— Угу, — отозвался сармат. — Как ты? Испугался? Оно тебя не тронуло?
Реакторный купол он обошёл по кругу сразу, как поднялся из шахты и сообразил, что хранителю всё «слышно». Тогда существо сидело, забившись в активную зону, и лишь через десять минут робко тронуло щупальцем его висок и тут же втянулось обратно. Что с ним делать, Гедимин не знал, — только просидел полчаса у бункера, надеясь, что хранителю с ним спокойнее. «Опомнился,» — сармат слабо ухмыльнулся. «Такой всплеск со всех сторон… Хорошо, не зацепило твэлы!»
Невидимые щупальца мелко задрожали.
— Не тронуло, — уверенно сказал Вепуат, прислушиваясь к чему-то внутри черепа. — Зачем бы ему? Но хранитель, понятно, испугался. Он ведь ещё… не очень сильный.
Перед глазами Гедимина повисли тонкие столбы, окутанные сиянием. Топливные стержни опознавались легко — только оболочек у них не было. Меж мелких светящихся «позвонков»-таблеток чернели прослойки ипрона. Сармат машинально пересчитал их и ухмыльнулся. «Не ошибся. Кому и знать, как не ему?»
Столбы вспыхнули и расплылись, стремительно делясь, ещё секунда — и всё поле перед глазами было ими занято. Свечение жгло сетчатку, сармат зажмурился, но без толку — и свет, и жжение были фантомными и зарождались прямо в мозгу.
— Понятно, — буркнул он, жалея, что не может потереть глаза сквозь шлем. — Станешь больше — станешь сильнее. Так и будет. Только подожди.
29 день Кислоты, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
Дасьен перехватил Гедимина у душевой — выглянул из ангара, провожая толпу неодетых филков. Они вскочили в одних подштанниках и теперь бегом неслись к бараку. Гедимин взглянул на термометр у двери — столбик зелёной жидкости держался на отметке «+18».
— Снова стирка? — спросил он, протискиваясь между вешалок. В душевой было тесно. Часть филков ещё мылась, другие складывали одежду в стиральный агрегат, третьи тащили волокушу с уже отстиранным в предбанник.
— Повезло, что подштанников на всех хватает, — проворчал Дасьен. За спиной коменданта с натыканных в два яруса вешалок свисало бельё. Комбинезоны и отстёгнутые шлемы сохли у стены, подвешенные лицевыми щитками кверху. В бак заталкивали куртки и гору подстилок и занавесей — комендант решил постирать всё, что нашлось в бараке.
— Помойся и начинай, — велел он Гедимину, оглядываясь на водяные часы и падающие из них капли. — Пока пропаришь то, что висит, как раз последнее достирается. И облучить не забудь! Всё металлическое они поснимали, ничего не засветится.
— Думаешь, поможет? — Гедимин невесело усмехнулся. О том, как филки надевают на себя сшитые вместе шкуры и спят на них же, да ещё и без скафандров, думать не хотелось — сразу передёргивало.
— А Вепуат брал пробы, — закивал комендант. — Польза есть. После прожарки — чисто.
— Вам виднее, — Гедимин снял с пояса «термобластер». — Начни, пока я моюсь. Что время терять?
Дасьен от протянутого ему «бластера» шарахнулся к стене и замотал головой.
— Когда оно в последний раз взрывалось? Позавчера?
Гедимин мигнул.
— Не оно. И не… — начал было объяснять он, но, махнув рукой, двинулся к брошенным шлангам. — Тогда жди.
«Взрывалось, мать моя колба… Откуда узнали⁈» — Гедимин, досадливо щурясь, светил «термолучом» на сохнущие рубахи. Пар валил в распахнутые продухи. В куполе над душевой пришлось открыть «вытяжное окно», но капли всё равно оседали на прохладной внешней стене. «Надо будет и её прожарить. Для дезинфекции.»
…Едва за дверь вытащили последнюю волокушу с подстилками и завесами, с улицы донёсся голос Вепуата. «Пришёл брать пробы,» — подумал Гедимин, слушая ответ коменданта. Слова разобрать было сложно — волокушу бегом тащили по гравию, и он гремел, вылетая из-под полозьев. «Пробы пробами, а ведь мимо меня он не пройдёт…» — сармат с тоской покосился на дальний торец здания — на запасной выход. «Опять начнётся про богов и ритуалы. Чтоб им всем… Надеюсь, Текк’ты уже на подходе. Они успокоятся — и Вепуат уймётся.»
Шарахаться по запасным выходам Гедимин не стал — очень уж глупо это выглядело. Вепуат, склонившийся над волокушей и рассовывающий образцы по пробиркам, вроде бы его не заметил. Гедимин, «прожаривающий» мокрую стену, видел, как он поднимается по трапу в лабораторию. «Занят делом. Хорошо.»
…Вепуат разделался с образцами быстрее, чем ждал Гедимин, — в очередной раз оглянувшись на бронеход, сармат увидел на трапе нахохленную крылатую фигуру. Он со вздохом выключил «термобластер» и шагнул навстречу. Вепуат криво ухмыльнулся и спрыгнул — или, скорее, вспорхнул — с трапа. До Гедимина он добрался в один прыжок, мягко приземлившись на гравий. Крылья качнулись и легли на спину.
— Надо идти, ремонтник, — радужка его глаз потемнела. — Тут жди — не жди, ничего не дождёшься. Без ритуала…
Гедимин досадливо сощурился.
— Некогда. Текк’ты на подходе. Иди…
Вепуат мотнул головой.
— Никто не придёт. Ты на часы смотрел?
Гедимин машинально покосился на запястье, но тут же резко опустил руку.
— Значит, чуть опоздают. У них-то часов нет.
