Гедимин фыркнул.
— Они умели — а эта штука ещё и усилит. М-мать моя колба! Вот где они теперь? Что из них можно сделать? Не хватало ещё войны…
Вепуат невесело ухмыльнулся.
— Думаешь, опять докопается до Аса’ана? Первого раза не хватило? А давай сделаем ещё линз — и отошлём их в Аса’ан. Уравняем силы.
— В ядерный могильник, — пробормотал Гедимин, глядя на расплывшуюся на полу талую лужу. Забытые ледяные линзы незаметно превратились в воду. Вода капала и с пояса — просочилась из-под кожуха фонаря. Сармат досадливо сощурился.
— Всё-таки мне не верится, — пробормотал Вепуат, оглядываясь на закрытый склад. — После всего, что было, да по второму разу… До них всех тогда дошло, я же видел. Взрыв тот, стеклянная пена… Да нет, не может быть. Ни в Шакхе, ни в Аса’ане. Ты сказал им, что стекло — не оружие, помнишь?
Гедимин, сгребающий остатки талого льда, только поморщился. «Предупредить бы. Только вот кого? Аса’ан? Чтобы напали первыми? Айзека? А он-то что сделает? Хотел же я стекляшки переплавить — чего ждал⁈»
13 день Металла, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
Вепуат укоризненно хмыкнул.
— Ну ты уж чересчур! Он знает, что это не просто трубки. К вещам Пламени он пальцем не притронется!
— Угу, — буркнул Гедимин. Лабораторный шлюз наконец открылся, и сармат спустился по трапу, осторожно сжимая в руках очередной «твэл». Чёрные трубки покрывало со всех сторон защитное поле, их общий кокон подогревался, — даже если бы тёплые коридоры рухнули, «твэл» остыл бы не мгновенно, а замедленно, и, как надеялся Гедимин, уцелел бы.
Вепуат выразительно пожал плечами.
— Да пересчитывай, твоя воля. От пересчёта вреда не будет. Но я всё-таки думаю — трубки он не трогал. У него, вон, подношения для них…
Гедимин поморщился.
— Лучше бы без подношений — и без «разбитых» линз. Вот куда он их переправил? Ут’таркех не в курсе…
— Может, в этот раз наш «инженер» вооружил Аса’ан? — Вепуат невесело усмехнулся. — Нет, мне кажется — не стал бы он по второму кругу…
— Хватит, — буркнул Гедимин, сворачивая в «восточный» коридор. Ему было досадно. «Зачем я вообще ставил опыты с линзами? Сделал одну, для Хьюго, увеличил ему монитор, — и всё, конец работы. Нет, надо было докопаться…»
— А я бы попробовал его расспросить, — думал вслух Вепуат, пропуская сармата в цех и тут же проскальзывая мимо него к следующему «шлюзу». — Очень-очень осторожно, чтобы не испугался. Может, там мысли не было ни о каком оружии, а мы уже решили…
Он загнал дверную створку в паз и переступил порог.
— Кут’тайри! Ты…
Ещё один шаг — и Гедимин налетел бы на него. Оболочки стержней зазвенели от резкой остановки, и сармат, прижав их к груди, сердито сощурился.
— Чего?
— Странно… — пробормотал Вепуат, растерянно оглядываясь. — Гедимин… В цеху его точно не было?
…Оболочки Гедимин всё-таки пересчитал. «Ну надо было проверить,» — думал он, восстанавливая штабель из «стеклянных» трубок и мягкой трухи. У камней, подпирающих «сооружение», стояли чашки из цветного стекла. «Подношения» были на месте, Гедимин даже отодвинул их, чтобы не расплескать, и теперь осторожно поставил к бордюру. «Странно,» — он оглянулся на непривычно пустое и холодное помещение. Выстудил его Вепуат, бегающий туда-сюда и не закрывающий дверей — и одёрнуть его было некому. Гамак висел на прежнем месте, под ним стояла прикрытая жаровня, — сегодня на ней ничего не готовили.
«И все его тряпки висят, где висели,» — Гедимин оглянулся на костяную вешалку, вбитую в стену. «Если ушёл, то в одних подштанниках. Сэта, в набедренной повязке, в минус пятьдесят… да хоть бы и в плюс пятнадцать, как у нас в коридорах, — куда он мог податься⁈»
В ангаре потянуло сквозняком, дверь с шелестом приоткрылась и тут же захлопнулась.
— Нашёл? — спросил Гедимин, глядя на растерянного Вепуата. Все перья разведчика стояли дыбом, крылья растопырились и цеплялись за косяк, но сармат ничего не замечал.
— Нет. Ни сканер не видит, ни… — он дёрнул плечами в попытке сложить крылья, но они поднялись ещё выше. — Весь лагерь обошёл. Даже Джагулов. Никто не видел. А ведь он приметный…
Гедимин невесело ухмыльнулся.
— Ушёл через огонь? Разрешили вернуться в Шакху? Тогда — почему гамак оставил?
— Тогда, наверное, нас бы предупредили, — Вепуат прижал ладонь к респиратору; его глаза стремительно темнели. — Это же официально всё… он ведь жрец Пламени, его нельзя так просто… Гедимин! На складе нет следов огня? Ничего не разбросано, не…
Сармат качнул головой.
— Даже из чашек не разлилось. А они при драке не устояли бы. И труха… Труху точно подожгли бы. Нет, он тихо ушёл. Сам. Они ведь умеют. Нужен только огонь с той стороны. Открытый портал…
Вепуат, не слушая его, смотрел в стену, и щитки на его сжатых пальцах еле слышно похрустывали.
— Надо узнать… — пробормотал он и захлопал себя по карманам. Потом развернулся к Гедимину.
