— Нечего там уметь, — буркнул Гедимин, открывая вентили. Вода с шумом ударила в потолок, и Джагул, встряхиваясь и прижимая уши, нырнул за чью-то спину. Миска у него всё-таки была — как и непромокаемый мешок из чьего-то внутреннего пузыря, и гребень с зубцами разной частоты. Пока Гедимин за ним следил, часть потока, отрикошетив, выплеснулась в подвешенную на стене ракушку. Из «часов» закапала вода. Сармат покосился на дозиметр и недовольно сощурился — хотя «фонящие» Джагулы натащили в душевую радиоактивных красок, излучение водяных часов всё равно было заметно, и стрелка-указатель неуклонно упиралась в них. Кто-то из кочевников, сидящих поблизости, оглянулся на ракушку, но тут же о ней забыл и принялся вытряхивать из мешка краситель. «Не пугаются часов,» — отметил про себя Гедимин. «Значит, излучение на мозг не давит. Может быть, оно в самом деле ни на что не влияет. А может, ещё не набрало силу.»
… — Камни без снега? Тропа из камней? — услышал Гедимин знакомый голос. Один Джагул, отложив гребень, подошёл к другому, и тот, опустив руку, недовольно оскалился.
— Тут полно каменных троп. Просто сон, ничего не значит.
— Не значит? Мы сегодня не шли по тропе из камня? — Джагул, приставший к соплеменнику, дёрнул вибриссами. — Вчера мне такого не снилось!
— Говорю — просто сон, — буркнул кочевник, берясь за гребень. — Я, Урджен, тебе говорю. Можешь верить.
Джагул, сидящий рядом с ним, шумно фыркнул и пригладил мокрые усы.
— Аджах подался в сновидцы? Это с чего?
Джагул, которому приснился сон, рявкнул в ответ. Урджен вскинулся, показывая клыки, и глухо зарычал.
— Тихо там! — Гедимин шагнул к кочевникам. На них уже оглядывались со всех сторон, и многие отложили гребни и оперлись о камень, готовые подняться.
— Чего не поделили?
Аджах с рычанием подался к стене.
— Мне мало воды! — он провёл когтями по высохшему боку. — Дай ещё!
— Вон шланги, — сармат кивнул на свисающую со стены трубку с наконечником. — Открывай вентиль и лей, сколько надо.
— Вентиль? — Джагул тронул когтем рукоятку. Гедимин молча сдвинул её на четверть. Вода выплеснулась кочевнику под ноги.
— Польёшься — закроешь.
Джагул ухватился за трубку, направил её на себя, дёрнулся, чуть не выронив, неловко махнул ей, разворачивая к сухому боку, и рывком ткнул в вентиль. Тот развернулся до упора, и кочевник всё-таки выронил шланг. Трубка закачалась, расплёскивая воду по душевой.
— Правильно. Только неосторожно, — буркнул Гедимин, закрывая вентиль и вешая шланг под потолок. — Рукоятку двигают плавно. У неё легкий ход, дёргать не нужно.
Он подвигал рукоятку пальцем и перекрыл воду окончательно. Мокрый Джагул рассеянно почесал бок. На спутанную шерсть и остатки красителя он даже не смотрел — взгляд намертво прикипел к вентилю.
— Я видел — тут много таких.
— Чем ещё регулировать поток? — Гедимин недовольно сощурился. — Самое простое устройство.
— И там, за дверью, такие же? — Аджах указал на закрытое технологическое помещение. — Это ключи к воротам источника?
— Обычные вентили, — отозвался Гедимин. — Научу пользоваться. Скогны справляются, вам тоже пора.
— Скогны? — Джагул с глухим рычанием подался назад. — Каждый может открыть ворота источника? Даже карлики?
— Аджах! — недовольно окликнул его кто-то из кочевников. — Много болтаешь. То тебе сны, то водяные ключи. Вставай сохнуть!
Джагул встряхнулся и, уже не оглядываясь на вентили, поднял оброненный гребень и встал под потоком тёплого воздуха. Через пару минут Гедимин снова услышал его голос и недовольное рычание Урджена.
— Дар? Был бы дар — давно бы проснулся. Ты придумал ерунду, Аджах. Подумай ещё раз и не ходи за мной с глупостями.
«Интересно, как там Джегех и его опыты с часами?» — Гедимин посмотрел на кочевников, пытаясь найти знакомое лицо. «Это он? Или это? Спросить? А, если сам не подошёл, значит, вопросов нет.»
…Снег стремительно таял под лучом, обнажая широкую полосу гравия вокруг куста иглицы. Двое филков в полном снаряжении смотрели сквозь защитное поле на Гедимина, расчищающего подходы к растению. Сармат сдвинул луч в сторону, чтобы не зацепить листья, — где-то там, под снегом, сидели жуки-криофилы, взрывающиеся от тепла.
— Сдвинь ближе к корням, — посоветовал Вепуат, глядя на термометр. — Ничего, растению не повредит. Зато сразу будет видно, кто там сидит и кусается.
Гедимин еле слышно хмыкнул. «Убирать снег, чтобы животное не покусало собирателей жучков… Правильное применение для термобластера.»
— А я что? — Вепуат, перехватив его угрюмый взгляд, пожал плечами. — У Альгота опыты. Нужно сырьё — значит, надо обеспечить.
«Опыты у него…» — Гедимин подавил шевельнувшуюся досаду и покосился на дальний склон. Из-под обрыва выглядывала длинная «вершина» живого холма. На спине сааг-туула стоял кочевник и пристально смотрел на сарматов. Уже темнело, но подвижное световое пятно было видно издали — как и подсвеченные столбы пара от испаряющегося снега.
