Гедимин сердито сощурился, но промолчал. Ещё один камешек лёг в чашу, и красный свет стал ярче. «Часть термоэлементов я облучил, часть — усилил новыми осколками. Посмотрим, как поведут себя дальше.»
… — Что нашёл, — Вепуат развёл руками. На столе перед ним лежали мелкие обломки гравия.
— Это из Сфена Воды? — Гедимин зажал камешек меж когтей. Вблизи можно было заметить микроскопические каверны — следы постепенного растворения. Издали обломок выглядел как кусочек «песчаника», подобранный на Сарматском холме.
— Из Синви, — ответил Вепуат. — То есть — прямо из реки. То ли Сфен Воды, то ли его граница… и явно гравий туда-сюда таскало. Знакомый минерал, да? Сразу не узнаешь, когда оно всё в иле.
— Годится, — Гедимин сгрёб камешки со стола. — Даже лучше, что минерал знакомый. Проще будет сравнивать.
…Цилиндры получились маленькие, а литеры на торцах — совсем микроскопические, но только по ним и можно было различить образцы — все каверны и шероховатости Гедимин сточил, убирая возможные слабые места. Он поставил цилиндр на стол, накрыл сверху гнётом и довольно хмыкнул.
— Вот теперь главное — чтобы никто их не потревожил, — сказал Вепуат, заглядывая через плечо. — Все эти камешки. В лаборатории оставлять нельзя — она всё время ездит. Могу взять в свою комнату, к трилобитам, — всё равно они спят…
Гедимин качнул головой.
— Горячий цех пустует. Предупрежу Кут’тайри, чтобы не трогал. А больше на склад никто не заходит.
…Кут’тайри смотрел на Гедимина с недоумением, но ни о чём не спрашивал. Образцы, придавленные гнётом, остались в выгородке из защитного поля. Сейчас, когда торцы были закрыты, Гедимин не мог различить их, — одинаковые цилиндры из жёлтого слоистого камня. «Интересно, как быстро проявится эффект,» — думал сармат, выходя под ветер, сдувающий последние едкие испарения. «И проявится ли вообще. Я же всё просканировал. Нечему там разрушаться. И смещаться нечему. Камень как камень. Не сыпется, не течёт.»
2 день Мрака, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
— Странное что-то ты рассказываешь, Гедимин, — Вепуат с сомнением покачал головой. Сармат угрюмо сощурился.
— Кут’тайри…
— Ага, Кут’тайри, — Вепуат едва заметно поморщился. — Он, конечно, местный, и он жрец… Но он ведь и соврёт — недорого возьмёт. А во-вторых… Ты думаешь, сам он с Икси общался?
Гедимин снова сощурился, но крыть было нечем. «Да тут ещё найди того, кто с ними общался! Ну, не считая всяких… квантовых тварей размером с планету.»
— Я сам видел, что было с телами Джагулов, — пробормотал он. — Это подтверждает…
Вепуат пожал плечами.
— Ты видел разодранные трупы. Зрелище то ещё… Ты, конечно, внимательный… но ты поручишься, что там, и правда, никто ни клочка не сожрал? Ты ведь не складывал останки по горкам, не взвешивал…
Гедимин поморщился. Он уже сам был не рад, что начал обсуждать местных падальщиков — и только порадовался про себя, что не рассказал про попытку общения с Укшу. «Когда ни кварка не понимаешь, разумно слушать эксперта. А вот если эксперт врёт…» — он тяжело вздохнул и перевёл взгляд на свёрток, выложенный на стол.
— Хватит болтать. Что это? Стекляшки?
Вепуат вытряхнул на ладонь ворох разноцветного звенящего стекла. Бусы, свисающие с его пальцев, были собраны из мелких пластин разной толщины и миниатюрных штырей с отверстиями в верхнем, широком, конце.
— Я подумал, — Вепуат внезапно смутился, — зрение у них, может, и есть, но вряд ли цветовое. А вот слух есть точно. Тут некоторым существам нравится звенящее и шуршащее. А некоторым даже Джагульские вопли. Ну и вот…
Он собрал свисающие бусы на ладонь, пропустил меж пальцев одну из ниток и встряхнул.
— Слышишь? По-моему, ничего так.
Он убрал прозвеневшую нитку и встряхнул другую. Гедимин озадаченно хмыкнул.
— И что?
Вепуат свесил с ладони все бусы и помахал ими.
— Тут несколько тональностей. Это из-за разной толщины. Слышишь разницу?
Гедимин качнул головой. Вепуат пару секунд смотрел на него, собираясь что-то сказать, но только махнул рукой.
— Пойдём. Посмотришь, как я там всё расставил.
…Холм тонул в темноте. Единственным пятном света остался барак — гигантский «фонарь» с прозрачными «стенками» — защитными полями, натянутыми над светящимися поддонами. Их разложили вдоль стен, напротив продухов; изнутри шёл яркий жёлтый свет — половину фонарей базы стащили в барак, оставшиеся отдали аборигенам. Под обрывом, на дне «ободранной» долины, горел ещё один огромный «светильник» — столярная мастерская, где собрались местные. Свет был виден издалека, даже с холма, — темнота ещё недостаточно сгустилась. В прозрачном коридоре, соединяющем барак с душевой, обычно стоял «термоэлемент», сияющий красным светом; сегодня его убрали, как и фонарь у входа в душевую. «Окна»-продухи тоже погасли — источники света берегли для обитаемых зданий, не тратя их на пустые технологические постройки.
