Вепуат пожал плечами.
— Приходите. Все четыре печи свободны. Если явятся ещё и Сэта, найдём им место.
…Из цеха доносился уверенный голос Ардана. Ученики из Синви и Сэви поделили между собой печи и, не тратя времени на ссоры, зазвенели мешками с шихтой.
— Надо бы выбраться за запасом, — задумчиво сказал Вепуат, открывая дверь склада. — По такому морозу на Сэта надежды мало. А мы не запаслись… Лежи-лежи, мы не за тобой.
Кут’тайри, не обращая внимания на его слова, отложил еду и поднялся на ноги. Город, хоть и изгнал его, кормить не забывал — каждый день присылал свежее мясо. «А ведь так и есть,» — внезапно понял Гедимин. «Каждый день — свежая тушка. Вчерашняя органика на такой жаре стухла или закоптилась бы. Копчёное вроде не жарят. Тут на улице, конечно, холодильник, но чтобы Сэта вылез под минус пятьдесят⁈»
— И правда, треснул, — Вепуат склонился над камешком и еле слышно хмыкнул. — Хорошая трещина. Еле видно, но насквозь. Если так надломится какая-нибудь свая…
Гедимин поморщился.
— Какие сваи⁈ Лучше скажи, что его надломило. Состав один, структура одна, условия одни…
Вепуат тронул образец когтем и еле успел поймать падающий гнёт — столбик всё-таки доломался. Гедимин подобрал обломки, царапнул срез и растерянно покачал головой.
— Вепуат, у тебя ещё образцы остались?
…«По одному эксперименту выводы делать нельзя,» — напомнил себе Гедимин, выкладывая на поддон горючую смесь. «Может, я проглядел какой-то микродефект. Каждую молекулу ведь не проверишь. Хоть какую-то выборку, хоть из полусотни образцов… И где их взять? Вот не набрал в Синви, когда ездили, а теперь… Может, на сааг-тууле туда съездить? Не так уж далеко, но — местные испугаются…»
— Мастер Ут’таркех следит за работами, — отозвались из побагровевшего костра. — Вот знаки, сделанные для Хеттийиррна, жреца Пламени.
Бумажный листок немного потемнел по углам, и кто-то хватался за него раскалённой рукой и оставил обугленные отпечатки, но орнамент они не зацепили. Гедимин посмотрел на зачёркнутые и дорисованные значки и пожал плечами — на его взгляд, ничего не изменилось, разве что узор из «треугольного» стал «квадратным».
— Мастер Тайсутту передаёт Хеттийиррну почтительные слова, — продолжал «дежурный по порталу». — Для Ут’таркеха и всех кузнецов Шакхи — честь учиться у Хеттийиррна, Хетпу и Хьярсы. Мастер Тайсутту спрашивает, не нужна ли его помощь.
Гедимин открыл было рот, но прикусил язык и досадливо сощурился. «Помню я их разбирательства! Ладно ещё, никого тогда не убили… Моё дело — переработать металл, получить детали. В традициях пусть без меня копаются.»
— Спасибо ему, — мрачно сказал он. — Пока не надо. Кузнецы у вас толковые.
«Если Ут’таркех сейчас работает, к вечеру, может, что-то будет готово,» — думал он. «Кованое тонкостенное остынет быстрее, чем массивные отливки. Жаль, без уплотнителя огнемёт не соберёшь, а то сразу испытали бы.»
Кто-то снаружи навалился на дверь, толкнул её от себя, потом, будто сообразив, упёрся под углом и кое-как отодвинул. Гедимин еле успел растянуть поперёк проёма за спиной защитное поле. Кто-то вскрыл «тёплый» коридор перед цехом, — нагретый воздух вмиг выдуло за дверь, пальцы онемели от фантомного холода. На сармата, ошалело мигая, смотрел филк. Гедимин, ухватив его за комбинезон, втянул в ангар и захлопнул дверь.
