— Джагулы рвались учиться, — сказал Вепуат, смахивая с выступа печи невидимую пыль. — Еле отговорил. Тогда, правда, буран ещё не разыгрался… Там метра полтора, похоже, навалит. Если половину не сдует.
Гедимин вспомнил белую стену, медленно растущую вдоль прозрачной, выстроенной из защитного поля, и угрюмо кивнул.
— Куда ты завтра собирался? В Сфен Огня?
Вепуат качнул головой.
— В Сфен Воды нам надо бы. И не одним. За глиной и ульсеновой рудой. Показать, как оно добывается. Снег придётся топить — в полутора метрах даже мы завязнем.
Гедимин ошалело мигнул.
— Ты в себе?
Вепуат развёл руками.
— Сааг-туул в ущелье не пролезет. А то бы на нём поехали. Тебе ведь катушку несложно собрать? Ну, или я помогу… Надо показать филкам, как поднимают со дна руду. И где копать глину. Тоже придётся топить — там, небось, всё промёрзло на три метра…
Кто-то неуверенно постучал в дверь. Гедимин закрыл рот и шагнул к печи, мимоходом проверив, где мешок с шихтой и плавильные конусы. «Филки. Надеюсь, в рукавицах. И чём-нибудь негорючем.»
…Стеклянная «змейка», намотанная на стержень, ужалась, превратившись в кругляш. Филк на пару секунд сунул её в раскалённое жерло и тронул пожелтевшее стекло каменным лезвием, намечая боковые «лепестки». Гедимин придержал его руку, разворачивая лезвие плашмя. Последний надрез получился широким и косым — опасная симметрия сбилась.
— Эй! — филк, дёрнувшись в сторону, недовольно фыркнул.
— Симметричность, — напомнил Гедимин, придержав пальцем стержень — ещё мгновение, и горячая бусина расплющилась бы о выступ печи.
— А, — филк с извиняющейся ухмылкой склонился над поддоном. Бусина, отделённая от стержня, легла рядом с другими — более простой формы, без «лепестков». Гедимин одобрительно хмыкнул и подозвал следующего.
Он краем глаза видел, как Вепуат у соседней печи показывает «стеклодувам» трубку и опускает её в жерло. Его ученики успели накрутить дюжину бусин. «Может, и с трубкой управятся,» — Гедимин покосился на филка, старательно, но неуклюже наматывающего стеклянную ленту, и качнул головой. «А моим ещё рано. Пусть освоятся с новым материалом. Это ведь не цацки клепать из готовых деталей…»
…Последнюю бусину — вытянутую стеклянную спираль — слегка приплющило с верхнего края, когда филк перекладывал её на поддон. Гедимин посмотрел на чёткие витки, покрытые насечками, и едва заметно ухмыльнулся.
— Годится. Теперь попро…
Сбоку кто-то захрипел. Зазвенел металл. Развернувшись, Гедимин увидел, как «ученик» Вепуата, отбросив стеклодувную трубку, прижимает ладонь ко рту, а из-под пальцев течёт розоватая слюна. Разведчик, оттолкнув филков и захлопнув заслонку, ухватил его за плечо.
— Открой! — он, силой оторвав пальцы ото рта, плеснул внутрь из подвернувшегося горшка. Филк булькнул, всё выплюнул и шарахнулся было к стене, но Вепуат уже прижал к его шее красно-чёрный камешек. Сармат обмяк и еле слышно зашипел.
Гедимин подобрал трубку с остатками стеклянной массы. Выбить застывший комок из неё удалось не сразу. Филк через пару секунд «общения» с кровяным камнем набрался сил и снова стал вырываться, шипя что-то про полоумных амбалов. Вепуат, выпустив его, протянул флягу.
— Воды в рот набери и держи. Небольшой ожог. Что с камнем, что без камня — до вечера затянется. Гедимин! Твои ещё не пробовали дуть? Погоди минут пятнадцать, у меня камень занят.
Гедимин хмыкнул.
— Ожоги — это обязательно?
— Могло бы и лёгкие… — пробормотал кто-то из филков за его спиной. Они, забыв обо всех несделанных бусинах, столпились в коридоре и глазели на пострадавшего. Тот, морщась то ли от боли, то ли от зуда регенерации, сосредоточенно полоскал рот.
— Лишний риск, — недовольно сказал его сосед. — Неужели нет ручных приспособлений…
Вепуат ухмыльнулся.
— Может, изобретёте.
…В этот раз сила выдоха была рассчитана верно. Тонкостенный пузырь повис на конце трубки, постепенно меняя цвет.
— Ещё раз прогрей — и можешь отсечь, — сказал Гедимин филку. Тот, убрав мундштук ото рта, задумчиво разглядывал то пузырь, то стойку с инструментами.
— А чем его сплющить? — спросил он.
— С боков? — Гедимин потянулся за шипцами, но остановился на полпути. — Погоди. Сначала эту чашку доделай.
— Я и хочу, — отозвался филк, поворачивая трубку пузырём к Гедимину. — Сделать донце. Чем? Просто об печь прижать?
— Да камнем приплюсни, — другой филк, не выдержав, протянул каменное лезвие. Гедимин мигнул. «Донце? Приплюс… Hasu! Совсем забыл, — чашки же плоскодонные! Везде, кроме этой полоумной планеты…»
— На кривом полу плоское донце только мешает, — сказал он вслух. — Оставь так. Будет круглое. Можно приделать ножки.
— Круглое? — повторил филк, растерянно мигнув. — Верно же! У местных ведь есть такие…
— Но мы-то не местные, — перебил его сармат с лезвием. — И сделаем нормально. Гедимин, так чем его сплющивать?
