— Видели, ты вёл Джагулов из дома воды, — высунулся в дверь очередной любопытствующий. В цеху уже звенели шихтой и громко что-то обсуждали.
— Всем надо мыться, — буркнул Гедимин, вороша горючую смесь. — Иди работать!
Скогн исчез, и вовремя — столб красного огня ударил в потолок.
— Ничего не случилось с Пламенем? — первым делом спросил Сэта, вышедший из костра, и окинул сармата встревоженным взглядом. — Ни с Пламенем, ни с его городом? Твой зов пришёл поздно…
— Угу, — согласился Гедимин, вспоминая, что не растянул вдоль коридора защитное поле. — Не успеете — оставлю вам печь, закончите — сами уйдёте. Ардан поможет. Скогнов не трогать!
— Будто в доме стекла только и нужного, что водяные карлики, — Сэта пренебрежительно дёрнул вибриссами. — Не тревожься о них, мастер-жрец.
Ут’таркех, не дождавшись сигнала от Гедимина, оставил отливки «дежурному по порталам» и куда-то ушёл. Искать его сармат не стал, только отправил тому же «дежурному» мешки с рудой, отодвинул штабеля отливок к стене и вышел в цех. Там его уже ждали.
— Это правильно — задать Джагулам работу, — Скогнам, пока плавилась шихта, было совсем нечего делать, и они окружили сармата плотным кольцом. — Много самой тяжёлой работы! Они тут ходят, пьют вашу воду, — пусть платят! Но вот в купальню их пускать — совсем ни к чему. Столько воды ушло на этих грязных тварей!
«Ваше дело до нашей воды⁈» — Гедимин недобро сощурился.
— Теперь они чистые, — отозвался он. — А тебе что, места в купальне не хватило? Вы же ходите туда только раз в неделю.
Скогны недовольно заверещали.
— Хочешь приручить нергонов добром? Они не понимают добра! — абориген оскалился, показывая мелкие острые зубы. — Они осмелеют — и начнут убивать и грабить. Твою броню им, может, не пробить, но не у всех же есть броня!
— Что там? — вмешался растерянный Сэта; шихта плавилась, работы не было, а громкий спор у соседней печи трудно было не заметить. — Разговор о Джагулах? Тут был бунт?
Гедимин сердито сощурился.
— Джагулы пока мирные. Это Скогнам неймётся. Жалеют чужую воду.
— Воду? — Сэта шевельнул ухом. — Водяные карлики всегда о воде. Так кто кого убил?
— Никто никого, — буркнул Гедимин. — И, надеюсь, так оно и будет.
У него в кармане, в непрозрачной пробирке, лежал обломок белого пласта — высушенное Джагульское «мыло», образец для Альгота, и сармат думал, где искать химика, чтобы пробирку отдать.
…В реакторном бункере было прохладно — огненные камешки, высыпанные на пол безо всяких жаровен и отражателей, удерживали температуру чуть выше нуля. Гедимин вдохнул холодный воздух и тяжело опустился в кресло. Локти упёрлись в край пульта управления. Никаких рычажков там не было, но на всякий случай сармат чуть отодвинулся. Тёплое волокно легло на его висок и расплелось вдоль щеки.
— Все такие спецы по традициям, а работать некому, — прошептал сармат, угрюмо щурясь. — Надо бы им всем устроить мойку. Только не в один день со Скогнами. Не то точно кого-нибудь убьют.
36 день Огня, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
— Иди кровь сдавать, — сказал Гедимину Айзек, едва спустившись к щиту управления. Сармат, не успевший даже сдать смену, удивлённо мигнул.
— Декомпрессия. Забыл?
— Тут забудешь, — пробормотал Гедимин, уступая командиру место у монитора. — Что там с Джагулами?
Айзек криво ухмыльнулся.
— Довольны, но озадачены. Ты и сегодня отправишь их копать?
Пол под ногами едва заметно дрогнул — кто-то из Текк’тов, проползая под холмом, слегка зацепил высоко лежащий бункер. Гедимин невесело хмыкнул.
— Придётся. Филки не справляются.
…Пробирка с ярлыком «для Альгота — Джагульское мыло» со стола исчезла. Спросить, куда она делась, было не у кого — филк-медик был завален пустыми и полными кровезаборниками, литейщики настраивали температурный режим плавильного агрегата, все были очень заняты. Прикрыв бронёй проколотое и зудящее запястье (филк — с непривычки, что ли — воткнул иглу как-то криво), Гедимин сунулся в соседний отсек. Там в контейнере громко шуршал Зелёный Пожиратель — ему дали что-то погрызть. За ним из-за прозрачной переборки наблюдал скучающий Вепуат.
— Гедимин! — он прижал обе ладони к перегородке и радостно ухмыльнулся. — А ты не спросил Джагулов, как они делают мыло?
Сармат опустил ладонь на перегородку и растерянно хмыкнул.
— Нет. А что?
— Альгот ходит озадаченный. Там куча какой-то разъеденной органики — и дождевая соль, похоже, совсем не у дел, — сбивчиво пояснил Вепуат. — Довольно едкий у них дезинфектант. Похоже, он им шерсть и обесцвечивает. Нет, я видел, что пигмент у них подъеден, но что это целенаправленно… Интересно было бы знать, чем моются чёрные Джагулы. Почему их не обесцвечивает.
«Найдёт же, чем интересоваться!» — Гедимин угрюмо сощурился. «Мне бы понять, что у этих тварей на уме. Насколько можно доверять им…»
— Спрошу. Если Гварза их раньше не выгонит, — пообещал он. Вепуат ухмыльнулся.
