… — А держать ты их где будешь? — спросил Вепуат. Он смотрел на Гедимина искоса и едва заметно хмурился, но сармату было не до него. Трубки, остывающие в лаборатории, не давали ему покоя всё дежурство; даже хранителю передавалось его беспокойство, и он озадаченно шевелил щупальцами. «Если хоть одна тварь влезла со своими фляжками…» — сармат, стиснув зубы, почти бегом поднялся по трапу.
Литейная станция была накрыта кожухом; термодатчики показывали плюс двадцать пять — температура внутри опок сравнялась с «забортной». Гедимин с облегчённым вздохом вскрыл ёмкости. Тонкостенные чёрные трубки блеснули ему навстречу. Он бережно поднял их на вытянутой ладони — и тут же, опомнившись, осторожно переложил на подготовленную «ветошь». Её на стол высыпал Вепуат; ни тряпки, ни куска войлока в Элидгене было не достать, но разведчик выгреб откуда-то гору растительных остатков — сухих листьев, травы, каких-то волокон.
— И завернуть не во что, — покачал головой Вепуат, наблюдая за выгрузкой трубок. В руках сармата они казались хрупкими и невесомыми, но ладонь чувствовала тяжесть — «чёрнопесочное стекло» было очень плотным, обманчиво тонкие оболочки весили по пять килограммов.
— Можно насыпать всякой трухи сантиметра на два, как у тебя на складе, где пластины, — предложил Вепуат. — И переложить их все трухой, слой за слоем. Куда-то пристроить, чтобы не трогали…
— На склад, — отозвался Гедимин, думая о горючести растительной трухи. «Хотя — пепел тоже мягкий…»
— У Кут’тайри никто не бродит, — сказал он, заворачивая каждую трубку поверх «ветоши» в защитное поле. — А он, если и наступит, не раздавит.
Вепуат недоверчиво хмыкнул, поддевая пальцем полый стержень. Гедимин только ухмыльнулся. Он обращался с ценными трубками предельно осторожно, но на деле с ними ничего не сделалось бы ни от случайного падения, ни от удара по чьей-нибудь голове. «И всё же — лучше не рисковать. Возись потом с переплавкой…»
… — Кут’тайри!
Пока Гедимин вносил пучок длинных трубок в ангар, Вепуат, проскользнув под его рукой, уже добрался до склада и теперь звенел мешками с шихтой, расчищая место. Озадаченный жрец отступил к стене и молча наблюдал за рассыпанием по полу растительного мусора. Трубки укладывал сам Гедимин; они легли у стены двумя слоями, проложенными трухой. Сармат просканировал их «хранилище», положил сбоку камешки, чтобы не дать «холму» рассыпаться, и довольно хмыкнул.
— Пока сойдёт. Следующую партию положим вот здесь.
Он подобрал пару мешков с «чёрным песком» и закинул на плечо. По меркам сармата, они были миниатюрными, почти невесомыми.
— Сам не трогай и никого не пускай, — предупредил растерянного жреца Вепуат, перекладывая упавшие мешки в общую груду. — Это очень важные штуки.
— Нечто для дома Пламени? — спросил тот, издалека разглядывая насыпь из лиственной трухи.
— Ещё важнее, — Вепуат широко ухмыльнулся. — Это твэ… вместилища для самого Пламени. Для самой-самой его силы. Так, Хеттийиррн?
Гедимин недовольно сощурился.
— Постарайся не поджечь труху, — буркнул он, глядя на Кут’тайри, чья шея и руки медленно покрывались раскалёнными добела пятнами. — Ты будешь тут… ну, вроде хранителя. Этим штукам нужен покой.
Побелевшая грива Кут’тайри взлетела кверху, превращаясь в языки пламени. Гедимин видел это краем глаза, с мешками на плече выходя со склада. «И он волнуется,» — криво ухмыльнулся сармат, выбираясь из здания. «Надеюсь, мне дадут их спокойно доделать. Жаль, тиглей всего два…»
7 день Камня, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
На дне верхней колбы песочных часов осталось совсем чуть-чуть чёрного порошка — устройство отмеряло последние минуты ночной смены. Гедимин наклонился и придвинул ажурную термочашу ближе к левой ступне. «Что-то становится прохлад… Hasu!»
Камешки в чаше почернели и еле-еле светились. Гедимин выхватил один из них — ладонь даже не обожгло.
— А всё говорят — реактор фонит… — сармат с тяжёлым вздохом вытряхнул кейек из чаши и снял с плеча сфалт. — Опять разрядились, мать их пробирка…
Дожидаясь, пока осколки вберут излучение и разогреются, Гедимин вспоминал, сколько облучённых и необлучённых «термоэлементов» расставлено по всему посёлку. «Одни я нагревал облучением. В другие добавлял камешков. Но остыли, наверное, все. Надо будет пройти по лагерю…»
Кто-то рывком сдвинул крышку люка. Первым в туннеле показался смущённый филк. Следом спустился Айзек, шагнул к стене, пропуская операторов к щиту управления, и жестом подозвал Гедимина. Сармат, удивлённо хмыкнув, перевернул часы и двинулся к нему.
— Тебе древесина нужна? — спросил Айзек.
— Сырая? Может пригодиться, — осторожно ответил Гедимин. — Не знаю, насколько она качественная…
Айзек рассеянно кивнул, думая о чём-то своём.
— Собирайся, — велел он. — Твой плазморез пригодится. Едете вдвоём с Вепуатом.
«Едем?» — Гедимин мигнул. «На бронеходе? Куда⁈»
— К порталам? — спросил он. — Что там? Авария?
