Джагул в шапке наконец выбрался из-под купола, виновато прижимая уши перед сердитыми сородичами. Гедимин молча махнул рукой в сторону дальнего спуска и пошёл вслед за отрядом. «Отмерять полчаса…» — вяло шевелилась в голове засевшая мысль. «И правда. Хотя бы простейший таймер…»
…Эгнаций снял с подъёмника последние мешки. Волокуша медленно развернулась к ангару. Гедимин навалился на массивную крышку, закупоривая шахту, и, выпрямившись, отсоединил приводы подъёмника. Сооружение разбиралось за считанные минуты; несколько привычных движений — и каменные опоры легли под обрывом, а детали приводов, обвязанные тросиком, — рядом с поршневой машиной. Волокушу Гедимин нагнал у ворот склада — она ещё и подъехать не успела.
— Всё, идите на отдых, — сказал сармат Броннам-погонщикам, сбрасывая на землю последние мешки. На складе оставалось всё меньше свободных ячеек — всё заполонили песок и гравий. Гедимин вспомнил о почти расчищенной пещере — от барханов остался тонкий, по щиколотку, слой породы — и довольно ухмыльнулся, закрывая двери ангара. Наверху похрустывал гравий — волокушу уже дотащили до лагеря, теперь тягловый зверь медленно разворачивался вместе с ней. Бронны-погонщики, уступив поводья кому-то из сородичей, устраивались у полевой кухни и делились новостями. Эгнаций оглянулся на закрытую дверь, повёл плечами, расправляя и складывая короткие чёрные крылья, и еле слышно хмыкнул.
— Теперь идём мыть кочевников? Они там, наверное, заждались.
— Вепуат говорил — после работы надо дать им остыть, — сказал Гедимин. — Он биолог, ему виднее. Идём… только вот — все семьдесят в душевую не влезут. Да ещё их мисочки…
— Надо бы разделить их, — сказал Эгнаций, на долю секунды задумавшись. — Из них, кажется, половина мылась вчера? Этих запустим первыми, им только песок отряхнуть. А новички будут мыться как следует. Тридцать и сорок… думаю, поместятся?
Гедимин кивнул.
… — Собери тех, кто вчера мылся, — громко и чётко проговорил сармат, глядя Джегеху в глаза. Смотреть следовало бы на уши — сейчас они стояли торчком, не дёргаясь, и сам переговорщик выглядел увереннее, чем вчера.
— Отведу их в купальню. Смоют песок тёплой водой, высохнут и вернутся. Мыло им не нужно.
— Бери тех, кто не мылся, — отозвался Джегех. — Им нужна эта вода. Вчерашние обойдутся.
— Ты их спросил? — хмыкнул Гедимин. — Собирай вчерашних. Воды хватит на всех.
Джегех смерил его недоверчивым взглядом, переглянулся с молчаливыми вожаками и шагнул прочь от стены. Гедимин видел, как он резко взмахивает рукой, и слышал короткие рявкающие возгласы. Притихший при появлении сармата лагерь зашевелился.
— Плюс двадцать пять, — сообщил Гедимину Эгнаций, вынырнувший из темноты. — Не замерзнут. Я пластину в цистерне оставил…
— Хорошо, — Гедимин быстро пересчитал собравшихся Джагулов и протянул руку к защитному куполу. «Надеюсь, Джегех не наврал. Если тут не вчерашние, а новички — уйдут недомытыми.»
…В желобках водостоков желтел оседающий песок. Можно было бы его смыть, но смысла в этом не было. «От второй смены втрое больше осядет,» — думал Гедимин, вешая шланг на крепления. Джагулы старательно расчёсывались — мыло и мисочки они не взяли, но гребень прихватил каждый. Кажется, это помогало им быстрее высохнуть, но Гедимин, глядя на тела, с ног до головы покрытые шерстью, только радовался своей гладкой коже — и вовремя свёрнутому проекту «Слияние». «А то бы и нам отрастили мех… Вот на кой метеороид оно надо⁈»
— Эй! — он, недовольно щурясь, шагнул к водяным часам. Какой-то Джагул заметил их и теперь выжимал туда воду из мокрой гривы — прицельно, именно в пустую ракушку. От окрика Гедимина он шарахнулся, вздыбил шерсть и прижал уши. Остальные подались в сторону.
— Высохли? Идите в лагерь, — буркнул сармат, слушая, как капает на пол вода из «заведённых» часов. — Эгнаций, открой заслонки. Пусть цистерны наполняются.
…Гедимин открыл вентиляционные лючки. Едкое Джагульское мыло пенилось и испарялось бурно — даже аборигены морщили носы и задерживали дыхание, натирая морду белым раствором. Слой песка проступил в каждом водостоке. «Закончим — пролью всё как следует. И фильтры промою,» — думал сармат.
Один из Джагулов отложил гребень и выпрямился, приглядываясь к висящим на стене часам. Гедимин недовольно хмыкнул. «Хорошо, хоть в стиральную машину не лезут!»
— Что за вещь? — Джагул, чуть прижав уши, повернулся к сармату. — Это для благословений?
Гедимин мигнул.
— Нет. Это водяные часы. Наливаешь доверху и засекаешь время, — пояснил он, думая, сколько слов из этого набора кость-«переводчик» оставит непереведёнными. Джагул дёрнул ухом, оглянулся на часы, зачем-то посмотрел внутрь и шумно фыркнул.
— Эта вещь должна плавать.
Гедимин угрюмо сощурился. «Вот что тебе мешало отогнать его, а не читать лекции⁈ Обсуждай теперь с ним измерение времени…»
— Все начесались? — мрачно спросил он, снимая со стены шланг. — Время вышло.