— Какой болван не ставит шлюзы⁈ Вы там что, коридор раздолбали?
Филк снова мигнул и мотнул головой в сторону двери.
— Кет и Хепри! Срочно! Приказ командира!
Теперь мигнул Гедимин. За его спиной зашуршал жёсткими перьями Вепуат, выглянувший из цеха.
— Какой командир? Айзек?
Филк снова мотнул головой. Взгляд у него был ошалелый. Гедимин покосился на свою руку, на комбинезон на его груди, — вроде бы гзеш не порвался, на шею не давил…
— Зовут — идём, — отозвался Вепуат, плотно закрывая внутреннюю дверь. — Надеюсь, там все живы?
Гедимин успел подумать пару очень неприятных мыслей о реакторе — но сирена молчала, и дозиметр не верещал, и это немного успокаивало. Выпроводив филка из цеха, он двинулся следом, но Вепуат обогнал его — чтобы встать, охнув, поперёк дороги.
Коридор всё-таки уцелел. В его стенке зиял круглый пролом в рост сармата. По ту сторону растянулась тёмная громада. Сааг-туул даже лёжа нависал над сарматом, крошечным на его фоне. Рядом с Гварзой и четвёркой хмурых вооружённых филков стояли Джагулы.
«Урджен?» — Гедимин, увидев знакомые цацки, недобро сощурился. «Теперь ему что приснилось?»
Он посмотрел на Гварзу — тот, едва заметно кивнув сарматам, снова перевёл взгляд на Джагулов. Занимали его именно кочевники — значит, до Гедимина или Вепуата докапываться не собирался.
— Мы всё видели, — угрюмо сказал кто-то из Джагульских вожаков, обведя широким жестом пустую окраину. — Как ходят бойцы. Как прячутся белые палки. Тут склон открыт. Вы все как на блюде — бери и ешь.
— Ты уже пробовал подойти к холму незаметно? — холодно спросил Гварза. — У лагеря хватает глаз, чтобы следить за округой. Знаешь, откуда ждать опасности? Скажи прямо. Сны и опасения мне не нужны.
— Сон про ночной ветер — плохой сон, — пробормотал Урджен из-под узорчатой тряпки, закрывающей пасть. Гедимин недобро сощурился. «Он-то сам разбирается в этих приметах?»
— Мы не карлики, чтобы попусту болтать, — отозвался другой вожак. — Мы хотим заслонить этот склон. Зрячие камни будут следить. А смотрящий за ними — поднимет зверя и всех вас. Никто не пройдёт мимо камней.
Гедимин изумлённо мигнул. «Зрячие камни⁈ Так у них есть… И Гварза до сих пор не отнял⁈»
— Смотрящий — из вашего племени? — Гварза нахмурился. — Не пойдёт. Нужны двое. И один — из нас.
Джагул склонил голову, странно приподнимая плечи, — будто пытался её в них втянуть.
— Пусть так. Возьми у Урджена камни. Бери все, расставь их и следи. Ваш шум мы услышим.
«Видимо, камень-приёмник у них один,» — мелькнуло в голове у Гедимина. Сердце сделало лишний удар. «И, выходит, мы всё-таки увидим, как эта система работает…»
— Покажи, как ставить и как смотреть, — велел Гварза, коротким жестом подзывая Гедимина. — Не мне. Ему. Им двоим.
Урджен смерил Гедимина угрюмым взглядом, резко вскинул ладонь в его сторону и отвёл, не коснувшись брони.
— Тебя видно. Значит, ты тоже увидишь. А иногда — как сплошная скала. Тогда камень не скажет. Смотри.
Он открыл разукрашенную сумку у пояса, растянул шнуровку. Внутри был ком шерсти. Джагул выудил из волокон гладкую гальку с неподвижным бликом на боку, потом достал ещё две.
