— Ты слышал, — отозвался другой Джагул; руки он держал сложенными на груди, почти как сармат, только обе кисти как-то странно свисали наружу. — Чёрный панцирь сказал о трёх днях. Урджен разучился считать до трёх?
— Дни… ночи… — первый сцепил когтистые пальцы в замок и с хрустом вывернул. — Урджен ещё их различает — вот что странно. Скоро перестанет. Пузырь из твёрдого воздуха… Вчера снилось — весь воздух стал твёрдым. Грызу его, а вдохнуть нечего.
— У них нет лиц, — пробормотал другой Джагул, оглядываясь на филков, и его вибриссы дрогнули. — Одни глаза. И дырки в коже. Как они говорят? Что думают? Ты понимаешь, Джегех?
Джагул, сложивший руки на груди, резко поднял и опустил согнутые пальцы.
— Ничего не поймёшь без маски Кьюссов, — пробормотал он. — И от неё было тяжело в голове. Чёрные панцири сказали ждать. У меня тут тоже странные сны.
Другой Джагул провёл ладонью вдоль пояса и с шумным выдохом прижал уши.
— Ножи! Не дали взять даже ножи. Зачем⁈
— Амулеты вернули, — Джегех тронул многочисленные нитки бус. — Думал, их отдадут Пламени. Видно, ему не нужно. Вообще ничего не взяли.
— Одно нам дали, а другое — нет, — вскинул голову тот, кто говорил о ножах. — Не пойму, почему так. Теперь всё — их. И зверь. И мы. Почему забрали ножи⁈
— Джегех, — один из кочевников двинулся вперёд. — Джегех говорит с чужаками. Но не с теми. Где испепелитель? Видели его? Он не приходил говорить с нами.
— Пернатый панцирь… — подал голос кто-то из Джагулов. Джегех резко развернулся к нему.
— Это был другой. Другой в его коже! Другие глаза. Пернатый ранен. Или мёртв.
Он оглянулся на сарматов. Его уши дрогнули, прижимаясь к голове.
— Тогда испепелитель…
— Его не вынесли к воротам Ук-кута, — пробормотал другой кочевник. — Охотники не видели…
— Что ты знаешь о порядках чужаков⁈ — вскинулся Джегех. — Те ворота — для наших мёртвых. До нас тут не умирали.
Теперь на сарматов оглянулись все. Филки насторожились ещё сильнее. Гедимин видел, как они опускают пальцы в петли «резинок»-пращей.
— Надо говорить с испепелителем, — донеслось из-под купола. — Я не знаю порядков. Но решать будет он. Вдвоём с пернатым — или один.
«Если испепелитель — это я, почему они даже не смотрят…» — мелькнуло в голове Гедимина, и он беззвучно помянул спаривание «макак». «Им меня не видно!»
Он с шумным вздохом дотянулся до фонаря — и увидел, как Джагулы вздрагивают и прижимают уши. Теперь все смотрели на него — и многим хотелось отступить, хотя он даже не притронулся к оружию. Принимать дружелюбный вид было поздно.
— Кто у вас главный? — спросил он, глядя ближайшему Джагулу в глаза. Тот мгновенно отвёл взгляд — даже раньше, чем смигнул.
— С чужаками говорю я, Джегех, — другой кочевник двинулся вперёд. Его глаза внезапно округлились, а уши плотно прижались к голове. Гедимину хотелось оглянуться — он не был уверен, что это — реакция на него.
— Я — Гедимин, — сармат всё-таки решил не оборачиваться. — Ты говорил, что вы готовы работать на Пламя. У вас есть лопаты?
Джагулы быстро переглянулись. Вид у них был ошалевший. Гедимин досадливо сощурился. «Чего они? Испугались? Ждали другого?»
— Всё, что было, на звере, — отозвался наконец Джегех.
— Мне нужны рабочие, — сказал Гедимин. — Собери тридцатерых, кто покрепче. Нужно засыпать песок в мешки.
Джагулы снова переглянулись. «Они меня вообще понимают?» — озадаченно подумал сармат. «Может, кость не то переводит?»
— Песок? В мешки? — переспросил Джегех, оглядываясь на соплеменников. — Сейчас? Не выйдет. Джаарган не сможет…
— Так бери рабочих из оставшихся полутора сотен, — перебил его Гедимин. — Что, он один с лопатой справляется?
— Лопатой? — неуверенно повторил Джегех, и сармату снова показалось, что «переводчик» дал сбой. — Л-ладно…
Он развернулся к лагерю и издал несколько воплей — видимо, закодированных команд, — из обкусанных слов Гедимин уловил только «сюда» и «надеть». Плотная группа, недавно обсуждавшая сарматов, незаметно растворилась. После недолгой суеты и поиска разбросанной одежды к закрытой «двери» стянулся десяток настороженных Джагулов. Джегех посмотрел на свои ладони с растопыренными пальцами, на собравшуюся «бригаду», резко махнул рукой и оглянулся на Гедимина.
— Сойдёт, — буркнул сармат, смерив Джагулов внимательным взглядом. Выглядели они крепкими — и вроде бы здравомыслящими, судя по тому, что влезли в самые тёплые накидки и даже надели шапки. «Может, хватит мозгов никуда не бросаться — ни на меня, ни в степи? Не люблю я всего этого…»
— Ещё десятерым скажи готовиться, — напомнил он Джегеху. — Эти скоро вернутся.
Не успел он отойти на шаг от «распахнутых» «ворот», как под ноги бросилась стайка нхельви.
— Эгнация сюда-а! — крикнул Гедимин вслед убегающим зверькам, надеясь, что не запутался в языках. Джагулы уже выбрались на холод и теперь настороженно следили за сарматами, выдыхая жёлтый пар.