— С кочевниками, — отозвался Айзек, похоже, сбитый с мысли. — К ближайшим зарослям. Соберёте десять тонн органики и вернётесь. Внешний слой древесины можешь взять себе, можешь отдать, — Би-плазме без разницы, органика — она органика и есть. Не меньше десяти тонн, в запас на два месяца. Вепуат найдёт заросли под вырубку и прикроет тебе спину. Приключений не искать! Ясно?
Гедимин растерянно хмыкнул.
— Дерево для Би-плазмы? На субстрат? Ты что, её полностью перевёл на местную дрянь?
— Кому дрянь, а кому пища, — отозвался Айзек. — До сих пор от тебя жалоб не было. Иди! Мне ещё субстрат готовить, а утренняя загрузка уже пропущена!
— Так грузи кассеты из Ураниума, — Гедимин недовольно сощурился. «Вот уж не думал, что нас кормят местным. Он же привозил раньше субстрат с Земли…»
— Какой Ураниум⁈ Она два месяца питается только местным. Полностью акклиматизированная культура, — Айзек сердито фыркнул. — До полудня подышит воздухом, но субстрат будет нужен — и уже сегодня. Десять тонн, запомнил? Гедимин, ты раньше быстрее просыпался!
Резко развернувшись, он зашагал к бараку. Гедимин растерянно смотрел ему вслед. «Органику надо будет ещё перегнать. Интересно, где у них…» — он оборвал бесполезные мысли и развернулся к горячему цеху. «Би-плазма подождёт. Сначала — твэлы. Закончу с литейной станцией — там видно будет.»
…С Вепуатом он столкнулся на обратном пути, когда нёс готовые трубки на склад. В подогреваемых коридорах сновали филки. Снаружи, подпирая прозрачные «стены», лежал полуметровый слой рыхлого снега. Следов на нём не было — наружу никто не лез.
— Геди… А-а, у тебя стержни, — Вепуат остановился на бегу, едва не зацепив руку с зажатыми в ней трубками. Гедимин отдёрнул её и сердито сощурился.
— Айзек тебе сказал? — Вепуат вместе с ним свернул к цеху. — Вот думаю — нам дроны нужны, или наручных сканеров хватит? На больших площадях дроны, конечно, лучше, но тут везде разломы — и выходит так на так. Думаю — пусть летают тут. Мало ли, куда их там занесёт. Ищи потом…
Гедимин слушал его и молча щурился. «Литейная станция,» — повторял он про себя. «Сначала — твэлы. Остальное — потом. Иначе работать не дадут.»
…Двери цеха были закрыты не так, как с вечера, и Гедимин насторожился. «Возгонщики руды? Да где они её нашли — под снегом-то?» — он отодвинул дверную створку и удивлённо мигнул. У возгоночной печи, открыв заслонку, стояли четверо филков. Один из них засунул внутрь кованый стержень, остальные внимательно смотрели на металл. Грелся он медленно — возгоночные печи за ночь заметно остыли.
— Триста-триста пятьдесят, не больше, — сказал филкам Гедимин, взглянув на красные камешки. — За ночь всё выстыло. Отойди, буду облучать.
— Действуй, — отозвался один из них, без споров отгоняя остальных от жерла; по голосу Гедимин узнал Альгота. — Есть возможность перекрыть доступ воздуха? Не повлияет на температуру?
— Давление, — перебил его другой филк, с сомнением глядя на печь. — Как тут обеспечить равномерное давление? Я говорю — лучше снаружи. Защитные поля, всё такое… А камни насыпать снизу и сверху. Эта печка серьёзного взрыва не выдержит.
Гедимин мигнул.
— Что вы тут собрались взрывать? — спросил он, прикрывая сопло излучателя. Камешки в печи из тёмно-красных стали оранжевыми, наружу ударил горячий воздух, и сармат задвинул заслонку.
— Субстрат, — буркнул Альгот. — Центнер-два можно перегнать в пробирке. Для десяти тонн нужна нормальная печь. А здесь нет ни одной. Эй! А ты, вроде, должен был за ним ехать?
— Съезжу, — отозвался Гедимин, отворачиваясь от печи к закрытому складу. В мозгу уже всплывали, то проясняясь, то тая, чертежи перегоночного агрегата из защитного поля, валунов и мёрзлого гравия. «Давление им будет. А вот как они потом соберут субстрат по всему холму — не знаю.»
…Штабель из «чёрнопесочных» трубок и руды подрос на десяток сантиметров — Гедимин не жалел трухи, подсыпая её со всех сторон, чтобы оболочки твэлов лежали, как на мягком матрасе. Уже отходя от штабеля, он услышал звон, взглянул под ноги и недовольно сощурился — едва не раздавил сосуд из цветного стекла, опрокинутую пирамидку на ножках. Красноватая жидкость выплеснулась из чашки, обрызгав каменный бордюр.
— Зря ты это сюда ставишь, — сказал сармат, протягивая чашку молчаливому жрецу. Тот выбрался из гамака, но близко к Гедимину не подходил — наблюдал издалека.
— Это было для Пламени, — отозвался он, рассеянно прижимая чашку к груди. Его взгляд был направлен на камни, забрызганные красной жидкостью. Гедимин открыл было рот, но только дёрнул плечом и ускорил шаг. «Сейчас — точно не до него и его суеверий. В реактор свои чашки не суёт — и на том спасибо.»
Стоило выйти из цеха, в лицо ударил холодный ветер. Там, где заканчивался подогреваемый коридор, теперь зиял новый проход, на полметра засыпанный снегом. В снегу темнели цепочки глубоких следов — кто-то прошёл туда и обратно, в спешке пытаясь шагать на узкой, сложенной ступне — и тут же проваливаясь.