— А нельзя сделать стекло крепким? — Джагзуу повернулась к Гедимину. — Не как redzennu, ладно. Как хорошая кость. Можно покрасить — можно, наверное, и укрепить?
Гедимин хмыкнул.
— Возможно. Надо выяснить. Есть чёрное стекло, оно очень прочное. Но эти печи его не потянут.
— Эти? — самка навострила уши и ткнула подвернувшихся сородичей, куда дотянулась. — Какие потянут?
— Для небесного металла, — Кут’тайри с горящими глазами выглянул из-за печи, и Джагулы с рычанием отступили к стене. — Самый сильный жар. Но на спину зверя их не поставишь.
— Мы умеем ковать небесный металл, — Джегех, оказавшийся ближе всего к Сэта, недобро оскалился. — И не зарываемся в норы!
— Ковать — не плавить, — отозвался жрец. — Речь о силе жара. У вас таких печей нет и не будет. Мои речи верны, мастер Хеттийиррн?
Гедимин сердито фыркнул.
— Не меряйся печами на занятии! С чёрным стеклом много возни. Попробуем закалить обычное. Может сработать. Но… — он покосился на «холодный» отсек. — Сначала должно нормально остыть. Джагзуу! Принесёшь позавчерашнюю чашку — попробуем на ней.
— Арррх! — самка радостно оскалилась и тряхнула гривой. — Урджен, слышал?
— Чего «Урджен»? — Джагул дёрнул вибриссами. — Не у меня. Ищи, где знаешь.
— Из хрупкого стекла рог не сделаешь, — самка наморщила нос. — Вот я ищу, как сделать прочнее. А ты что⁈
Гедимин подавил нелепую ухмылку. «Ну вот. Все заняты делом. А традиции — в ядерный могильник! Хм-м… а кто-нибудь пробовал закалить равнинное стекло? У литейной станции есть такой режим. Лицевые щитки… Интересно, их закаливают? Не выяснял, а зря…»
…Вепуат рассеянно смотрел мимо него и едва заметно хмурился.
— Закалка? Не, не знаю. Повтори ещё раз — что там было про бусы? Говоришь, Джегех фыркал?
Гедимин растерянно мигнул. «Он что, всё, кроме этого, прослушал?»
— Ну да. Видно, шаману не понравились бусы. Чашки — ещё туда-сюда, а бусы — совсем, — он криво ухмыльнулся и выразительно пожал плечами. — Не разберёшь этих… жрецов! Сэта, вон, весь город обвешали…
Вепуат не ответил на его ухмылку, только сильнее нахмурился и озабоченно потёр шлем.
— Джаарган — не дурак. И не болтает попусту. Что-то он чует… что-то очень тревожное. Значит, бусы… Надо завтра спросить Урджена, что ему снилось.
Гедимин тяжело вздохнул и потянулся к височным щиткам. «Сначала мозг жарится на всех лучах, потом из него лезет бред. Надо чаще прикрывать шлем, не то сам таким же стану.»
…Текк’т открыл пасть, выпуская Гедимина в туннель, соединяющий две пещеры. В красном сиянии термочаш сармат увидел четырёх гигантских змей. Они «прорастали» из стен пещеры и свисали над её дном, медленно покачиваясь. Когда Гедимин повернулся к ним, взгляды сошлись на нём.
— Сыпьте камни, — скомандовал сармат, указывая на пол, припорошенный жёлтым гравием. Из дальнего туннеля выглядывала стопка «бетонных» пластин. Разобранную обшивку затолкали туда; внутренним конструкциям там места уже не хватило. «Двое собирают, один спускает, один держит,» — думал Гедимин, оглядываясь на широкую шахту. «Дело пойдёт медленнее. Но тут и нельзя спешить. Главный блок — не склад и не барак…»
— Ты говорил-Асгаан? — спросил Текк’т. Гедимин мигнул. Только сейчас он заметил, что никто из гигантов не двинулся с места.
