«Хорошо, что кость негорючая,» — Гедимин вернул пластину в паз и развернул «горелку» соплом кверху. Сигма-сканер показывал, что ни церитовая колба, ни линза не пострадали — три сотни градусов на колбе ещё не могли навредить стеклу, то, во что они преобразовывались снаружи, уходило от линзы, не успевая её оплавить. «А сопла будут сменные. Как у плазмомётов,» — думал Гедимин, глядя, как багровое свечение металла медленно тускнеет. Можно было и не укреплять сопло металлом — он больше вредил кости; но по нему хоть как-то отслеживался нагрев, и меньше была вероятность, что кто-то сунет руку в раскалённый «луч».
«Ручная световая горелка,» — повторил про себя Гедимин, ставя «бластер» на предохранитель. «Удобная, в общем-то, штука. Правильно подобрать линзы — и можно плавить рэссену. А так, вполсилы… ну, котёл вскипятить годится.»
В «предбаннике» взревел огонь, затрещали искры и перья, и Вепуат громко помянул спаривание «макак». Гедимин, бросив «фонарь» на поддон, метнулся к шлюзу — и остановился. Над поддоном с гаснущими красными искрами стоял Кут’тайри. Голову он прижал к груди, руки сжал в замок и так замер, распушив заплетённую гриву и все вибриссы. Гедимин вполголоса помянул мать-пробирку.
— Ядро Сатурна! — выдохнул Вепуат; его крылья с треском опустились на броню и так замерли. — Живой⁈ Где был? Какого астероида не предупредил⁈ А если бы мы не зажгли огонь⁈
Гедимин из-за его плеча молча показал жрецу кулак.
— Моя благодарность и благосклонность всех богов за открытые ворота, — отозвался Кут’тайри, едва заметно шевельнув ухом. — Теперь я прошёл — пусть огонь горит ярче. Говори с Шакхой или Аса’аном — с теми, кто ждал твоего призыва. Я прошёл в чужие ворота, я приму твой гнев.
Вепуат ошалело мигнул.
— Призыва⁈ Мы ждали…
— Так где был? — Гедимин двинулся вперёд, настороженно щурясь на жреца. «Непохоже, что он вырвался из плена. Спокойный, даже довольный. И… там определённо тепло, даже для Сэта. Всё-таки был у своих?»
— Вожди города Куттуш передают почтительные слова жрецам Пламени, — Кут’тайри протянул Гедимину глиняный диск, покрытый ровными глубокими значками. Из отверстий в его краях свисали тонкие серебристые шнуры с нанизанными камешками. Сверху на диск высыпалось пять крупных осколков кейека.
— Вожди Куттуша говорят, что их подношения малы, но почтение очень велико, — бесстрастно пояснил жрец. — Даже больше, чем расстояние от Куттуша до дома Пламени. Но и там виден двойной рассвет, и в Куттуше теперь знают, откуда он.
Вепуат взглянул на диск и радостно усмехнулся.
— Так ты добрался до Куттуша? А они даже не знали… Что, и про стекло рассказал?
Кут’тайри убрал руки от груди и степенно пригладил гриву. Усы улеглись сами, но на Гедимина он ещё смотрел с опаской. Сармат попытался принять дружелюбный вид. «Третий город! Знали же, что их три…»
— Куттуш раньше не видел таких прекрасных кристаллов, — сказал жрец. — И не знал такого странного ремесла. Я показал им бусы, и чаши, и отражения, и сияние глаз Ку-унну. Если завтра вы зажжёте огонь, возможно, вожди Куттуша осмелятся заговорить с вами.
Вепуат быстро закивал, разглядывая диск и свисающие с него камешки.
— Да, само собой! Да можно и сегодня. Скажи им, что мы рады всем Сэта. И что, если им по нраву стекло, мы примем новых учеников. Значит, ни Шакха, ни Аса’ан ни слова им не сказали? И не продали ни стекляшки⁈ Ядро Сатурна… Вы там что, воюете?
— Куттуш никогда не враждовал с Шакхой, — вдоль шеи Кут’тайри вспыхнули красные пятна. — Всякого, кто придёт, пропускают в ворота. А что до торговли — мы пока… не столь богаты стеклом, чтобы начать обмен.
Гедимин криво ухмыльнулся.
— Значит, ты сдал государственную тайну? Тебя там «молния Шакхи» убить хочет. Теперь захочет ещё и «рука Шакхи»?
Погасшие было красные пятна снова вспыхнули. Вепуат укоризненно хмыкнул.
— Это не их тайна. Стекло — дар Пламени. Каждый, кто придёт и попросит мирно, его получит. Так и передай вождям Куттуша, если будешь говорить с ними.
— Рука Шакхи занимает своё место по праву, — отозвался жрец; его взгляд ничего не выражал. — Его решения обычно разумны и обоснованы. А слова мастера Хетпу верны — это дар Пламени, а я выполняю его волю.
— И в кои-то веки без ущерба! — Вепуат шумно выдохнул и широко улыбнулся. — Спасибо, Кут’тайри. Но мог бы оставить записку. И вообще — обставить всё официально… Ну ничего, и так нормально вышло.
Дверь распахнулась. Кут’тайри шарахнулся от ледяного сквозняка. Гедимин, вытолкнув его в цех, закрыл шлюз и сердито фыркнул на пришельца.
— Стучать не учили?
— Кет… — Кенен Гварза тяжело вздохнул и показал экран передатчика. Там крупно горело табло часов.
— Ты свою цацку доделал?
Вепуат мигнул.
— Цацку? Что за цацка? — он растерянно смотрел на Гедимина. Тот поморщился.
— Термобластер.
