о он не помогает с колодцем,» — сармат с кривой ухмылкой следил за здоровенным комом каменного «теста». Текк’т в ущелье смял пойманные валуны в комок и теперь задумчиво утрамбовывал его витками туловища, а иногда растягивал и раскатывал в блин. Рано или поздно из «сырого бетона» должна была получиться крышка шахты. Гедимин не сомневался, что он её долепит — а потом и вторую, если из шахт выкинут достаточно камня. Поддев «ковшом» защитного поля мелкие валуны, накиданные парой Текк’тов, сармат сбросил их в ущелье.
— Ещё есть? — донеслось оттуда.
Текк’тов приползло мало — из намеченных четырёх шахт были начаты только две. Гедимину было неспокойно. «С одной стороны — те две понадобятся, когда станция заработает,» — думал он, прислушиваясь к грохоту очередного валуна. «С другой — никогда не знаешь, будет работа сделана или нет. Хоть сам бери сфалт и режь камень…»
Поодаль, за ангаром горячего цеха, размеренно стучала костяная колотушка — кто-то отбивал рабочий ритм. Филки на тросах тянули из ущелья бочки для воды. На склоне их ждала поставленная на жёлтые колеи волокуша. Гедимин подошёл было посмотреть, как их грузят в повозку, но его встретили сердитым шипением.
— Напридумывают, а нам тут… — слышал он, уже отойдя за ангар. — Они-то амбалы, а нам…
«Шипят, но бочки не роняют,» — отметил про себя сармат и криво ухмыльнулся. «Когда всё-таки Айзек даст им подъёмник? Ладно с ней, с поршневой машиной, — но там хотя бы балки, а не дикий камень. Выступы я с валунов посбивал, но всё равно…»
…Вепуат стоял у печи, придерживая прозрачный контейнер, поставленный на её выступ. Со спины Гедимину показалось, что разведчик тяжело дышит — все его перья вздымались и опадали. Вепуат оглянулся на вошедшего и охнул — едва он отвлёкся, из-под нагрудного оперения вытянулся складчатый хоботок. Он ткнулся в вязкую жижу в контейнере, едва его не уронив, дёрнулся обратно, раздулся, снова ужался и, роняя капли Би-плазмы, втянулся под броню. Вепуат смахнул брызги в контейнер, тихо вздохнул и снова уставился на прозрачную жижу. Крылья за плечами приподнялись и опали.
— Ест? — Гедимин заглянул в контейнер и удивлённо хмыкнул — на его памяти «кормушка» для скафандра была меньше раза в три. — Это у тебя такие сто граммов? Или сколько там — пятьдесят?
— Нет, конечно, — сердито ответил Вепуат, ловя падающий контейнер — хоботок снова в него ткнулся и сшиб с опоры. — Ста ему мало. Сейчас даю триста, а надо бы больше. Вот только…
Он поймал хоботок, втягивающийся под перья, и растянул в длину. Отросток дёрнулся, раздуваясь, и Гедимин увидел жёсткие выступы на его складках. Внутри угадывались кольцевые структуры с какими-то мелкими твёрдыми элементами.
— Видел? Пытается давить Би-плазму, как будто это добыча, — Вепуат отпустил хоботок, и тот скрылся под перьями. Оперение заколыхалось.
— Был короче, — заметил Гедимин. От вида и проявлений жизни ксеноорганизма его передёргивало — но и не приглядываться он не мог. «Всё-таки любопытно… Но я бы такое на себе не таскал.»
— Угу. Растёт. Зубы, вон, появились… — Вепуат прощупал что-то среди складок, и скафандр недовольно хлопнул крыльями. — Одна беда — он очень узкий. Если с такими размерами будет цедить пищу по капле…
Хоботок заглотил ещё порцию Би-плазмы. В контейнере показалось дно.
— Надо что-то другое, — заключил Вепуат, встряхивая ёмкость так, чтобы жижа стекла вниз. — Жёсткая пища. Что там ели трилобиты? Местных кальмаров?
Гедимин поморщился.
— Ладно — есть. Как оно у тебя будет выделять? Уже отрастило… клоаку или что-то вроде?
Вепуат пожал плечами.
— Пока не видел. Может, будет отрыгивать лишнее. Не попробуешь — не узнаешь.
Хоботок врезался в дно контейнера и задёргался, пытаясь его стряхнуть — внутри сработала вакуумная присоска. Вепуат перехватил его, оторвал ёмкость и затолкал «пасть» под перья.
— Всё, — облегчённо вздохнул он, разворачиваясь к Гедимину. — Жидкая пища ему всё-таки не очень… Ну, как там снаружи? Всё улеглось?
— Полтора метра снега, — отозвался сармат, недовольно щурясь. — Утонем.
Вепуат ухмыльнулся.
— Будем топить его в два термобластера. Они ведь не перегреваются?
— При минус сорока снаружи? — Гедимин качнул головой. — Ты Айзека уговорил? Я бы на его месте не соглашался.
Вепуат ухмыльнулся ещё шире.
