— Аса’ан рад видеть отсветы юного Пламени, — донеслось из костра, и все, кто стоял у портала, выразительно переглянулись.
— А что, никак нельзя не пускать в канал всех подряд? — тихо спросил Гедимин у жреца, пока Вепуат со старательной радостной гримасой завершал ритуал приветствия. Кут’тайри пошевелил загнутыми когтями. Они слабо светились, как раскалённый докрасна металл.
— Если стражи ворот Куттуша уступают место Аса’ану — с кого за это спрашивать?
Огненная стена пожелтела, распалась на отдельные костерки — и снова налилась красным и потянулась к потолку. Жрец приоткрыл пасть, шумно вдыхая воздух.
— А вот и Шакха. Запах синего металла…
— Шакха приветствует жрецов Пламени, — услышал Гедимин быструю взволнованную речь. — Литейщик Ут’таркех просит подождать его!
Сармат мигнул.
— Ут’таркех? — Вепуат повернулся к нему. — Это, наверное, к тебе.
Гедимин шагнул к костру.
…Детали сармат старался не рассматривать — даже беглый взгляд замечал множество мелких, но ненужных и досадных различий там, где должна была быть полная идентичность. «Ручная работа. Чего ты хотел⁈» — Гедимин, едва заметно щурясь, прижал очередную заготовку к груди и старательно ухмыльнулся. «Они и так старались. Не то стачивал бы по сантиметру, а не по миллиметру.»
— Спасибо, Ут’таркех. Быстро вы справились.
— Так юное Пламя нагрело наши печи, — отозвался литейщик. — Даже дни Льда не остудили их. Готовы ли твои странные опоки — те, что движутся, и те, что подвешены? Многие согласны с ними работать, почти никто уже не боится. Ты говорил, эта работа долгая, — так пора начать её!
Гедимину очень хотелось отвести взгляд.
— Когда они будут готовы, я скажу, — отозвался он, стараясь не щуриться. Ему было не по себе. «Здесь — готовая литейня с проверенной и не трусливой бригадой. И прямой транспорт от печи до базы. Но качество литья, да по новой технологии…» — он помянул про себя спаривание «макак». «Там — высокое качество. Но транспорт… но рабочие… Sa hasulu!»
— Дней Льда осталось немного, — сдержанно напомнил литейщик. — Но мы не знаем твоей работы. Я только говорю, что моя литейня готова. Кут’тайри! А тебе кто дал в руки вещи Пламени?
Жрец, заглянувший было в «асбестовый» свёрток, отшатнулся и недобро ощерился.
— Я служу Пламени, и оно благословило меня, — он тронул подвеску-«трилистник». — Тебя кто поставил сторожем его вещей?
— Это вещи из моей литейни, — отозвался Ут’таркех. — Мне за них отвечать.
— Так и делай своё дело, литейщик, — Кут’тайри двинулся вперёд, поднимая гриву. Вепуат сердито фыркнул.
— Назад! Если ты, Ут’таркех, отдал всё, что принёс…
— Я буду ждать слов Хеттийиррна, — литейщик подался назад, снова принимая гуманоидный облик. — Он скажет, какова воля Пламени. Я говорю — моя литейня готова её выполнить.
Костёр пожелтел и рассыпался на множество искр. Горючая смесь зачадила. Вепуат посмотрел на жреца и тяжело вздохнул. Все его перья стояли дыбом.
— Кут’тайри, иди на склад. Открой там портал в Шакху и общайся с сородичами. А мы тут поговорим о делах Пламени.
— Я был неосторожен в словах, — жрец сложил руки у груди и уронил на них подбородок. — Но я не заслужил изгнания. Ут’таркех зря берётся…
Гедимин двинулся к нему, и Кут’тайри шагнул назад.
— Правда, выйди, — буркнул сармат. — Посиди на складе. Сейчас придут из Куттуша. Ты и с ними сцепишься.
…Остатки смеси почти уже догорели. Вепуат поворошил их, раздувая последние искры, и потянулся за тубой.
— Сегодня день Огня. Они обещали… Ага, есть контакт!
Искры побагровели, превращаясь в высокое бездымное пламя.
…Пришельцев было четверо. О холоде их предупредили — из-под накидок и обмоток еле-еле виднелись глаза и кончики вибрисс. «Это жрец,» — Гедимин покосился на отполированный камешек в костяной оправе — крупную «цацку» поверх одежды. Из-под капюшона второго свисали серебристые «асбестовые» шнуры. «Инженер или мастер… А эти?»
Двое шагнули на каменный пол, и сармат понял, что негромкий металлический перестук ему не мерещился. «Панцири под одеждой. И не тяжело же, мать моя колба…»
Жрец, едва отойдя на шаг от костра, навострил уши и втянул приоткрытой пастью воздух.
— Мы не прервали ваш ритуал? — он сложил руки в странном жесте. — Тут слышны голоса многих богов.
— Это Асгаан? — оживился Вепуат. Гедимин смотрел на холмики — очертания ушей под накидкой, пытаясь прочесть эмоции. «А он насторожен. Даже больше, чем эти, в доспехах.»
— Многие, — отозвался жрец, соединяя пальцы в замок. — Твердь, Сияющий, Госпожа Вихрей… Лучше бы вам быть осторожными, призывая враждующих.
Вепуат неуверенно усмехнулся.
— Мы не враждуем с богами. И они к нам щедры. Хеттийиррн! Покажи свои новые создания — луч огня, луч холода и глаза Ку-унну!
Гедимин сердито сощурился. Теперь все смотрели на него.
— Холод? — негромко повторил один из воинов. — Здесь, где столько огня?