— Да, — ответил сармат, махнув рукой в сторону ромба, начерченного на скале. — Вот его знак. Можно работать.
Ему было не по себе, когда он смотрел в многозрачковые глаза. «Проведённый ритуал от непроведённого не отличается,» — успокоил он себя, подавляя шевельнувшуюся совесть. «Пусть думают, что провёл. Им спокойнее.»
Текк’т, резким выпадом коснувшись расчерченного камня, извернулся и нырнул в скалу. Пещера загудела.
— Камни! Сыпать камни! — донеслось уже из-под свода, и Гедимин едва заметно ухмыльнулся. «Так и знал. Поверили. Потому что проверить невозможно. Потому что ритуал ни на что не влияет.»
Чей-то взгляд обжёг ему спину. Сармат не стал оборачиваться, только остановил руку, потянувшуюся к виску. «Шлем закрывать сейчас нельзя. Идёт работа. А вот защитное поле поставлю.»
Он поднял руку, растягивая от стены до стены непрозрачную плёнку. Фантомное жжение пропало.
…Текк’т зажал в пасти тектоновую пластину, повёл головой, примеряясь — и точным движением состыковал её с другой. Второй двинулся ему навстречу, шипы тихо щёлкнули, погружаясь в пазы, и змеи на секунду замерли, держа пластины за края. Третий Текк’т качнулся к ним, выматывая из скалы виток за витком, и опустил третью пластину в свободное гнездо. «Сейчас они их опус…» — Гедимин поднял генератор защитного поля, но растянуть под сводами «стропы» не успел. Три состыкованных пластины дрогнули, что-то заскрежетало, Текк’т мотнул головой, попытался сжать пасть, но конструкция уже вывернулась и летела к стене. Стропы запоздало повисли, дёрнули её за пойманный край, вырвали одну пластину, — Гедимин успел это увидеть, когда падал ничком и вжимался в камень. Рядом загрохотало.
Он рывком выпрямился, ошалело мигая. Всё, что могло упасть, уже упало. Две пластины снова разъединились. Они валялись на полу пещеры, с двух сторон от багровеющего над ними ромба. «Легли симметрично,» — машинально отметил Гедимин, глядя на обломки шипов, торчащие из выемок. «Сантиметр в сантиметр.»
Вырванная из конструкции пластина до пола не долетела — так и осталась висеть на белесой «стропе», мерно покачиваясь. Гедимин скользнул взглядом по уцелевшим шипам — они вышли из пазов аккуратно, их не выломало, и камень не треснул. «Те две — пока вон, после переплавки пойдут в верхний ярус,» — щёлкнуло в мозгу. «Эту — отложить. Взять новые. Никого не задело?»
Текк’ты вынырнули из скалы вокруг ромба — не целиком, только высунули головы. Ещё одна «всплыла» прямо сквозь орнамент. Серебристые глаза неприятно светились.
— Нет-говорил-Асгаан! — слова Текк’та еле-еле можно было разобрать сквозь оглушительный стеклянный звон. — Ложь! Гнев-Асгаан!
— Тихо! — Гедимин грохнул кулаком о кулак, подавляя дрожь. — Уронил камень? Бывает. Исправим. Знаю, как сделать. Больше не упадёт.
— Гнев-Асгаан! — гигантская бронированная дуга промелькнула в паре метров от сармата и ушла в скалу. — Нет-работа! Вниз! Вниз!