Джагулы, устроившиеся на полу с гребнями, зашевелились. Поднимались они быстро, но каждый поднимающийся оглядывался на сородича у часов и недовольно скалился. Гедимин, беззвучно хмыкнув, открыл вентиль. Напор он сделал посильнее — чуть меньше максимального. Пена потекла по водостокам, смывая песок. Джагулы, прижав уши, отряхивались от едкого вещества. На часы больше никто не глазел.
…Что-то заставило аборигенов спешить — выйти из душевой, не просохнув как следует, — каждый, войдя под прогретый купол, сбрасывал одежду и выворачивал подмокшей стороной наружу, некоторые шумно отряхивались. Те, кто лежал недалеко от жаровен, зашевелились, отползая подальше и уступая промокшим место.
— Джегех! — громко позвал Гедимин, заглядывая в воздуховод. Дальний силуэт вздрогнул, на секунду склонился над кем-то из лежащих и быстро пошёл к сармату. По пути к нему присоединились ещё двое.
— Ты щедрый хозяин воды, — сказал один из них, пытаясь улыбнуться так, чтобы не торчали клыки. — Твои источники обильны.
— Угу, — отозвался Гедимин и перевёл взгляд на Джегеха. — Собери на завтра столько же рабочих. Пусть все хорошо отдохнут — работы будет много.
Джагулы переглянулись.
— Джаарган набрался сил, — сказал один из них — кажется, не Джегех. — Если будут удачные сны, он споёт для вихрей. И другие тоже. Если ответят — мы скажем.
Гедимин мигнул. «Это что было, и зачем мне это знать?»
— Угу, — отозвался он. — До завтра.
…Кут’тайри высунулся со склада, едва услышав, как Гедимин открывает дверь и лязгает поддоном. Сармат, собравшийся в тишине разжечь огонь и забрать из Шакхи отливки, удивлённо хмыкнул.
— Мастера из Шакхи передают тебе слова почтения, — вдоль гривы Кут’тайри протянулась яркая полоса белого свечения. — Новый цех раздал жрецам зеркальные амулеты. Те, кто уходит в огонь, теряя разум, теперь смогут легко вернуться.
На его ладони лежал остроконечный зеркальный шестигранник в оболочке из прозрачного стекла. Верхняя его часть, лишённая граней, была сплющена и превращена в миниатюрный диск. На нём блестели бок о бок чёрные и светло-зелёные треугольники — стеклянный символ радиационной опасности.
— Эхм… — Гедимин смущённо сощурился. — И что, их уже… проверили в деле? Работают?
— Это могущественный дар Пламени, — Кут’тайри склонил голову, с почтением прижимая подвеску к груди. — Один из множества его даров. Этот знак мастера Шакхи сделали для тебя.
Гедимин покачал головой.
— Рано вы начали их раздаривать, — пробормотал он. — У вас сырья — всего ничего. Ты бы лучше себе оставил.
Кут’тайри ничего не ответил — так и стоял молча, держа амулет на протянутой ладони, пока Гедимин его не забрал. Дверь склада вскоре закрылась, но сармат ещё долго смущённо щурился, сжимая подвеску в кулаке. «Технология пошла в дело. Ну, хоть на этот раз — не оружие…»
…Устроиться в бункере и спокойно обтачивать заготовки для лючков ему не дали. Только он снял первую стружку, как наверху заскрежетал мёрзлый гравий. Ещё секунда — и в туннель, подталкивая перед собой заспанного филка, спустился Айзек.
— На пульте не спать! — он лёгким толчком направил мелкого сармата к креслу. — Гедимин, вставай.
Филк, недовольно что-то пробормотав, уткнулся взглядом в светящийся монитор. Тёплое щупальце на предплечье Гедимина задрожало и расплелось на тонкие волокна, обхватив руку до локтя. Сармат мигнул.
— Идём-идём, — поторопил его Айзек. — Нас ждут. Прими внушительный вид… Что в кулаке?
— Стружка, — буркнул сармат, пряча обрезки металла в карман. — Чего ты примчался? Я на смене…
— Где ж ещё, — отмахнулся Айзек, разворачиваясь к выходу. — Сейчас пойдём объявлять волю Пламени. Вот даже не знаю — дать тебе открыть рот или лучше не надо?
— Какую ещё волю? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь. Он уже выбрался из бункера — и увидел широкую цепь огней вдоль обрыва и длинного «живого холма». Между бронеходом, шатрами и подсвеченным изнутри куполом мелькали рослые и приземистые тени. Гедимин чётко видел два светящихся посоха и замерший между ними чёрный силуэт — Кенен Гварза стоял, сложив руки на груди, и чего-то ждал.
— Сааг-туул вполне здоров, — сказал Айзек, замедлив шаг. — Ему разрешат подняться. А Джагулам — перебраться с холма на его спину. Племя Хеллуг снова в строю, в привычном состоянии… Ну, что ты решил? Что с ними делать?
Гедимин мигнул.
— Ты же командир, — пробормотал он. Под пристальным взглядом Айзека ему было не по себе.
— Я, как командир, спрашиваю тебя, — Айзек едва заметно ухмыльнулся. — Ты два дня плотно с ними работал. По итогам все живы, дочиста вымыты, и никто не послан в ядерный могильник. Так что мы с ними решаем?
Гедимин пожал плечами.
— Работали нормально. Не хуже филков. Странные, но… проблем пока не было. Может, будут. Я не понимаю, что у них в голове.
Айзек фыркнул.
— А что у тебя в голове, кто-то понимает? Ну да, осторожность… осторожность — это всегда разумно. Держать их поодаль от карликов для общего спокойствия… Но в целом — что скажешь? Прогнать, оставить?