— Десять лопат, — буркнул им Гедимин, указав на сааг-туула, и отошёл на пару шагов. Эгнаций вынырнул из темноты через пару минут — за секунду до того, как из хвостового «отсека» выбрался кочевник с охапкой инструмента. Гедимин радостно хмыкнул — это были именно лопаты, вполне узнаваемые, с довольно широкими клиновидными штыками из чьих-то костей. Джагул, перехватив взгляд сармата, поднял охапку чуть выше.
— Сойдёт, — кивнул тот. — Раздай. Теперь — идём.
Никто не издал ни звука, пока отряд спускался в ущелье. Гедимин шёл впереди, подавляя постоянное желание оглянуться. Эгнаций замыкал цепочку. Джагулы двигались очень тихо, как-то умудряясь не ломать ледяные кристаллы, и быстро — на спуске даже обогнали сармата, но тут же замедлили шаг, а потом и остановились. Впереди был подъёмник — его Гедимин собрал заранее, оставалось только подсоединить привод. Защитное поле, растянутое над агрегатом и зияющей шахтой, удерживало тепло.
— Сюда не ходить, — буркнул Гедимин, соединяя детали, и сдвинул рычаг, разворачивая «стрелу» — теперь крюк повис над твёрдой землёй в полуметре от замерших кочевников. — Первые четверо — сюда. Каждый встаёт на свою опору. Держаться здесь. Держаться крепко. Шахта глубокая.
Он придержал крюк подъёмника и выжидающе посмотрел на Джагулов. Они переглянулись. Один потрогал нагревшийся металл, шумно выдохнул и шагнул на опору. Его ступни изогнулись — он будто искал какие-то выступы или выбоины, куда можно вцепиться, но балка под ногами была непривычно узкой. Он ухватился за крюк и застыл, глядя на провал шахты.
— Обычный подъёмник, — пробормотал Гедимин. Ему было не по себе. «Привыкнут,» — успокоил он себя. «Прикрою защитным полем — не выпадут.»
Все опоры были заняты. Шестеро Джагулов, которым места не хватило, вертели головами и пытались потрогать то крюк, то трос, то защитное поле. На того, кто потянулся к опоре подъёмника, Гедимин рявкнул. Эгнаций уже встал у рычагов, и «стрела» развернулась к колодцу. Джагулы, прекратив «исследования», уставились на крюк. Прозрачный шар защитного поля висел на нём, медленно опускаясь в провал.
— Очень глубоко, — сказал Гедимин, оглядываясь на притихших Джагулов. — Без этой штуки не спуститься и не подняться. Кто спустился — отходит и ждёт. Там большие пещеры и много песка.
— Песка? — повторил кто-то из Джагулов, шевельнув ушами. Гедимин скользнул взглядом по его одежде. Бахромы и цацек на ней было много — и всё это при физической работе должно быть за всё цепляться и на всё наматываться. «А отряхивать это от песка…» — Гедимин угрюмо сощурился, представив себе процесс очистки такой «спецодежды». «Замотаю их внизу в защитное поле. Филки одеты в гзеш, с него всё соскальзывает. А эти… Их в стиральную бочку надо будет засовывать.»
— Слезли? — крикнул он в шахту, выждав пару минут после остановки крюка. Защитное поле разрушилось, трос пару раз слабо дёрнулся — что-то внизу шевелилось, но молчало.
— Уррроарррх… — донеслось из шахты полминуты спустя. Гедимин мигнул, но тут же понял, что эхо исказило Джагульскую речь — крикнули что-то значимое, просто «переводчик» не справился. Кочевники, оставшиеся наверху, зашевелились, странно дёргая плечами и встряхивая головой — кажется, вопль их успокоил.
— Ещё четверо, — скомандовал Гедимин. — Так же ждать внизу!
…Как сармат ни старался установить равновесие, крюк, на котором он спускался вместе с двумя Джагулами, слегка перекашивало. Существа молчали, глядя на подсвеченные стены. Когда крюк остановился, они быстро огляделись. Те, кто уже сидел в пещере, встретили их рычанием и фырканьем — и они, опомнившись, шагнули на твёрдую землю. Гедимин подёргал трос, сверху дёрнули в ответ — Эгнаций ждал сигнала.
— Песок, — Гедимин шагнул к оплывшим барханам и бросил у их подножья охапку пустых мешков, привычным движением «надувая» их изнутри защитным полем. — Сгребайте его в мешки. Наполнятся — поедут наверх.
Он повернулся к Джагулам и поднял генератор защитного поля. «Каждому — отдельный пузырь. Воздуховоды на затылке… ещё ряд добавлю. Так должно быть удобно.»
Ещё минуту существа, выронив лопаты, ощупывали прозрачную плёнку — то свою, то соседскую. Потом осторожно, с опаской подобрали инструмент и двинулись к холму. Мешки потрогали тоже — сначала лопатами, потом — руками. Каждый раз, не нащупав чего-то, оглядывали затянутую в плёнку ладонь. Гедимин молча ждал.
Первый Джагул поддел штыком песок — и тут же уронил поддетое обратно.
— Что это? — отрывисто спросил он, оглядываясь на Гедимина.
— Песок, — отозвался тот, глядя на кочевников с нарастающим недоумением.
— Простой песок? — переспросил Джагул. — Зачем тебе простой песок?
— Надо, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. — Что, работать не хочешь?
Джагул развернулся к бархану и налёг на лопату. Остальные молча взялись за инструмент. Секунд десять Гедимин следил, как они сгребают песок, потом свернул защитное поле в ковш и передвинулся к другому бархану. «Быстро работают. Ну, посмотрим…»