Гедимин сузил глаза. «Чего он меня-то спрашивает? Я не командир. Это они с Гварзой…»
— Оставляй, — буркнул он. — Пригодятся. Только под клятву… они их вообще держат?.. пусть клянутся не нападать. Ни на холме, ни вокруг. Будут делать, что сказано — пусть живут. Не будут — выгоним.
Волокна, прилипшие к его руке, нагрелись и вновь остыли. Хранитель был рядом и внимательно слушал. Что он слышит и понимает, Гедимин не знал.
— Кенен считает так же, — сказал Айзек и двинулся к двум белым огням. Гварза обернулся и шевельнул рукой в знак приветствия.
— Сошлись во мнениях? — он, не дожидаясь ответа, перевёл взгляд на громадное животное, распластанное на земле. Сааг-туул беспокоился. Его бок ярко освещали фонари, и он пучил глаза то на свет, то на сарматов. Филки рассредоточились у шатров, держа его под прицелом. Трое Джагулов, выпущенные из-под купола, замерли в световом пятне. За ними пристально следили вооружённые Бронны. Броннов было много, как и Скогнов, но почти все держались в тени, как и залёгшие среди шатров нхельви. Джагулы, которых не выпустили, столпились у стенки купола и молча ждали.
— Мы вылечили вашего зверя, — сказал Айзек, обращаясь к тройке Джагулов. — И многих из вас. Вы пили нашу воду…
— Хеллуг помнят, — отозвался кочевник. Он настороженно следил за сарматами, не замечая, как Бронны в двух шагах от него угрюмо скалятся.
— Иди к своему зверю, — сказал Айзек. — Ему позволят встать. Спусти его с холма и отправь есть. Сам возвращайся.
Джагул поднялся на макушку зверя, ещё двое перебрались на загривок. Сааг-туул беспокойно зашевелился. Все, кто был рядом, подались в темноту. Айзек шагнул вперёд, поднимая генератор защитного поля.
Гедимин сам не заметил, когда сфалт лёг ему в руки — очнулся только от резкой боли, когда что-то обожгло запястья. Сааг-туул топтался у обрыва, неуверенно разминая лапы и покачивая хвостом. Гигантская булава медленно колыхалась над землёй. Под рявканье Джагулов и верещание со всех сторон существо развернулось задом к обрыву и осторожно сползло по склону. Внизу захрустел гравий, потом бронированная морда снова высунулась на свет. Животное ткнулось носом в дерево-валун и открыло пасть. Круглый ствол лопнул с оглушительным треском. Сааг-туул навис над раздавленными остатками, медленно сгребая их в рот.
Двое Джагулов спустились по его лапам и приблизились к сарматам.
— Что решило Пламя? — отрывисто спросил один из них. — Что оно сказало о нас?
Тонкие щупальца на запястьях Гедимина замерли в неподвижности. Он чувствовал их слабое тепло. «Интересно, Джагулы его „видят“?» — думал сармат, глядя на кочевников. «А оно их?»
— Пламя решило… — медленно проговорил Айзек, покосившись на Гедимина. — Вам разрешено здесь остаться. Вы даёте клятву не нападать ни на кого в Элидгене и выполнять волю Пламени. Если вы откажетесь…
Джагулы, быстро переглянувшись, опустились на колени и упёрлись ладонями в гравий. Их длинные морды практически уткнулись в землю.
— Хеллуг клянутся перед самим Пламенем, — глухо проговорил один из них. Айзек хмыкнул.
— Пламя здесь. Гедимин…
Сармат неуверенно шагнул вперёд, снимая с плеча сфалт. Из-под отодвинутой пластины в небо ударил яркий зелёный луч. Вокруг зашелестело, кто-то в темноте взволнованно взвизгнул. Джагул приподнял голову — и, содрогнувшись, уткнулся лицом в гравий.
— Переговорщик Джегех, — снова заговорил Айзек. — И ты, сновидец Урджен. Вы говорите от имени всех Хеллуг?
— Д-да, — Джагулы поднялись на ноги, щурясь на яркий зелёный свет. Их мех стоял дыбом.
— Я говорю от всего Элидгена, — Айзек положил руку на приклад сфалта, рядом с открытым проёмом. — Пламя здесь. Повторите перед ним свои клятвы.
«Облучатся…» — думал Гедимин, едва заметно щурясь на ладони Джагулов. Кочевники дотронулись до сфалта и замерли так — только когти мелко дрожали, царапая обшивку.
— Хеллуг не ослушаются воли Пламени, — проговорил один из них, неотрывно глядя на зелёное сияние. — Хеллуг не причинят вреда никому в доме Пламени.
— Хеллуг признают, что наказание было справедливым, — сказал второй, и его рука едва заметно дёрнулась на прикладе. — Хеллуг будут верны Пламени. Пусть это будет замечено.
— Пока вы держите слово, в доме Пламени вам не причинят вреда, — отозвался Айзек со странной интонацией — он будто зачитывал с экрана ритуальный текст. — Не откажут в воде, лечении и убежище. Пламя слышало клятвы, нарушители в его руках. На этом всё.
Невидимые щупальца дрогнули, наливаясь теплом, и растаяли, оставив слабое фантомное жжение. Гедимин рывком задвинул пластину и прижал заэкранированный реактор к груди. Подавить дрожь удалось не сразу. Кто-то мягко взял его за плечо и потянул назад, на край светового пятна. В центре остались двое Джагулов и Айзек — и казалось, что он, не такой уж рослый, возвышается над ними на полметра.