— Стой… — ещё одна дуга разминулась с Гедимином на метр, и он шарахнулся в туннель. Окликать было уже некого. Посреди пещеры качался каменный маятник — уползающий Текк’т зацепил висящую плиту. Гедимин машинально «поймал» её защитным полем, осторожно уменьшая амплитуду, пока пластина не опустилась на гравий. «Ушли,» — он шагнул на первый слой забутовки, прислушиваясь к тишине. «Нет-работа… Асгаан… Sa hasulu!» — Гедимин, болезненно морщась, оглянулся на красный ромб. Два обломка так и лежали с двух сторон от него — на неприятно одинаковом расстоянии. «Несчастный случай. Дурацкая случайность. Надо было сразу страховать, не ждать третьего сегмента…» Он покосился на широкий колодец, зияющий в потолке, и криво ухмыльнулся. «Работа сорвана. Ещё и отсюда выползать на когтях. Восемьдесят метров, мать моя колба…»
… — Гедимин! — Вепуат, едва увидев его на краю плато, побелел и кинулся навстречу. Сармат, отмахнувшись, опустился на ближайший валун. Глаза уже устали щуриться, но поднять веки не получалось — лицо свело судорогой. Сквозь туман Гедимин видел жёлтый силуэт на тропе — одинокий филк остановился посреди коридора. «В шлеме,» — машинально отметил сармат. «Умный филк.»
— Hasu! — выдохнул Вепуат. Глаза под лицевым щитком сошлись в тёмные щели. Гедимин криво ухмыльнулся, отводя взгляд.
— Не надо было звать их на вечернюю смену. Всё-таки устали за утро. До завтра отдохнут, и такой ерунды не будет.
Крылья Вепуата с грохотом сомкнулись за спиной. Сармат, отброшенный их взмахом, едва устоял на ногах и пару секунд крутил головой, шумно глотая воздух. Филк, выглядывающий из коридора, резко развернулся и шмыгнул в ближайший ангар.
— Ты не понял? Завтра утром их тут не будет.
— С чего ты взял? — Гедимин недобро сузил глаза. — Они понимают, что такое случайность. Когда Текк’т об меня поранился…
— Яд-дро Сатурна, — пробормотал Вепуат, прижимая ладони к лицевому щитку. — Гедимин, слушай сюда. Никакая это не случайность. Свечение над шахтой… горящий ромб… Весь лагерь видел, как он раскололся и погас. Рассыпался в искры… А, hasu! Где дозиметр? Дай сюда!
…График интенсивности «сигмы» на экране взлетел вверх и задёргался, выписывая мелкие острые зубцы. «Фонило на два кьюгена,» — запоздало увидел Гедимин и беззвучно выругался. «И там, и снаружи. По всему плато…»
— Стрелка!
Изображение указателя перестало крутиться на шпеньке и уткнулось в одну точку. Вепуат впился в него взглядом и едва не продавил когтем экран.
— Куда смотрит? Что там было? Те плиты?
«Я стоял так. Вот рука. Плиты впереди, а стрелка смотрит вправо, и под большим углом. А справа…» — Гедимин на секунду зажмурился, достраивая в мыслях схему.
— Рисунок, — буркнул он, открыв глаза. — Там был рисунок. Ромб на скале.
«И он не из ирренция, чтобы фонить на два кьюгена,» — закончил сармат про себя. «Тварь размером с континент… она точно была там. И, похоже… похоже, дошло до диверсий. М-мать моя пробирка…»
— Асгаан, — прошептал Вепуат, оглядываясь на ущелье. Там уже не светилось ничего, кроме термочаш и фонарей — да и на плато фон упал до привычных микрокьюгенов. И всё же Гедимин поёжился. «Что теперь делать? Как защитить стройплощадку? Если оно просачивается сквозь скалы…»
— Гедимин, — Вепуат поднял голову и взглянул ему в глаза; его радужка была иссиня-чёрной. — Ты пока ничего не делай. Ничего не трогай, ладно? Я всё выясню. Мы договоримся.
Гедимин отвёл взгляд и сердито сощурился.
— Текк’ты утром приползут, и вся ерунда закончится, — угрюмо сказал он. Добавить уверенности в голос не вышло, как сармат ни старался.
…«Ву-у-ы-ы,» — протяжно прогудело внутри черепа, и Гедимина обволокло тёплыми ветвящимися нитями. Они нахлынули волной, обмотав голову, торс и руки, одно даже сползло вниз по ноге. «Ву-у-ы-ы ту-у-ут!»