— Вот как, — пробормотал Айзек, пристально глядя на сармата. — Они сюда заглядывали. Где-то полчаса назад резко свернулись и исчезли. Странная поспешность. Скажи, это, случайно, с тобой никак не связано?
— Тут без меня ни один атом не распадётся, — буркнул Гедимин, разворачиваясь к монитору. Айзек еле слышно хмыкнул.
— Значит, Икси ушли… Расслабляться всё-таки не стоит. Могут вернуться.
…Икси не вернулись. Сколько Гедимин ни оглядывался на закрытый люк, каждый раз видел чётко очерченную крышку и цветные пятна расплющенного гравия. Два фонаря не оставляли для теней места, и нечему было пригасить их. Через пару часов хранитель робко тронул сармата за руку. Щупальца обвили «обмороженную» ладонь, и только после этого она окончательно перестала зябнуть. Гедимин благодарно хмыкнул.
— Такое впечатление, что они не враждебны, — пробормотал он, сам не зная, к кому обращается. — Но мало совместимы с другими формами жизни.
На экране сигма-сканера были очертания каменного пола, стен, «бочек», свёрнутых из защитного поля, и много ряби. Гедимин листал «кадры», надеясь, что в какой-то момент существа себя проявят.
«Вот здесь я пустил воду… Tza!» — он остановил промотку и впился взглядом в экран. Под брызгами воды проступил плотный силуэт. Он был чёрным, непроницаемым для сигма-лучей, и всё же его края были чётко очерчены. «Гуманоид,» — сделал мысленную пометку Гедимин. «И, похоже, в самом деле чешуйчатый.»
У Икси было странное строение ног — из-за него корпус сильно клонило вперёд; видимо, из-за этого и был необходим мощный хвост-противовес. Он на «фото» попал частично, но Гедимин различил какие-то перьевидные выросты вдоль его конца — Икси широко растопырил их, подставляя перья «дождю». «И такие же структуры вдоль руки… и на голове, похоже,» — сармат увеличил участок «снимка» и пригляделся к неровностям силуэта. «А это ступня. Если повернуть вот так… Хм. У них пух на пальцах. А когти сильно стёсаны. Поэтому шаг тихий… Забавная ступня. Что-то похожее я видел, с таким опушением. Что-то из хищных птиц, причём с севера…»
Знания в области биологии за месяцы без перечитывания «Справочника ликвидатора» сильно потускнели. Оставив попытки вспомнить правильную птицу, Гедимин снова тронул передатчик. «Сканов» с частями силуэтов было много — Икси, купаясь, сняли маскировку — но чёткого «снимка», где существа не «склеивались» бы, сармат так и не нашёл. «И это неплохо,» — решил он, сохраняя «фотографию» отдельно. «Покажу Вепуату.»
…Наверху было светло и холодно. Гедимин быстро захлопнул люк и стоял, глядя, как пар из тёплого воздуха стремительно конденсируется и выпадает под ноги. Стоило сделать шаг, под ступнёй взвизгнул иней. Термометр показывал минус пятьдесят.
Защитное поле над бараком уже не светилось изнутри — филки, приглушённо ругаясь, растаскивали поддоны и выбивали из каменных складок примёрзшие фонари. Из неплотно закрытого «предбанника» доносился грохот и лязг — у кого-то металлический лист прилип к перчаткам, и его пытались оторвать, не прикасаясь к промороженному металлу. Гедимин втиснулся в прозрачный коридор, минуя изгибы тепловых ловушек, и снова сверился с термометром. «Минус тридцать. Ну а чего они хотели, забрав термочаши⁈»
— Кет! — Гварза, выйдя из барака, собирался что-то крикнуть филкам, но увидел Гедимина и развернулся к нему. — Горячий цех закрывается. Оставишь камней только-только на обогрев. Остальное — в жилые здания. Сейчас все, кому надо, помоются и наберут воды — и душевую тоже закроешь. Коридор не разбирай — до послезавтра постоит без отопления.
— Послезавтра будешь его отогревать с минус ста, — предупредил Гедимин, оглядываясь на ангар душевой. Изнутри уже доносился прерывистый плеск — филки запустили водоподъёмник. Термометра у входа не было, как и в бараке, — оба прибора сняли и унесли.
— Иди работай! — Гварза, сердито щурясь, повернулся к филкам. Один из них, завернув руки в два слоя войлочных рукавиц, собрал все оставшиеся поддоны и теперь нёс их в барак, стараясь не прислонять к груди. От его дыхания синий металл покрылся белой наледью. Гварза, приглядевшись, еле слышно помянул спаривание «макак» и за плечо втолкнул филка в барак. Из «предбанника» снова донёсся лязг и грохот — поддоны всё-таки примёрзли.
…«Здесь большого тепла не нужно,» — думал Гедимин, выгребая из печей остатки кейека. При минус ста двадцати явно никто не собирался работать со стеклом или выпаривать чёрный песок, — сармат оставил в каждом горне по камешку для поддержания плюсовой температуры, проверил «термочашу» между стен и, забрав оставшийся кейек, пошёл на склад. «А вот тут нужно поддерживать хотя бы плюс полсотни. Не знаю, что бывает с Сэта при нулевой температуре, но лучше не выяснять.»
— Лежи, ты не мешаешь, — буркнул он, заметив краем глаза шевеление в гамаке. Кут’тайри принял гуманоидный облик и что-то чертил горелой костью на сухом листе. Гедимин, старательно отворачиваясь от него, прошёлся по складу с анализатором, проверил, плотно ли закрыты продухи, и склонился над термочашей.