— Эти — только смотрят, — он ткнул пальцем, закрытым перчаткой, в какие-то неровности шлифовки и сгрёб гальку в ладонь. — Вот этот — говорит.
Это была отшлифованная каменная пластина с перекошенными краями — какой-то оплывший и изгрызенный диск шириной в три пальца. Гладкую поверхность покрывали блики. Джагул перевернул камень — они не шелохнулись.
— Говорит со смотрящими. Говорит с тобой, — Урджен протянул камень Гедимину гладкой стороной вперёд. Сармат мигнул. Блики-«глаза» теперь таращились на него. Ничего, кроме них, Гедимин не видел и ничего, кроме небольшой тяжести, обычной для плотного минерала, не ощущал.
— Не хочет, — пробормотал он, взвешивая обломок на ладони. «Может, тут ещё ничего не подключено? Какие-то кабеля нужны… передатчики…»
— Вот так бери, — Урджен сложил ладони лодочкой, будто удерживал что-то на них. Гедимин повторил его жест. Теперь камешек сложнее было выронить — на этом различия и заканчивались.
— Он что-то должен отобразить? — Вепуат, не стерпев, заглянул из-под локтя в «экран». — Я ничего не вижу.
Урджен, коротко фыркнув, сунул ему круглые окатыши.
— Это поставь там, где нужно. А это — держи в руках. В руках, на теле… Он должен привыкнуть. Когда привыкнет и будет тебя знать, начнёт говорить.
— Всё время носить на себе? — Вепуат оживился, словно услышал что-то знакомое и понятное. — Сколько дней? Тринадцать? Восемь?
— Уррх… День или два целиком. У Джагулов так. У вас — не знаю.
Гварза нетерпеливо зашевелился.
— С настройками приёмника понятно. Пора ставить передатчики, — сказал он. — Кет, твои предложения?
Гедимин мигнул.
— Я не спец по волшебным камням.
Гварза посмотрел на небо. Гедимин невольно проследил за его взглядом — над долиной нависали серо-стальные складки, изрезанные холодно светящимися бороздами. «Эффект Черенкова,» — сармат криво ухмыльнулся. «Хоть что-то знакомое. Так, сосредоточься. Камешки… Вопрос в том, с какой стороны у них линзы…»
— Эти штуки видят всей поверхностью или только этим пятном? — он, отобрав у Вепуата камень, тронул пальцем неподвижный «блик».
— Всеми собой, — ответил Джагул. Кочевники смотрели на сарматов озадачено, будто ждали чего-то другого.
«Обзор по всей сфере… ну, предположим. Тогда, если закрепить их в верхнем слое, на краю… край может обсыпаться, нужен штатив…»
— Держи, ты главный, — буркнул он, сунув плоский камешек Гварзе, и сжал кругляши в кулаке. — Пусть к тебе привыкает.
…Метки — треугольники, сложенные из жёлтого гравия — из долины не просматривались. Даже на очищенной от снега кромке обрыва блестящая галька не выделялась — Гедимин, ненадолго переведя взгляд на тропу, с большим трудом высмотрел «камеры», хотя сам же их туда и ставил.
— С двух шагов не найдёшь, — сказал Вепуат, когда сармат поднялся на плато, и едва не наступил на зрячий камень. Гедимин тронул треугольные метки, политые водой и уже намертво примёрзшие, и довольно хмыкнул.
— Когда гравий оттает, придётся монтировать заново, но пока — сойдёт. Теперь будем видеть всё с восточной стороны и хороший кусок плато. Если эта штука вообще заработает.
Он оглянулся на неподвижного сааг-туула. Зверь, затащенный кочевниками на плато, уходить никуда не собирался. Рядом, наблюдая за «монтажниками», стоял, сложив руки на груди, Кенен Гварза, а возле него — двое угрюмых замерзающих филков.
— Готово, — сказал им Вепуат. — «Камеры» расставлены. Кого сажаем за «монитор»?