— Я покажу, — буркнул сармат, высматривая за печью горшок с водой. «Не лопнет? Не должен. Но — надо осторожно.»
…Вода забурлила. Ни одного осколка льда в ней уже не было. Вода бурно кипела, пар по наклонной уходил в вытяжку. Гедимин в наступившей тишине выключил «термобластер» и потянулся за второй трубкой, слегка холодящей пальцы. «Где-то пробило изоляцию. Закончим — проверить.»
— Полезно управлять теплом и холодом, — вполголоса заметил Вепуат. — Когда они нужны, и там, где нужны. Без стекла ни одна из этих вещей не была бы создана. Кроме луча холода…
— Доссстаточно, — прошелестел жрец. Он один остался, где стоял. Остальные отступили и наблюдали за водой издалека — хотя ничего пугающего с ней не происходило. Бурление уже утихло, но до кристаллизации было далеко — секунд двадцать-двадцать пять.
— Доссстаточно опасссных призывов, — пришелец повернулся к Гедимину. — Ты не знаешь осторожности ни в чём.
Сармат, растерянно мигнув, выключил «криобластер».
— Я не направлял луч на тебя, — напомнил он. — И не направлю.
— Ни одна из этих вещей не может стать оружием, — сказал Вепуат. — Пламя за это ручается. Гедимин, покажи им…
— Кто строил печи? — перебил его «инженер» в серебристых шнурах. Он отделился от группы, когда «луч холода» погас, и теперь заглядывал за отодвинутую печную заслонку.
— Текк’ты. Чертёж мой, — отозвался Гедимин. — Печи как печи.
Вепуат хмыкнул.
— Такие построить сложно. Но такие и не нужны — стекло плавится куда как проще. Даже Скогны справились.
Пришельцы переглянулись. Из-под обмоток на руках воина проступило красное свечение.
— Держать в руках силу многих богов — и разбрасывать её, как камешки, — пробормотал он. — Даже карлики…
Жрец опустил руку на его загривок.
— Значит, таких печей нет только в Куттуше… Покажи мне стекло, мастер Хетпу. Покажи вещь, отмеченную силой богов.
Гедимин угрюмо сощурился, глядя, как Вепуат протягивает Сэта тонкостенную круглую чашечку. «Опять боги! Что с дозиметром — Сэта фонят, или тут это… существо размером с материк?»
— Это не источник силы. Только тень, — жрец покачал хрупкую вещь на ладони и положил на выступ печи. — Но она приятна глазу. И угодна богам. Я буду говорить с вождями Куттуша. Вы, жрецы Пламени, согласитесь обучить мастеров стекла?
…Вепуат торжествующе ухмыльнулся и вскинул обе руки в жесте превосходства.
— Сделано! Всего-то и нужно было немного припугнуть. Заметил, как они смотрели на криолуч?
— Это не криолуч, — пробормотал Гедимин. Ему было не по себе. Вепуат насмешливо хмыкнул.
— Против Сэта это оружие посильнее плазмы! Ну-у… если бы это было оружием.
— Что они несли про богов? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь на дозиметр. Он отмотал запись на полчаса назад и теперь смотрел, как крутится на экране отображение стрелки-указателя. Кривая интенсивности слабо подёргивалась, и сармат пытался сложить из этих подёргиваний ритм. «На пульсацию непохоже… почему стрелка так пляшет?»
Вепуат пожал плечами. На дозиметр он даже не взглянул.
— Они жрецы — им виднее. Завтра-послезавтра надо ждать учеников. Гедимин, ты поможешь, когда дело дойдёт до линз? Я в оптике не силён.
— Так учи их делать бусы, — буркнул сармат, оглядываясь на закрытую дверь склада. — Линзы у них уже есть. Если не повзрывались.
…От ущелья к душевой тянулась цепочка Скогнов с узелками и корзинками. Гедимин машинально пересчитал их и удивлённо мигнул — что-то не сходилось. Половина цепочки уже втянулась в ангар, оттуда доносились писк и плеск. Из ущелья показалась «голова» ещё одной вереницы — отставшие Скогны догоняли сородичей. Гедимин пересчитал и их. На середине подсчёта на склон поднялись — такой же растянутой вереницей — Бронны, и сармат растерянно хмыкнул. «Это ещё не всё? Сколько их тут вообще?»
Последний Скогн оставил дверь приоткрытой, и вовремя — следующая цепочка Скогнов и вереница Броннов добрались до неё одновременно. Аборигены шарахнулись друг от друга, пару секунд верещали, тыкая в воздух когтями, потом Бронны нехотя отступили и встали поодаль. Их группа росла, а вереница, тянущаяся из ущелья, всё не кончалась. На четвёртом десятке Броннов на тропе показалось рослое существо, опирающееся на посох. Последние двое карликов обогнали его, оглянулись, что-то пискнули и умчались к душевой. Существо неторопливо продолжило путь.
— Хоть бы тряпку с лица снял, — пробормотал Гедимин, разглядывая стража. Узнать Хассинельга под слоями накидок было нелегко. Подойдя ближе к сармату, он приостановился, тронул пальцами лоб под низко надвинутым капюшоном и наконец отстегнул ткань, прикрывающую лицо, и шумно выдохнул.
— Да не погаснет Пламя!
Плеск в душевой стал громче. Пару секунд там кто-то верещал — видимо, не поделили место. Потом зашумела и тут же выключилась вода. В предбанник деловито заглянул филк, покосился на Гедимина и юркнул внутрь.
— И я пришёл в купальню, — Хассинельг отчего-то смутился.
— Иди, воды много, — Гедимин пожал плечами.