… — Да? Альгот дождался сырья? — Айзек усмехнулся. — Может, немного успокоится. У него много работы в последнее время. Ещё и утеплённая униформа… М-да. Хорошо нам сидеть в скафандрах. Сейчас шили бы куртки из подстилок и кручёного волокна.
— Мать моя колба, — пробормотал Гедимин, сообразив, какой третий слой видел под комбинезоном Альгота. — Себе он, надеюсь, сделал нормальное? Этим подстилкам в утилизатор пора. Куда их на себя-то⁈
Айзек ухмыльнулся было, но тут же посерьёзнел.
— Что там у Джааргана? Не подвёл тебя?
Гедимин пожал плечами.
— Пока неясно. Ритуал будет вечером. Но что-то у них не заладилось. Хранитель… он себя как-нибудь проявлял?
Ещё на подходе к реакторному куполу сармат прислушивался к ощущениям в висках и предплечьях. Хранитель дотянулся до него уже внизу, когда он занял операторское кресло; тёплые волокна лежали на коже неподвижно, почти неощутимо.
— Очень и очень слабо, — Айзек показал Гедимину экран дозиметра — интенсивность сигма-излучения даже рядом с реактором не поднималась выше тройки милликьюгенов. — Дёрнулся пару раз и ослабил фон. И на этом всё. Чувствуешь его сейчас?
Гедимин кивнул.
— Слабо. Чего-то он всё-таки опасается… Может, на ритуал лучше вам с Гварзой сходить? Кому-то надо остаться у реактора. Может, так ему будет спокойнее.
— Предлагаешь Кенена посадить к реактору? — Айзек невесело усмехнулся. — Не выйдет. Джагулы проводят ритуал для тебя, испепелителя. И потом…
Он вздохнул.
— Нам надо подбирать операторские смены. А операторам — нарабатывать опыт. В том числе и в успокаивании нервных реакторов. Проведи для них инструктаж.
Гедимин угрюмо сощурился.
— Здесь? Посреди Равнины? А если кто-то огребёт сигма-пучком? Вы с Гварзой будете откачивать? Сколько он тогда в госпитале валялся? Лучше скажи Маккензи — пусть знакомит филков с хранителем на своей станции. Хотя бы выясним, кто к этому в принципе пригоден, а у кого мозги плавятся. И госпиталь, если что, рядом.
Айзек посмотрел на потолок.
— Вечером приведу первую тройку. Познакомишь их с хранителем. В твоём присутствии всем будет спокойнее. Глядишь, госпиталь не понадобится.
…Тонкое волокно, прилипшее к локтю, внезапно натянулось и дёрнулось. Гедимин невольно покосился на руку, хотя прекрасно знал, что ничего не увидит, — щупальца хранителя даже сигма-сканер не отличал от рассеянных квантов. Наверху проскрежетала крышка, и в бункере потянуло сквозняком. Сармат угрюмо сощурился, услышав чужие шаги. «И правда, привёл. Экспериментатор, мать его пробирка…»
— Идите, идите, — Айзек, замыкающий короткую процессию, подтолкнул филков к щиту управления. — А я закрою люк, пока всё не остыло. Осторожно, термочашка!
Филк, едва не наступивший на раскалённый «термоэлемент», шарахнулся к стене. Гедимин, сдержав раздражённый вздох, отодвинул кресло и встал в углу, вплотную к корпусу реактора. Хранитель растерянно перебирал щупальцами по его плечам и предплечьям; тонких отростков внезапно стало много.
— Все вы тут были, — сказал Айзек, вернувшись к филкам. — Сегодня у вас первая полная совместная смена. Для начала — два часа. Гедимин, про пульт и мониторы рассказывать не надо. Объясни про хранителя.
Филки переглянулись.
— Про кого? — переспросил один из них. Гедимин попытался вспомнить хоть одно имя, но только досадливо сузил глаза. «Попросить у Альгота именные нашивки? Хоть крашеным гзешем, хоть проволокой по гзешу… да хоть кованые — я бы сам начеканил…»
— Хранитель, — буркнул он, приложив ладонь к гладкому жёлтому камню. — Квантовая форма жизни. Водится в реакторе. Крутит параметры. Иногда общается. Кто-нибудь сейчас чувствует паутину на коже? Или жжение?
Филки растерянно переглянулись и, как по команде, повернулись к Айзеку.
— Эта… информация… — говорящий запнулся, подбирая слова. Айзек поспешно кивнул.
— Гедимин говорит о существующем явлении. Так кто-нибудь чувствует то, что он описал?
Филки покачали головами — двое одновременно, один — с заминкой. Гедимин перевёл взгляд на него.
— Ты держись спокойно. Он сам волнуется, — сармат повёл плечом, обмотанным невидимыми щупальцами. — Тут будут вызывать ещё одну… квантовую тварь. Она больше и сильнее. Хранителю неспокойно. Надо, чтобы кто-нибудь был с ним. И мог поговорить.
Филк мигнул.
— Это про ритуал кочевников? Я в-видел позавчера… там было что-то живое, в этой буре, — его передёрнуло. Гедимин мрачно кивнул.
— В буре были Экеста. Зверьки опасные, но материальные. А хранитель чует квантовых. Размером с континент или планету. Подойди.
Филк нехотя двинулся к реактору и остановился в двух шагах от плотно закрытого люка. Вздрогнув, он потянулся к виску. Гедимин замер. «Арктус» был наготове — хоть как-то перекрыть квантовый поток, сохранить мозг от выжигания…
— Горячие нитки, — прошептал филк; его глаза округлились, и он прижал пальцы плотнее в попытке что-то нащупать под шлемом. — Шевелятся. Тонкие такие… Это оно?