…На поддоне, отправленном в «холодную» камеру печи, стояли две чашки со сплюснутым дном и две с круглым. До ножек не дошло — расплав закончился. Гедимин потянулся было за мешком с шихтой, но увидел помутневшие глаза и «уплывающие» взгляды филков и махнул рукой.
— На сегодня хватит. Завтра посмотрите, что вышло, что надо — заберёте. Остальное переплавим.
— Я даже и смотреть не хочу, — пробормотал один из филков, досадливо щурясь. — Кто-то странный придумал эту технологию.
— В голове гудит, — пожаловался другой, потирая лоб. — Так и должно быть?
— Подойди, — оживился Вепуат, выглядывая из-за печи — даже перья на шлеме встали торчком. — Посмотри в глаза. Теперь вверх… Ничего опасного. Излишки информации укладываются в черепе. Отдыхайте! Завтра попробуем ещё кое-что. Будет интересно!
Филки промолчали, но угрюмо сощурились. Кто-то вздрогнул.
… — Ну? — нетерпеливо спросил Вепуат, едва за последним «учеником» закрылась дверь. Гедимин пожал плечами.
— Они всё-таки сарматы. Не с чего им быть безрукими. Тот, кто обжёгся, — ему легче?
— Да, и чашку он доделал, — Вепуат выудил что-то из «холодной» камеры, хотел показать Гедимину, но, передумав, задвинул поглубже. — Так себе. Но со временем освоится. Что они там у тебя хотели сплюснуть? С боков, что ли? Чашка-диск?
Гедимин качнул головой.
— Донце. Плоскодонная ёмкость. Как на Земле, — он болезненно поморщился. — Уже забыл, как оно на Земле. Тоже думал — о чём это они?
— А-а, — протянул Вепуат. В его глазах мелькнуло странное выражение.
— Может, и ничего. На станции ведь будут ровные поверхности. Мои про плоскости не вспоминали. И Ардан не говорил. У тебя, наверное, совсем новички. Или просто хорошая память.
Он ухмыльнулся. Гедимин молча смотрел на печь. В груди ворочалось что-то тяжёлое.
…Зеркальное стекло после подвешивания на штырях вышло снизу чуть толще, чем сверху — но без сигма-сканера только Гедимин это и замечал. Зато украшения, налепленные Вепуатом по бокам, заметны были метров за сто, — разведчик уляпал всю раму цветными осколками «каменного» стекла, набрав из них что-то вроде очень неравномерного зигзага. Теперь он разглядывал результат с довольной ухмылкой. Гедимин морщился.
— И на кой тут эти… отходы экспериментов? — он посмотрел на красивый прямой угол, залепленный кусками мозаики и потерявший всякую форму. Вепуат только усмехнулся.
— Для украшения. Филкам понравится. Дасьену тоже. Коменданты такое любят.
— Сам ему об этом скажешь, — буркнул Гедимин, оборачивая стекло защитным полем. «У них там двери занавешены драными шкурами. Битое стекло — это ещё ничего.»
…По дороге от душевой к бараку тянулись яркие двойные полосы — кто-то собрал и сложил в ровную линию множество жёлтых камешков. Гедимин озадаченно посмотрел на «орнамент», пригляделся к поверхности между полосами — и схватился за сигма-сканер. Это были «транспортные колеи» Скогнов — три слоя гравия разного диаметра, уложенные так, чтобы уменьшить трение. Конец «колеи» уходил за барак и упирался в пологий склон. По бокам «дороги» стояли валуны-«подъёмники».
…«Ву-у-ы-ы ту-ут,» — прогудело внутри черепа. «Уг-гу-у…» Пучок тёплых волокон улёгся на правый висок и сместился вверх — точно под невидимую отметину на шлеме. «Ту-ут?» — горячие щупальца задрожали.
— Ерунда, — буркнул Гедимин, досадливо щурясь. «Оно-то как видит? У меня даже ссадины не было…»
«Ху-удо,» — волокна переползли на макушку и растеклись до лопаток. Они ещё были горячее, чем обычно, и изредка вздрагивали.
— О чём он? — Вепуат настороженно взглянул на Гедимина.
— Ударился шлемом, — неохотно сказал тот. — Хранитель много чего чувствует.
— Ага, — Вепуат криво ухмыльнулся. — И не любит, когда ты бьёшься шлемом. Осторожнее, ладно?
35 день Камня, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген — Сфен Камня — Сфен Воды
К утру ветер утих. Гедимин подошёл к прозрачной стене защитного поля и оценил высоту снежного пласта, прилегающего к ней — пласт ему, трёхметровому, доходил до пояса. Луч фонаря выхватил из темноты верхушку костяной арки — её засыпало снегом наполовину, только на верхней дуге он почему-то не удержался. С выступов свисали оборванные тросы. Где-то под метровыми заносами лежали разбросанные подвески. Одну из них Гедимин даже разглядел на экране сигма-сканера. Её вынесло к защитному куполу и зарыло в старый снег — а теперь ещё и засыпало сверху. «И я это выкапывать не буду,» — подумал Гедимин. «Полежит до потепления.»
Он перевёл взгляд на зияющий чуть в стороне колодец, и вовремя — через его край перелетел ошмёток жёлтого камня, прокатился пару метров и зарылся в гравий. Следующий валун вылетел через десять секунд. На дне колодца копались двое Текк’тов, выгрызая куски камня. Ошмётки были небольшие, но вылетали часто — эти существа решили брать скоростью.
На той стороне ущелья что-то громыхнуло — с обрыва скатился очередной валун. Текк’т копал колодец в одиночку, и камни вылетали из провала редко, но один другого крупнее. Тот, кто подбирал валуны на дне ущелья, от обрыва держался подальше, отгородившись хвостом, и не зря — Гедимину всё время казалось, что копатель норовит попасть камнем ему в голову. «А всё потому, чт