— У тебя ничего не осталось? Глины, плоских камешков?
…С письменностью Равнины «автопереводчик» помочь не мог. Гедимин в недоумении смотрел, как на каменных плитках выцарапываются вертикальные строчки. По центру каждого из двух «писем» Вепуат криво, но размашисто вычертил «трилистник».
Сарматы перебрались со склада в цех; двери Вепуат закрыл, внутри зачем-то оставил приоткрытую жаровню. Гедимин недовольно щурился и на всякий случай растянул поверх горючей трухи защитное поле. Больше гореть на складе было нечему.
— Как он думал возвращаться за своим добром? — пробормотал сармат, глядя, как Вепуат раскладывает на поддоне горючую смесь. — Пешком из Шакхи?
Разведчик поёжился.
— Может, он думал, что мы разожжём огонь для своих дел. Мы ведь часто это делаем…
Смесь задымилась, зашевелилась, медленно тлея — и пламя поднялось на полметра. Крылья Вепуата развернулись и заколыхались, отгоняя от сармата жар. Гедимин изумлённо мигнул. «Эволюционируют, мать их пробирка…»
— Огни Аса’ана да не погаснут! — выдохнул Вепуат в открытый портал, не дослушав приветствие. — Вот послание для его вождей. Отдай его им сразу же и скажи, что Пламя ждёт ответа!
Портал захлопнулся, едва поглотив каменную табличку. Вепуат дёрнул плечами в попытке уложить распушённые крылья, но они развернулись ещё шире. Красные искры, не успев пожелтеть, поднялись языками пламени.
— Огни Шакхи да не погаснут!..
… — Чего тебе от них? — спросил Гедимин. Он уже седьмую минуту с недоумением наблюдал за Вепуатом. Разведчик застыл напротив тлеющего поддона и сверлил его неподвижным взглядом. Труха медленно прогорала, дым всасывало в вытяжку, крылья сармата размеренно колыхались, ускоряя отток.
— Спросил, где Кут’тайри, — отозвался, не оборачиваясь, Вепуат. — Сказал, что они в своём праве, что бы там ни было. Но пусть честно расскажут.
Гедимин едва заметно поморщился, радуясь, что разведчик не видит его лица.
— Так они и расскажут! Небось собирает новое оружие. Странно, что вчера не ушёл. Видно, думал, без него справятся. Не получилось.
Вепуат бросил на него сердитый взгляд и тут же, обхватив себя за плечи, развернулся к закрытому порталу.
— Мы обещали ему защиту. Я надеялся, что обойдётся. Если он сам к ним ушёл…
Костёр выстрелил красными искрами в потолок. Крылья Вепуата отогнулись за спину и так застыли причудливым гребнем. В огне, поднявшемся на два метра, шевельнулась красно-золотая фигура.
— Аса’ан с почтением приветствует Пламя, — донеслось из костра. На протянутой светящейся ладони лежал глиняный диск с почти ровными краями. Символы, выдавленные на поверхности, только-только успели застыть. По центру виднелся глубокий, чуть ли не насквозь прорезанный, знак огня.
…Два глиняных диска, отмеченных огненными знаками, лежали рядом на остывающем поддоне. Последние искры уже погасли, даже и дым выдуло, но Вепуат не двигался с места. Он сидел на полу, нахохлившись; крылья замерли в полуприжатом состоянии, превратив сармата в перекошенный пернатый ком. Гедимин угрюмо щурился и косился на приоткрытую дверь цеха. Там уже десять минут возились ученики-стеклодувы. Ардан провёл их вдоль стенки мимо застывшего, как статуя, Вепуата; сармат, казалось, ничего не замечал, кроме своих табличек и давно погасшего костра.
— Тебе ответили. Чего ещё надо-то? — с нарастающим раздражением спросил Гедимин. Вепуат вяло шевельнул крылом.
— Вне городов Сэта не живут. Вокруг лёд. Если не Аса’ан и не Шакха — куда он мог пойти?
— Кто-то врёт, — Гедимин пожал плечами. — И его всё-таки ликвидировали. Или доигрался с линзами.
Вепуата передёрнуло.
— Зачем им лгать? Мы не угрожали им…
Не договорив, он схватил тубу с горючей смесью и выдавил шматок на поддон.
— Куда бы он ни пошёл, без огня ему не вернуться, — прошептал сармат, щёлкая когтями. Крылья на боках заколыхались, раздувая пламя; секунда — и вся смесь покрылась мигающими искрами. Гедимин отодвинулся.
— Огня было достаточно. Не вернулся, — напомнил он. Вепуат дёрнул плечом.
— Так и будешь переводить смесь? — спросил Гедимин, выждав почти минуту. Вепуат дёрнул другим плечом.
— Ну, сиди, — буркнул Гедимин и ушёл на склад. Вепуат так и смотрел на искры, когда он с мешочком чёрного песка проходил мимо на обратном пути. Сигма-сканер «нашёл» его застывший силуэт, когда Гедимин, загрузив литейную станцию, выбрался на трап. На поддоне прибавилось пепла — смесь прогорала, сармат подкладывал новую.
— Эй! — крикнул кто-то из-под трапа. — Кет… Гедимин! Вепуат там, в машине?
Гедимин качнул головой. Филка он узнал только по голосу — это был Альгот, почему-то без комбинезона, в криво сшитой куртке поверх нижней рубахи. Каждый свободный участок куртки был покрыт карманами; одни оттопыривались, из других торчали обрезки листьев, обычных и бумажных.
— Вепуат занят. Тебе чего? — Гедимин попытался улыбнуться, но получилась кривая гримаса. — С чем помочь?
Альгот, помрачнев, смерил его недоверчивым взглядом.