Гедимин, смигнув, провёл ладонью по жёлтому камню. «Только спокойно. Это твои операторы. Тебе не навредят. И ты осторожнее с ними, ладно?»
Филк, отняв руку от виска, внимательно посмотрел на запястье и неуверенно улыбнулся.
— Эй! Тут, и правда, что-то такое… — он оглянулся на сарматов, замерших у щита управления. — Заметили?
Филки переглянулись. Гедимин, не дожидаясь их ответа, тронул того, кто стоял ближе всех, за плечо.
— Ладонь сюда положи. Не бойся, ничего не сдвинешь. Теперь держи… Эй!
Филк отдёрнул руку и уставился на ладонь, шевеля пальцами.
— Обожгло⁈ — Гедимин запоздало вскинул генератор защитного поля. — Сильно? Что молчишь⁈
Филк покачал головой, затем с кривой ухмылкой снова поднёс ладонь к стенке и пошевелил пальцами.
— Надо же… — прошептал он. — И оно такое… только тут, на Равнине? В наших реакторах — нет?
— Про что они там вообще? — тихо спросили от монитора. — ЭСТ-излучение… оно же на мозг влияет, да?
Гедимин криво ухмыльнулся.
— Существо прилагается к ирренцию. Но ты пока к этому привыкни. Садись к монитору. Эй, там! Сюда!
Филки вздрогнули от окрика, но обсуждение чужого мозга прекратили и нехотя, с большой опаской, приблизились к реактору. Смотрели они при этом не на жёлтую стенку с люком, а на Гедимина. Он угрюмо сощурился.
— Считайте до ста. Про себя, не вслух.
Время тянулось. Часть щупалец, намотанных на руки Гедимина, незаметно растаяла. Филк у монитора периодически вздрагивал и рассматривал то запястья, то плечи, то нащупывал что-то на висках и макушке. Айзек встал рядом с ним и еле слышно что-то рассказывал. Филк слушал, недоверчиво мигая.
— Всё, — объявил другой «подопытный», с опаской глядя на Гедимина. — И что?
Сармат пожал плечами.
— Ничего. У вас на смену один с чутьём. Или нравящийся хранителю… да Седна их разберёт, этих квантовых! Один на смену — уже неплохо. Эй! Айзек, кто из них в смене главный?
Командир положил ладонь на плечо оператора.
— Кённа. Теперь — Кённа. Остальные… Гедимин, стоит их оставлять тут?
Кённа, вздрогнув, оглянулся на филков. Те, забыв о нём, уставились на Айзека.
— Бред какой-то… — пробормотал один из них и неуверенно усмехнулся. — То есть — теперь кто не спятил, тот не оператор?
Гедимин тяжело качнул головой. Что-то холодное шевельнулось в груди, но щупальца хранителя впились под рёбра, и холод растаял.
— Одного хватит. Кённа! Люк не трогай. Хранитель не обидит, но излучение есть излучение.
Филк криво ухмыльнулся и снова потрогал затылок.
— А оно что-нибудь понимает? Слова, мысли, картинки?
— Оно понятливое, — Гедимин в последний раз провёл ладонью по корпусу реактора и двинулся к выходу. — Пробуй общаться. О нём вообще… мало что известно.
Двое филков всю дорогу озадаченно переглядывались и пожимали плечами. Айзек что-то объяснял им на ходу. Гедимин думал, от чего может зависеть выбор хранителя — и чем ему, в конце концов, так не нравится Кенен Гварза — но ни до чего не додумался.
— Ставь подъёмник, — деловито сказал ему Айзек, спровадив филков в барак. — И поле над ущельем. Будем соблюдать технику безопасности. У Джагулов она своя, а у нас — своя.
…Джаарган, прощупав чистую площадку искривлённой рукой, начертил ровный круг и окружил его завитками. Он растирал вытряхнутый из ракушки краситель по камню, когда Урджен, отобрав у него «контейнер» с пигментом, оглянулся на сарматов и недобро оскалился.
— Опять встанешь перед летящими?
Гедимин молча забрал у него полую кость.
— Орнамент тот же? — уточнил Айзек, сгребая в сторону песок. — Красная краска нужна?
Гедимин, стараясь не измазаться, провёл грубой кистью по камню. Пигмент ложился ровно и въедался намертво — оба круга, начерченные позавчера, так и чернели на скале, вот только Джааргану зачем-то понадобилось подновлять их. «Так, завитки растянуты в эту сторону… а красный был в этой ракушке. Герметичность у них, конечно, никакая. Показать Джагулам крышки с резьбой? Технология-то несложная…»
Он растёр красный пигмент по камню. У дальней стены Айзек под присмотром Урджена чертил такой же орнамент. Гедимин, оглянувшись на него, встал в готовый круг, покосился на дозиметр, на анализатор — и пожал плечами. Приборы не чувствовали ничего странного. Сармат тоже.
— Мы поставим прозрачную стену в пещере, — объяснял Айзек молчаливым кочевникам. — Такую же, как наверху.
— Ваша стена, вам и строить, — буркнул в ответ Урджен. Джаарган смотрел мимо сармата, и его уши подёргивались, пытаясь уловить какой-то звук. Через пару секунд он перевёл взгляд на Айзека.
— Скажи меня поднять. Вы двое, Урджен, — хотите, так сидите тут.
С ним поднялся Айзек. Гедимин остался бродить по пещере, сканировать по десятому разу орнаменты на полу и — исподтишка — ритуальные украшения Урджена. Джагул косился на сармата, но молчал.
— Нам эти штуки нужны? — спросил Гедимин, протянув руку к костяным накладкам, просверленным и увешанным бусинами. — Они тоже для защиты?