— На этом всё, — повторил один из Джагулов, низко склонив голову. — Джегех пойдёт к Хеллуг. Он хорошо им расскажет. Урджен будет со зверем. Передаст все слова ему.
— Хорошо, — отозвался Айзек и жестом подозвал филков-конвоиров. Гедимин смотрел, как Урджен по панцирю жующего зверя перебирается на его холку и скрывается в темноте. Пара обрывков мыслей мелькнула в мозгу и пропала, оставив в черепе гулкую пустоту.
— Чего ждёшь? — Гварза толкнул его в плечо. — Кто как, а я — спать. Знать бы заранее, чем тут придётся заниматься, — сидел бы в гетто!
Айзек, повернувшись к нему, невесело усмехнулся.
— А ведь это ещё не худший сценарий… Иди отдыхать. Я проверю работу постов. Сарматов там достаточно, но с реакцией у них плохо. С утра погоняй их на взаимодействие. И местных подключи.
— Само собой, — согласился Гварза. — Раз эта тварь теперь мобильна, придётся вешать над ней дроны. Пульт заберу себе — Эгнаций явно не тянет. К тому же полдня сидит в шахте.
— Четверть, — машинально поправил Гедимин. — И обычно — меньше. У шахты, наверху.
Гварза тяжело вздохнул.
— Кет! Твоё место — у реактора. Бегом!
Айзек молча вклинился между сарматами и смерил Гедимина выразительным взглядом.
— Реактор, так или иначе, требует присмотра. Завтра с утра Джагулы пересядут на своё животное — и племя Хеллуг будет мотаться вокруг холма. Как реактор на них отреагирует, знает только он. Что он пока думает?
Гедимин покосился на «опустевшее» запястье и озадаченно хмыкнул.
— Его не поймёшь. Вроде спокоен. Не злится, но и не радуется… А эта клятва на реакторе — она зачем?
Айзек еле слышно хмыкнул.
— Наверняка не скажу. Но если она вынудит Джагулов вести себя тихо… Извини за испачканный сфалт. Если надо — зайди в машину, там дезинфектанты.
…Сфалт, пахнущий дезинфектантами, лежал рядом с сарматом на матрасе. Гедимин машинально придерживал его рукой, будто кто-то в пустом бункере мог схватить оружие и утащить. В голове по-прежнему было пусто и гулко.
«Сейчас — спать,» — Гедимин закрыл глаза и уткнулся лбом в приклад сфалта. «А завтра — посмотрим, что будет.»
37 день Молнии, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
Айзек спустился в бункер, тихонько что-то насвистывая. Гедимин, изумлённо мигнув, развернулся к нему. Айзек посмотрел на него и едва заметно ухмыльнулся.
— Всё спокойно, атомщик. До войны далеко. Выходи! Кенен на первый час назначил большое переселение и разбор трофеев. Думаю, будет на что посмотреть.
Длинный «живой холм» снова растянулся вдоль склона холма настоящего, только в этот раз ни лапы, ни хвост не были схвачены защитным полем. Гедимин не стал снимать с поясного фонаря колпак, прошёл по кромке тени, но животное его заметило — из-под брони один за другим высовывались глаза. У передних лап ярко горели фонари и жаровни, тут же стоял Руниен с посохом наперевес — мощный источник белого света. Видимо, из-за этого глаза гиганта, расположенные на передней части туловища, были втянуты и спрятаны — а может, из-за того, что по этой передней части постоянно кто-то бегал.
Филки выстроились вдоль кромки светового пятна в рыхлую шеренгу. «Почётный караул,» — мельком подумал Гедимин, подавляя кривую ухмылку. Защитное поле над лагерем кочевников было вскрыто. Жаровни убрали, оставив одинокий фонарь для подсветки. Последние жители, подобрав одежду, цацки и костяные шесты, разбросанные по площадке, тонкой цепочкой стягивались к сааг-туулу. Зверь растянулся на земле, широко расставив передние лапы и оттопырив пластины брони по всему телу, от загривка до основания хвоста. За приоткрытыми «дверьми» жилых «отсеков» горели огни, и шевелились тени — кочевники возвращались в «передвижной лагерь».
— Нашли незамёрзший источник? — Кенен Гварза, встав у передней лапы сааг-туула, говорил с группой «вожаков», снова нацепивших на себя все положенные цацки. Один из них махнул рукой в направлении дальнего холма.
— Зверю хватит этой воды.
— Если не хватит, или она замёрзнет — веди животное сюда, — сказал Гварза, кивнув в сторону душевой. — Воду мы вам обещали.
— Ты так говоришь, будто она не замёрзнет, — пробормотал со странной ухмылкой один из Джагулов.
— Мы не полагаемся на тепло или холод, — бесстрастно отозвался Гварза. — Нам нужна вода — и она здесь. И к слову о ней. Вас тут сто пятьдесят восемь. Из них только семьдесят мылись на этой неделе. Сколько дней воды не видели остальные, и что вы с этим думаете делать?
Джагулы быстро переглянулись. Кто-то из поднимающихся в жилые «отсеки» остановился на полпути, навострив уши и едва не уронив шапку. Шерсть вокруг свежего шва на его лице выглядела грязной и слипшейся.
— Много котлов побилось, — проворчал Джагул-вожак. — Не в чем греть воду. Они все помоются, только не сразу. А пока не будут сходить на вашу землю.
Джагула, застрявшего на подъёме, обступили сородичи. Сначала его пытались столкнуть с «тропы», но он что-то успел объяснить — теперь все стояли и слушали, навострив уши, и кто-то даже высунулся в «окошко» в панцире. Над его головой ворочался, выглядывая из-под брони, круглый выпученный глаз.