Он думал, что Кут’тайри спасётся от холода на складе. Жрецу было не до температуры воздуха. Он стоял у печи, держа в руках «термобластер». Пластина-переключатель была выдвинута, пальцы Кут’тайри — подставлены под «тепловой луч».
— Значит, доделал, — удовлетворённо хмыкнул Гварза, оттеснив Гедимина, и выдернул «бластер» из слабо сжатых пальцев. — Давай сюда! Это не для чужаков. Как работает?
— А вот он понял сразу, — громко прошептал Вепуат, покосившись на Кут’тайри. Говорил он, видимо, по-сарматски — жрец, оттеснённый к печи, смотрел растерянно и в разговор не влезал.
— Пластина, — буркнул Гедимин, поддевая когтем переключатель. — Наружу — пуск, внутрь — отмена. В сопло руки не совать!
— Без тебя разберёмся, — Гварза пристегнул «бластер» к поясу. — Кет, Хепри, за мной!
…За несколько дней с последнего сильного снегопада стрельбище частью расчистили, выстроив вдоль стен неровные холмы, частью утоптали до стеклянного блеска. Гедимин мельком подумал, что надо бы посыпать лёд каменной крошкой, пока никто из филков не поскользнулся во время замаха. Айзек, расхаживающий от стены к стене, остановился и повернулся к пришельцам. Гварза на вытянутой ладони показал ему «бластер». От стены отделился низкорослый сармат в чёрной броне.
— Опробуй, — велел ему Гварза, кивнув на ком смёрзшегося гравия в десяти метрах от сарматов. Ещё десяток таких «мишеней» лежал вдоль стены, обломки уже взорванных покрывали снег на многие метры вокруг.
— Похоже на фонарь, — заметил филк, разглядывая устройство. Пластину, выступающую из корпуса, он тронул пальцем и тут же его отдёрнул.
— Фонарь и есть, но с… особенностями, — Айзек криво ухмыльнулся и прикрыл глаза тёмным щитком. — На себя не направлять!
…Каменный ком взорвало изнутри. Струи пара ударили во все стороны, разбрасывая обломки гравия. Уже на излёте испарившаяся вода оседала на броне испытателя — чёрная обшивка покрылась белыми и синеватыми пятнами. Филк, загнав переключатель в паз, повернулся к сарматам и неуверенно усмехнулся.
— Импульсный бластер? Здесь, на Равнине?
— Не совсем. Но детали тут неважны, — Гварза жестом приказал ему стрелять, наращивая дальность, и перевёл взгляд на Гедимина. — Вот сколько пользы от Кета, занятого делом. Жаль, что обычно он…
— Кенен! — Айзек недовольно сощурился. Грохот заглушил его слова — «термобластер» вскипятил лёд, пар ударил в небо, унося с собой обломки гравия. От остатков глыбы-мишени на десять метров в полумрак протянулась дымящаяся, очищенная от снега полоса. Теперь на её конце зиял неглубокий кратер. Испытатель медленно вёл лучом по снегу, взрывая и плавя заносы. Полоса получалась широкая, с поднятыми краями — вместе с яркостью ослабевал и нагрев.
— Вот чем надо бы почистить полигон, — пробормотал Айзек, глядя под ноги. — И крыши заодно. Неплохой испаритель льда.
Гварза пренебрежительно фыркнул.
— «Испаритель льда»! Тут есть кого испарять. Начиная с кочевников и заканчивая всяким, ползающим в тенях. Ну? Какова предельная дальность?
Луч, проложив в снегу чёрную колею, упёрся в край плато. На дальнем обрыве вспыхнуло пятно жёлтого света, и Гедимин увидел, как оно дымится — со скалы испарялся иней. Филк поднял «фонарь» выше. Доля секунды — и толща слежавшегося гравия взорвалась изнутри и посыпалась в долину.
— Tza! — Гварза вскинул руку в жесте превосходства. Гедимин, болезненно щурясь, подался в сторону. «Испаритель льда… а ведь имеет смысл. Только не держать слишком долго и луч направлять вскользь. Ещё — сушилка хорошая. Только температуру убавить…»
— Кет! — повторил Гварза, повысив голос. — Ты слушаешь? Сколько нужно времени? А сколько ресурсов?
Гедимин растерянно мигнул.
— Кенен, ты, по-моему, слишком разогнался, — Айзек мягко положил руку ремонтнику на плечо и двинулся вперёд. — Да, прожектор из этой штуки хороший. Пригодится для ослепления противника и корректировки стрельбы. Но в качестве оружия — хм… разве что на малой дистанции.
— Полторы сотни метров — это малая дистанция? — Гварза ударил ладонью о кулак. — Что для тебя тогда большая⁈
— Я про поражающий эффект, — отозвался Айзек. — А он, похоже, быстро сходит на нет. И на полутора сотнях метров он ничтожен.
Гварза фыркнул.
— Ты не видел, что стало со склоном? Таркасан, повтори последний прогон!
Филк развернулся к дальнему обрыву, снова утонувшему в темноте. Жёлтое пятно света скользнуло по склону, замерло — и взорвалось, разбрасывая каменные осколки. Гварза торжествующе взглянул на Айзека. Тот пожал плечами.
— Снаружи минус шестьдесят. Для такого эффекта достаточно нагреть площадку до минимального «плюса». Лишние шестьдесят градусов… ну да, лёгкий поверхностный ожог кто-нибудь получит. Кто-нибудь без местной слоистой брони. Элоси или Икси, возможно, получат ранения…
— С чего ты взял, что нагрев настолько мал? — Гварза сердито сощурился. — Ты замерял температуру в дальних точках? Эта штука плавит стекло!
— Вблизи, — Айзек выразительно пожал плечами. — Повторяю — это далеко не омикрон-бластер. Для мирного применения — возможно, а вот вооружать поголовно патрули…