Вепуат шумно вздохнул.
— Гедимин! У меня тут два дрона-разведчика. Думаешь, я не вижу, что вокруг⁈
Он сунул сармату под нос развёрнутую голограмму. На ней извивалась длинная полоса ряби. «Идёт под холмом,» — Гедимин посмотрел на координаты и впился взглядом в табло времени. «Полчаса назад… Hasu!»
В трёх метрах от «ободранного» ущелья полоса резко развернулась и уплыла обратно. На краю сканируемого участка мелькнула ещё одна и тут же пропала.
— Они тут были, — озвучил общие мысли Вепуат, отключая голограмму. — Что-то обнаружили — и ушли. Думаешь, вернутся?
Гедимин болезненно поморщился. «Что они могли найти?» — пульсировало в мозгу. «Что⁈»
— Они успокоятся, — мрачно сказал он. — К вечеру. Или к завтрашнему утру. Жалко терять день…
Вепуат громыхнул перьями.
— Ты так год потеряешь! Их не пустят. Ты ещё не понял? Текк’ты — существа стихии Камня. Асгаан — бог Камня. Если он против…
— Бред, — бросил Гедимин. — Они не могли так испугаться. У них не было суеверий. Ни разу не слышал…
Вепуат развёл руками.
— Так ты не спрашивал.
— И что теперь? — Гедимин недобро сузил глаза. — Ползать на брюхе перед комком сигма-квантов⁈
Вепуат укоризненно хмыкнул.
— Для начала — хотя бы не хамить. На брюхе тут никто не ползает. Но минимальное уважение…
— К террористу-диверсанту⁈
— Гедимин! — хватка пернатой руки была на удивление цепкой — развернуться и уйти сармату не удалось. — Сколько дней он тебе помогал⁈ Два корпуса станции, куча зданий…
Гедимин гневно фыркнул.
— Мало я строил на Земле — без божков и их диверсий⁈ И здесь бы построил, если бы они не лезли под руку!
Он всё-таки вывернулся из цепкой «лапы» и шагнул назад, тяжело дыша. В груди ныло.
— Асгаан — не диверсант, — угрюмо сказал Вепуат, потирая ладонь. — Но он гордый, как незнамо что. Прямо как ты.
— Я⁈ — Гедимин ошалело мигнул. — С чего я…
Вепуат раздражённо фыркнул.
— Ладно, сам пойду! Мы с Кут’тайри справимся. Помоги с подъёмником. Не жреца же к нему сажать!
— Saat has— sesh… — прошептал Гедимин, пытаясь вдохнуть — рёбра сдавило уже до боли. — Асга… он тебя не слышит. Сам говорил. А Кут’тайри вообще…
Вепуат хлопнул крыльями. Он уже и не пытался уложить перья — они все топорщились, превращая сармата в золотисто-чёрный шар.
— Лучше так, чем никак. Спусти нас в шахту и иди…
— Грёбаные традиции… — перед мысленным взором сармата промелькнули расколотые и осыпающиеся скалы, пластины, зарывшиеся краями в гравий, каменный «маятник» посреди пещеры. — Идём. Одному тебе там делать нечего.
Вепуат недоверчиво поднял на него взгляд — и радостно ухмыльнулся.
…Булыжники с кое-как выдолбленными в них углублениями изображали ритуальные миски. Их было две, одна кривее другой.
— А нормальные взять нельзя? У нас всякой стеклянной дряни… — начал было Гедимин, но осёкся. Вепуат развёл руками.
— Говорят, камень лучше. Проверять как-то не хочется. Мне Скогны помогали, но… — он покосился на миски и виновато вздохнул. — Получилось так себе.
— Сейчас поправим, — Гедимин развернул миску на ладони и включил лучевой резак. Эта часть «ритуала», по крайней мере, выглядела понятной.
— Никаких значков тут не надо? — спросил он у Вепуата, роющегося в карманах. Перья и глаза, лезущие под руку, очень ему мешали.
— А сделай, если не сложно, — отозвался тот, разглядывая промасленный кулёк. — Вот откуда в грибах жир⁈
Из кулька торчали концы тонких ветвящихся костей. Гедимин вспомнил, где их видел, и еле слышно хмыкнул.
— Куджагла? Жрец поделился?
— Подношение как подношение, — отозвался Вепуат, заворачивая кулёк в пакет. — Начерти на мисках ромбы. Простые, без деления. Так, а ягоды курруи… Мало, одна вода, но что поделаешь — не сезон.
Гедимин покосился на ёмкость с жижей и ошмётками ягод внутри и криво ухмыльнулся.
— И что, оно это пьёт?
Вепуат пожал плечами.
— Скогны думают — да.
Гедимин поморщился и снова склонился над миской. Она стала заметно симметричнее. «Тут толпа всех этих… соблюдающих традиции. Так чего оно ко мне-то лезет⁈ Мне они не упали…»
… — Сиди у рычагов и ничего не пугайся, — сказал Вепуат филку у подъёмника. Тот мигнул.
— А что будет?
— Пока не знаю, — ответил Вепуат, поднимая над филком и пультом управления защитный купол. — Ты, главное, не пугайся.
— Успокоил, — невесело хмыкнул Гедимин, вместе с крюком подъёмника погружаясь в шахту. Филк выглянул из-за её края и тут же скрылся за пультом.
…Гедимин быстро огляделся, ожидая неизвестно чего. В пещере было тихо. Под ногами лежал гравий. Две каменные пластины остались там же, где сармат их бросил — с двух сторон от начерченного на стене ромба, на одинаковом расстоянии от него.
— Ага, — Вепуат, повертев головой, развернулся к пластинам. — Вот здесь мы и поставим.