— Завтра будет холодно. В цех не высовывайся, — предупредил он, складывая в чашку мелкие тёплые камешки. Когда ладонь обожгло, он покосился на термометр и довольно хмыкнул.
— Эти осколки добавишь ночью, — сармат выложил камешки из чаши. — Пока такой нагрев не нужен.
Кут’тайри выбрался из гамака и выглянул в цех. Там ещё звенели, раскачиваясь, подвешенные бусы, — Гедимин зацепил их, проходя мимо. Все низки остались на месте, как и «стекляшки», расставленные на полу. Икси ничего не взяли.
— Красивые вещи для вестников Ук-кута, — пробормотал жрец, закрывая дверь. — Достойные любого храма. Их звон долго радовал вестников.
— В Шакхе, наверное, уже всё обвешано цветным стеклом, — отозвался Гедимин, разглядывая камешки в углу. Оба миниатюрных цилиндра так и стояли под гнётом; ни глаз, ни сканер не выявил никаких изменений. «Возможно, что-то проявится через месяц,» — сармат снова уплотнил защитное поле над образцами. «Если только завтра перепад температуры их не разрушит. Надо было перенести опыт на более спокойные дни.»
— Когда стекло звенело, я слышал шаги, — сказал Кут’тайри, останавливаясь у гамака. — Вестники Ук-кута ходят тихо. Кто-то тяжёлый прошёл вдоль всей стены. Вестникам Ук-кута не нужны двери, но кто-то её открывал. Может, мне померещилось, — от огненной крови разум туманится…
— Хороший у тебя слух, — пробормотал Гедимин, радуясь, что не может покраснеть.
В цеху снова зазвенело стекло, и кто-то охнул. Гедимин вышел со склада, плотно закрыв за собой дверь, и встретился взглядом с Вепуатом. Разведчик радостно ухмыльнулся.
— Икси по-прежнему щепетильны, — он дотянулся до крепления и снял бусы с подвеса. — Хоть бы бусина пропала! Из-под холма очень неудобно сканировать. Всё время какие-то сбои. Пока настроил…
— Идём, — перебил его Гедимин, оглянувшись через плечо на закрытый склад. — Поможешь с подъёмником. Надо подогреть пещеры, иначе завтра вымерзнут. Гварзу не видел?
— Слоняется у барака, — Вепуат понизил голос. — Давай длинным путём, не то увидят. Думаешь, кейека хватит на пещеры?
— Расчёты показать? — Гедимин, отвернувшись, ускорил шаг.
…Подъёмник всё-таки не заклинило. Его собирали под тёплым куполом, и всё же Гедимин беспокоился за тросы и рычаги, а каменные балки просканировал перед сборкой. Вепуат спускал его медленно, метр за метром, и сармат следил, как повышается температура воздуха по мере спуска. Тепло поднималось по шахте; дальше купола тёплый воздух не уходил, и Гедимин собирался после работы затолкать его обратно в пещеры.
«Плюс два,» — сверился он с термометром, постояв немного посреди жилого корпуса. Пробраться туда было нелегко — пещеру загромоздили готовыми и почти готовыми плитами, перекрытиями и обечайками. Тектоновые заготовки вытащили в главный корпус, во вспомогательном, относительно пустом, лежали недоделанные детали, — и везде температура держалась выше нуля. Гедимин подбросил облучённых камешков в чаши, погрел руки в разогретом воздушном потоке и снова взглянул на термометр. «Должно хватить. Небольшое охлаждение тектон вынесет. Даже и большое вынесет. Но лучше его не расшатывать.»
…Пузырь защитного поля втиснулся в шахту, и Гедимин надвинул массивную крышку. Вепуат покосился на запястье и выразительно поёжился.
— Икси вовремя сбежали! А я думал — куда они так рано?
«После купания под минус пятьдесят…» — Гедимин быстро отвернулся. «Я же сказал не лезть на холод! Надеюсь, тёплое укрытие у них где-то рядом. Не хотелось бы убить их…»
— Не тесно было сидеть в бараке? — спросил Вепуат. Он маячил за спиной, пока Гедимин отсчитывал камешки и выверял температуру. Бронны и Скогны следили за сарматами издалека; световые стены они уже разобрали, даже успели что-то сварить и съесть и теперь прокаливали над жаровней немытые миски. «Аборигены сегодня тихие,» — думал Гедимин, перебирая осколки кейека. «Из-за Икси? Если бы кто-то сунулся в здание, Вепуат мне сказал бы…»
— Тесно, — буркнул он, досадливо щурясь. — Поэтому я там не был. Икси гораздо спокойнее, когда им не светишь в глаза.
Вепуат сдавленно охнул и вцепился в его плечо.
— Что⁈ Ты… ты был… ты ходил на переговоры к Икси⁈ И без меня⁈
Гедимин виновато сощурился.
— Так-так… — Вепуат смерил его с ног до головы въедливым взглядом. — Броня без царапин. Переплавлял? Или… Ты видел их? Вблизи?
— Шесть глаз у каждого. Если это глаза, — отозвался Гедимин. — Есть удачный скан и куча дрянных. Идём в барак, Гварза там заждался.
…На Гварзу сарматы наткнулись почти сразу же — на шум шагов первым из комендантской высунулся он. Дасьен протиснулся под его рукой, смерил пришельцев мрачным взглядом, посмотрел на кейек и буркнул что-то неодобрительное.
— Это всё, что нашлось в четырёх печах? — спросил Гварза.
— Для барака хватит, — отозвался Гедимин.
— При экстремальном похолодании? — командир недобро сощурился. — Расчёты, обоснования?