— Гварза никого не тронет. Раз ты пристроил их к работе, и третий день всё тихо… Не видел сааг-туула? Сегодня ему должны снять швы…
«До декомпрессии ему точно ничего не снимут,» — думал Гедимин, выходя из лаборатории. В душевой шумел стерилизатор, к бронеходу стягивались умытые и переодетые филки. За шатрами горел двойной красно-жёлтый огонь — на земле стояла чашка-отражатель с осколками кейека, и Скогны тянули волокушу-рудосборник по оттаявшему гравию вокруг неё. Ещё дальше виднелось пятно жёлтого света на углу каменного ангара — фонарь у входа в горячий цех. Гедимин, повернувшись к невидимым за краем обрыва шахтам, «посветил» под ноги лучом сигма-сканера и довольно хмыкнул. «Текк’ты работают на всех участках. Хоть этот механизм удалось настроить…»
Он выключил сканер и двинулся к дальним шатрам. «Где Ардан? Надо ему сказать — вечерние занятия переносятся на утро. Если получится, вся вечерняя смена будет свободна. Интересно, сколько Джагулов сегодня выйдут на работу?»
Повозки и шатры Скогнов, приехавших из разных городов, стояли неподалёку друг от друга, но всё же на заметном расстоянии; ближе всего к горячему цеху был лагерь тоготцев. Рядом с ним, несмотря на ранний час, уже собралась плотная группа аборигенов. Гедимин приостановился, разглядывая шапки и бахрому на одежде. «Тоготцы. По крайней мере, ближайшие — тоготцы. О чём они там…»
— … и что скажет мастер Дим-мин!
Голос тоготца звенел от возмущения, срываясь в ультразвук. Тот, к кому он обращался — абориген из другой плотной группы, численностью поменьше, с плавниками на шапке с меховой опушкой — только фыркнул в вибриссы.
— Вот идёт мастер Дим-мин. Пусть он теперь с тобой разговаривает!
Абориген в шапке с плавниками резко развернулся, и вся его группа забралась на одну из повозок. Гедимин удивлённо мигнул. Спросить он ни о чём не успел — его уже обступили сердитые тоготцы.
— Мастер Дим-мин! Ты слышал этого рыбоеда⁈ Как можно говорить с такими…
— Потише, ручейник, не зли богов! — донеслось из-под навеса. — А то вместо рыбы будешь глодать камни!
— Если случай вытащил тебя из болота… — взвился один из тоготцев, но тот, кто говорил с Гедимином, лишь брезгливо дёрнул усами.
— У одних богов хватает на них терпения! Мастер Дим-мин, скажи им — может, твои слова просочатся сквозь ил в их ушах…
Гедимин болезненно поморщился. «Традиции, чтоб их! Понятно одно — они опять перегрызлись. Но из-за чего?»
— Что сказать-то? — спросил он, угрюмо щурясь. Пока он договорил, Скогны из разных городов успели обменяться четырьмя репликами, и их вопли становились всё пронзительнее. «Защитным полем разделить их, что ли? Правда же, сцепятся…»
— Что они не могут отказать нам! — проверещал тоготец, глядя сармату в глаза и едва не роняя шапку. — Не могут не продать нам стеклянную скорлупу! Они отказали нам, Тоготу, — и Синви, и Сэви, все рыбоеды! Не продали нам ни осколка!
Гедимин мигнул.
— А с чего должны были?
Скогны, прекратив верещать, быстро переглянулись. Те, кто сидел на повозке, тоже притихли и навострили уши.
— Мы показали им хорошие товары… — заговорил было кто-то из тоготцев.
— Ты, повелитель стекла, можешь же им приказать! — перебил его переговорщик. На повозке громко фыркнули.
— Не продают — значит, не хотят, — Гедимин пожал плечами. — С чего вы вообще к ним полезли? Шихта — из Сфена Огня. Идите с торговлей к Сэта.
Переговорщик, поймав на лету упавшую шапку, растерянно оглянулся на сородичей. С повозки донёсся весёлый визг.
— Сэта! Стоять перед Сэта — нужна смелость. Откуда она у ручейников⁈
— Да что ты, рыбоед… — взвился кто-то из тоготцев. Гедимин с тоской взглянул на генератор защитного поля и ударил ладонью о кулак. Скогны пригнулись.
— Идите в цех, — угрюмо сказал сармат. — Тут есть стеклодувы? Занятия будут сейчас, не вечером. Если придут Сэта — договаривайтесь с ними. Они из Аса’ана. Аса’ан ещё не торгует со Скогнами. Но уже знает про зеркала. И водяного металла у него нет.
…Тоготцы под присмотром Ардана делали запчасти для горелки — похоже, печи для плавления стекла в Тоготе уже достраивались. «Дело за шихтой,» — думал Гедимин, глядя, как аса’анцы собирают из полых стеклянных трубок и шаров странную, явно декоративную конструкцию. «Странно, что за ней пошли к жителям Синви. У них ведь мало, самим не хватит…»
— Говорят, в Шакхе уже горят зеркальные чаши, — пробормотал жрец-«ученик», глядя исключительно на стеклянную конструкцию. — И город наполнен их жаром. Будто бы их печи, где плавят стекло, благословлены жрецами Пламени…
«Надо как-нибудь сходить к ним. Хоть посмотреть, что мы там благословили. Конструкция простейшая, но…» — Гедимин оборвал недостроенный план на полуслове и едва заметно сощурился.
— Будто бы мастера из Шакхи узнали о стекле всё, чему их могли научить, и сравнялись с учителями… — продолжал жрец, бросив быстрый взгляд на Гедимина. — Может ли быть, что мастера Аса’ана…