Темно было и в горячем цехе. Кут’тайри закрыл «окна» склада изнутри — то ли берёг тепло, то ли перекрывал лишние проходы. Вепуат, прикрепив фонарь у двери, обходил расставленные по полу сосуды и горки бус, разглядывая их то с одной, то с другой стороны. Гедимин приоткрыл было двери склада, но в лицо ударил горячий воздух — посреди помещения висел шар плазмы. Сармат смущённо хмыкнул и отвернулся.
— Куда бы это положить, чтобы они поняли, для чего оно? — вслух подумал Вепуат, глядя на бусы, свисающие с ладони. — Если бы подвесить, чтобы они постоянно качались… Гедимин! Можно сделать тягу, чтобы бусы звенели на ветру?
— Да можно, — сармат покосился на потолок, где недавно висели цветные декоративные светильники. — Но помещение мы выстудим. А там Кут’тайри в огненной форме. Не замёрзнет?
Вепуат еле слышно хмыкнул.
— Замёрзший огонь?.. Ладно, пусть просто висят, — он не без труда дотянулся до крепления и накинул на него петлю. Бусы зазвенели. Вепуат толкнул их ладонью, наклонил голову набок и прислушался.
— Мешают на проходе, — заметил Гедимин, огибая свисающую связку. Пройти, не задев её, не удалось.
— Икси не такие рослые, — отмахнулся Вепуат и снова встряхнул бусы. — Разве что рукой достанут.
Он огляделся по сторонам и досадливо сощурился.
— Очень мало вещей! Всё растащили по городам, а нового не делают. И почти все эти штуки были тут в прошлый раз. Даже не знаю — будет им интересно?
Гедимин пожал плечами.
— Ты напишешь им что-нибудь?
Вепуат хлопнул себя по карману и со вздохом опустил руку.
— Не знаю, надо ли. В прошлый раз я письма не нашёл. Но и ответа не дождался.
Он забрал фонарь и вышел. Гедимин выбрался из ангара вслед за ним, закрывая по пути шлюзы. В цеху остались «термоэлементы», спрятанные между стенами; светового барьера они не создавали — только не давали зданию остыть.
Вепуат, остановившись посреди дороги, махал фонарём, нашаривая что-то в темноте. Гедимин тронул его за плечо.
— Джагулы, — Вепуат обернулся к нему. — Вчера были вон там. Не видел их?
«Транспорт» кочевников нашёлся под другим склоном — рядом с реакторным бункером. Живой холм лежал в ущелье, подобрав под себя лапы. Гедимин посветил на него — существо не шелохнулось, только слышно было, как воздух со свистом входит в невидимые дыхальца.
— Все лежат и не шевелятся, — прошептал Вепуат, глядя на экран сигма-сканера. — Светильники… не вижу светильников. Только цера на стенах. Даже новой не намазали — что светилось, то и светится.
— Может, у них нет больше церы, — отозвался Гедимин. Джагулы его не интересовали. Он задумчиво смотрел на тёмный ангар душевой. Из продухов тянуло горячим воздухом — тепло «термоэлементов», спрятанных в складках стен, шло в основном внутрь, но разница с «забортной» атмосферой всё равно составляла полсотни градусов, и сквозняк казался обжигающим. «Трубопровод не обмёрзнет,» — думал сармат. «Скважина тоже. Со временем придётся подогревать озеро. Серьёзные заморозки до него доберутся…»
— Интересная разница в подходах, — прошептал Вепуат. Громко говорить не хотелось — даже треск ледяных кристаллов под ногами неприятно бил по ушам. Холодный тёмный воздух казался Гедимину вязким и постепенно застывающим.
— Одни сбиваются в кучу и зажигают весь свет, — Вепуат, опустив фонарь, задумчиво смотрел в темноту. — Другие лежат по одному в ячейках с минимальным освещением. Ничего не гасят, но и не зажигают. Они все по одному, ты заметил? Кто-то даже ушёл в нежилые ячейки. Принёс подстилку и лежит там. И… похоже, они чем-то опились. Наркотик или седативное — не разберёшь…
— Чтобы не чувствовать боли, когда их будут жрать? — Гедимин вспомнил щитки обшивки, порванные когтями до металла, и его передёрнуло. — Что там за наркота?
Вепуат покачал головой.
— Не настолько хорошая, ремонтник. Думаю, всё-таки слабое седативное. Так, на расстоянии, разобрать трудно. Но дыхание почти не замедлено, пульс в норме…
Гедимин покосился на дозиметр. Сарматы стояли у реакторного купола, но прибор показывал меньше милликьюгена, и интенсивность медленно снижалась.
— Икси на подходе, — буркнул он, оглядываясь по сторонам. Фонарь у пояса горел вроде бы ярко, но световое пятно вокруг сармата незаметно сузилось почти на метр.
— Верно, — Вепуат с досадливым вздохом выключил сигма-сканер. — Пора по укрытиям. Интересно всё-таки, о чём думают Джагулы, когда так лежат. И кто сильнее боится…
Гедимин оглянулся на тёмный ангар и еле слышно хмыкнул.
— А получается — сегодня Икси впервые зайдут в душевую. Тут всегда горел свет, когда они приходили. А сейчас темно. Интересно, они поймут, что это такое?
Вепуат ухмыльнулся.
— Навряд ли. Вода в цистернах. Открыть вентили — надо ещё догадаться… — он внезапно фыркнул в респиратор. — Гедимин! А ведь, если догадаются, — сольют тебе всю воду.
— Цистерны почти пустые, — пробормотал сармат, пытаясь поймать ускользающую мысль. — Пусть сливают… Как думаешь, они любят купаться?