Куст иглицы качнулся, сбросив ворох мелких ледяных кристаллов. Вепуат посмотрел на листья, обсиженные жучками, и довольно хмыкнул.
— Всё, хватит. Идите, путь свободен!
— Чем только ни занимаемся, — пробормотал Гедимин, глядя на выключенный «термобластер». — Кочевникам на смех…
— Очень полезная штука, — Вепуат щёлкнул по корпусу «бластера». — И, главное, совершенно мирная. Это, так-то, большая редкость. А у снежного зуба очень сильные челюсти. Филки правильно опасаются. Помнишь, одному палец сломало?
Гедимин поморщился и шагнул в сторону, на проплавленную в снегу тропу. Отсюда живой холм в ущелье просматривался ещё лучше. На его спине уже никого не было — только двое дозорных брели навстречу друг другу от головы к хвосту. Неподвижный наблюдатель исчез.
24 день Огня, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
— Ничего, — вздохнул Вепуат, на секунду отрываясь от передатчика. — Совсем. Только зря весь экран зарябило.
Гедимин посмотрел на экран — его и впрямь затянуло едва заметной белесой рябью, будто на пути сканирующего луча кто-то поставил сигма-источник.
— А если ничего, то и нечего, — снова вздохнул Вепуат, просовывая руку с передатчиком сквозь защитное поле. В коридор ворвался холодный сквозняк. Гедимин прикрыл разведчика защитным экраном, покосился на тающий под ногами иней и недовольно сощурился.
— Осторожнее с полем!
— А, всего-то минус сорок девять, — отмахнулся Вепуат, расширяя пролом. В руке он держал дрон-разведчик. У устройства появился длинный хвост очень знакомого вида. Гедимин мигнул.
— Телескоп? На кой он дрону⁈
— Ага, глаз Ку-унну, — с кривой ухмылкой отозвался Вепуат, заделывая пролом. — Приделал к оптической системе. Всё-таки полезно было бы видеть, что там, за разломами. Думал сначала вставить прямо в систему, но без тебя не решился.
Гедимин с трудом удержался, чтобы не приложить ладонь к лицевому щитку.
— Не сработало, — шумно вздохнул Вепуат, отделяя «телескоп» от дрона. — Зря только возился. Значит, и вставлять линзу в систему смысла нет…
Гедимин беззвучно выругался.
— Ты в себе? Эта дрянь, «глаза»… — он скривился и не стал договаривать. — Она действует напрямую на мозг. Излучением. Где у дрона мозг⁈
— Ну, электронный-то есть, — Вепуат пожал плечами. Смотрел он мимо Гедимина — видимо, сам понимал, что порет чушь… во всяком случае, Гедимин на это надеялся.
— Значит, электронный тут не годится, — задумчиво добавил разведчик. — Хм… Любопытно, насколько развитым должен быть естественный. Вот «трилобиты», например…
Отобрать у него «телескоп» Гедимин не успел — Вепуат проворно шагнул в сторону и повернулся боком. Труба уже была пристёгнута на другом боку, и Гедимин остановился и мысленно махнул рукой. «Его „телескоп“, его „трилобиты“. Пусть развлекается, лишь бы лагерь не взорвал.»
… — Вниз! — отрывисто скомандовал Гедимин, чувствуя, как вибрация скатывается от гортани к нижним рёбрам. От низкочастотного гудения Текк’тов ныли виски, и закладывало уши. Гигантская каменная чаша, растянутая на белесых стропах, медленно погружалась в более крупную, укладываясь на песчаную «подушку». Внешний слой гравиевой забутовки подступал к ногам Гедимина, чуть выше поднимались выступы смонтированной полусферы. Защитное поле таяло, опуская вторую полусферу на дно первой. Гедимин смотрел на экран сигма-сканера, выверяя расстояния.
«Два сантиметра назад,» — щёлкнуло в мозгу, и полурастаявшие стропы снова уплотнились. Чаша медленно качнулась назад и замерла, подхваченная тяжами защитного поля. Генератор на запястье Гедимина дважды мигнул красным светодиодом — нагрузка приближалась к предельной.
…Генератор защитного поля всё-таки отключился. Можно было бы привести его в чувство, но Гедимин не стал. В проём между двумя каменными чашами стекал песок, на дне внутренней полусферы свернулся, уплотняя стенки, Текк’т, остатки защитного поля растянулись над краями, направляя просыпанный мимо песок в нужную сторону. Оно было ненадёжным, прозрачным, но и нагрузки на него почти не было.
Потоки песка громко шуршали, но Гедимин их не замечал — он прислушивался к тихому ритмичному треску внутри полусферы. Текк’т «плавил» камень, уплотняя швы. Когда треск сменился гулом, сармат облегчённо вздохнул. «Выдержала. Не придётся переделывать.»
…В этот раз до душевой он добрался, ни на кого не наткнувшись — не пришлось лишний час ходить в змеиной слюне. Только теперь, с остервенением отмывая скафандр, он решился взглянуть на нагрудные пластины — и удивлённо мигнул. Они были гладкими, как вчера, после переплавки, — ни вдавленных вмятин, ни случайных царапин.
«А Вепуат-то был прав,» — сармат криво ухмыльнулся. «Этой… сущности… в самом деле не хватало рисунка на стене. Он там есть — и мой скафандр оставили в покое. Надо спросить, было ли сегодня свечение…»
…Пламя над поддоном задрожало, побагровело и потянулось кверху.
— Аса’ан, — в один голос сказали Вепуат, ожидающий у огненного «портала», и Кут’тайри, вставший у печи и сложивший руки на груди. Гедимин еле слышно хмыкнул.