни во что не влезешь. Мне вот другое странно… — он задумчиво сощурился. — Тоготцы всё видели и слышали. А сами на торг не пришли. И вечером не сказали ни слова. Я думал, они сразу прибегут. Не захотят отставать…
Вепуат осторожно похлопал по перегородке.
— Значит, тоготцы выжидают… И Аса’ан тоже? Хм-м… Ну ладно. Не торопи их. Может, они опыт поставили. Если в Синви и Сэви ничего не взорвётся, пойдут следом.
— Чему там взрываться? — буркнул Гедимин. — Я со сканером не отходил…
Вепуат пожал плечами.
— Мало ли. Тоготцам виднее. Может, к следующему дню Земли надумают. Или через один.
Часть 2735–38 дни месяца Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
35 день Лучей, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
Из «окон» душевой пробивался свет, внутри шумела вода, а у входа стояла разгруженная волокуша. Пока Гедимин обходил реакторный купол, дверь открылась; двое филков вытащили бочку с водой и снова нырнули в ангар. Сармат остановился и прислушался, но посторонним звукам было не пробиться сквозь гул и плеск — в душевой завели стиральную машину. Гедимин, еле слышно хмыкнув, поднял сигма-сканер и направил луч под ноги и чуть наискось — под ближайший обрыв.
Ничего, кроме гравия и редких «кустов» иглицы, на экране не было. Сармат пошарил лучом, расширил область сканирования, — прибор «разглядел» ямки, оставшиеся от костяных шестов, и ещё одну иглицу, проросшую прямо в углублении. Больше никакой органики в ущелье не было.
«Эффективные чистильщики, мать их колба…» — Гедимину вспомнился вчерашний живой смерч, кружащий над обрывом, и его передёрнуло. «Ни кости, ни обрывка одежды…»
…Раненого зверя снова уложили немного по-другому — кажется, его перекладывали по нескольку раз в день, и всегда «связывали» защитным полем. Гедимин по широкой дуге обогнул хвост, покрытый твёрдыми наростами — его «пристёгивали» к земле особенно тщательно, и всё же сармату эти «крепления» казались ненадёжными. Из панциря над неподвижной лапой высунулся круглый глаз, провернулся, отслеживая движения Гедимина, и втянулся обратно — но из брони уже выглянули другие. Сармат отвёл взгляд и ускорил шаг — существо вроде бы не могло навредить ему, но от глаз, торчащих из боков, почему-то было не по себе.
Под куполом горели два фонаря и одинокая жаровня с отражателем; Джагулы принесли свои «горелки» и уже с утра что-то кипятили. По периметру их лагеря из гравия торчали наклонные костяные шесты, опутанные тросами и увешанные разделанной дичью. Мясо разрезали на тонкие пласты, шкуры, натёртые чем-то блестящим, растянули отдельно — где нашлось свободное место. Из навесов, под которыми лежали раненые, уцелел только один; кто под ним прячется, Гедимин видел плохо — заслоняли кочевники. Иногда в просвет выглядывала судорожно сжатая кисть руки — видимо, раненому выдали кровяной камень, и теперь он корчился в попытках вырастить раздробленные кости. Гедимин смутно помнил, что у кого-то из Джагулов была травма челюстей — он долго лежал, забытый всеми, кажется, даже и без воды, и, если его труп не скормили сааг-туулу, может, очередь до него и дошла. Кочевники на раненого не обращали внимания — больше их занимал собственный мех. Раздевшись догола, они старательно вычёсывались. Над котлами в облаках пара свисали с костяных жердей какие-то обмотки. Гедимин, поморщившись, отвёл взгляд — и тут же наткнулся на ведро из кожи и тонких костей, доверху наполненное очистками местной «рыбы». Очистки успели подмёрзнуть и затвердеть — их вытащили из-под купола и оставили на морозе. Поблизости бродил филк, подозрительно щурясь на кочевников; из-за него, похоже, местная фауна до сих пор не слетелась на добычу — других причин Гедимин не видел.
— Кет, — негромко окликнул его Кенен Гварза, неожиданно вышедший из темноты. — Есть поручение. Резак исправен?
Гедимин, забыв, зачем пришёл, растерянно хмыкнул.