…Внутрь «магнитной» катушки Гедимин засунул осколок чёрного фрила, и устройство намертво прикипело к скафандру — проще было порвать на куски, чем отделить. Сармат ещё раз проверил «термобластеры». Их было два, с разной шириной луча; какой-то из них собирался взять Вепуат, но сейчас он стоял в кольце филков, перед недовольным Айзеком, и только жмурился, шевеля перьями. Филки переглядывались. Одному из них Вепуат успел из запасов Гедимина выдать кирку, другому — лопату; оба с опаской трогали чёрные рукоятки и пробовали пальцем синий металл. «Инструмент как инструмент,» — думал Гедимин, недовольно щурясь. «Не потеряли бы. Улетит в разлом, ищи потом…»
— Есть поручение, я и выполняю, — пробубнил Вепуат, заворачиваясь в крылья. — Нельзя же делать всё одновременно…
— Разбросаны по всей долине, — Айзек повысил голос. — Третий день подряд. Часть — имущество аборигенов…
— Полтора же метра снега, — Вепуат оглянулся на Гедимина, ища поддержки. — Тут себя не найдёшь…
— Надо было думать до того, как их раскидывать, — Айзек сузил глаза. — Одолжишь у Гедимина термобластер. Сканер у тебя ещё не мутировал? Дроны? Вот и пошлёшь их на поиски. Завтра вечером все цацки должны быть собраны. Если нет — о ритуалах дня Воздуха можешь забыть.
Вепуат растерянно хмыкнул.
— Я их не для себя…
Айзек уже выбирался из кольца филков. Увидев Гедимина, он болезненно поморщился.
— Коридор к разлому ещё не расчищен?
— Сначала бочки с волокушами, потом это… — филк махнул лопатой в сторону склона. — Это так необходимо — продираться по грудь в снегу?
— Это ещё одна технология — одной лопатой вырой междугороднюю трассу, — проворчал другой. — Сколько времени на это уйдёт? Сутки? И часто на атомной станции…
Снег зашипел, испаряясь со склона, и заглушил его слова. Вдоль протаявшей колеи метр за метром растягивалось защитное поле — неотапливаемый туннель, ведущий к разлому. По долине наперерез медленно брёл огромный живой холм. На его холке уже заметили Гедимина, плавящего снег, и застучали погремушками. Зверь шумно встряхнулся и залёг, не дойдя до сармата пяти метров.
— Перешагивай! — крикнул Гедимин, прикидывая, пройдёт ли животное над туннелем, не проехавшись по нему брюхом. «Лапы плохо поднимаются! Прижать купол к земле?»
— Куда вы? — спросил погонщик, спустившись на лоб зверя. — За камнем? Все камни под снегом!
— Ничего, — отозвался Гедимин, направляя «бластер» на ещё не растопленный сугроб. Зашипел паровой гейзер. До разлома осталась пара метров.
— Зверь перешагнёт? — спросил сармат, накрывая очищенный участок защитным полем. — Или высоко?
— Сон про камни под водой, — второй погонщик, до того сидевший на загривке зверя, резко выпрямился. — Нехороший. Берегись!
Под грохот погремушек сааг-туул попятился, прижимаясь к обрыву. Развернуться ему удалось не сразу — жёсткий хвост плохо гнулся и норовил врезаться в скалу. Гедимин поморщился. «Камни под водой… Что ещё тут видеть во сне — звездолёты, что ли?»
…Раскалённые камни остывали медленно; тёплый воздух колыхался под защитным куполом, постепенно просачиваясь наружу, и снег вокруг расчищенного пятачка подтаивал. Высокие, хоть и подточенные водой, скалы остались по ту сторону разлома. Здесь, на побережье, из-под снега торчали верхушки округлых валунов. Гедимин, приглядевшись, различил знакомую изломанную структуру, слои минералов, спрессованные как попало, — но тут их часто затапливало, замораживало и колотило друг о друга, и острые углы сгладились.
— Сфен Воды, — еле слышно хмыкнул Вепуат, глядя из-под ладони на белую волнистую гладь. Поле, покрытое ветряной рябью, тянулось до горизонта во все четыре стороны. Сарматы стояли на каменистом островке посреди гигантской реки — Гедимин, ещё не взглянув на сигма-сканер, понял, что это именно река. Текла она, по смутным ощущениям, слева направо.
— А вот и хвалёная глина, — донеслось из-под тёплого купола. Следом раздался стук металла, скрежет и приглушённые ругательства.
— Почва промёрзла, — сказал Гедимин, оглянувшись. Филк, выдернув лопату из тоненького оттаявшего слоя, рассматривал её и болезненно щурился.
— И как её предполагается копать?
Вепуат сгрёб на ладонь немного оттаявшей почвы, помял её в пальцах и, резко качнув головой, бросил обратно.
— Здесь много песка. Глинистые слои — на дне. Оставайтесь тут, мы с Гедимином разведаем местность.
Дрон взлетел над белой рекой. Гедимин вёл лучом сигма-сканера от берега. На экране был лёд. Мелководье промёрзло до самого дна — и ещё на метр вглубь.
— Ищи жидкую воду, — вполголоса сказал Вепуат — то ли сармату, то ли дрону-разведчику. — Под жидкой водой будет мягкое дно. Полтора метра льда, яд-дро Сатурна… и столько же снега поверх.
— Знал же, куда идёшь, — пробормотал Гедимин. Дрон над рекой мигнул — и сармат, направив на него сканирующий луч, уткнулся взглядом в экран. «Нашли!» Картинка формировалась медленно — вода подо льдом двигалась, накатываясь на замёрзший берег — но сбоку уже зажглись значки «Us». Дно покрывали завязшие в глинистом иле ульсеновые конкреции. Их было немного — меньше, чем обычных каменных окатышей и приросших друг к другу раковин.
— Tza! — повеселевший Вепуат отозвал дрон и взвесил на ладони «термобластер». — Слегка расчистим — и посмотрим, что внизу. Гедимин, а если воткнуть катушку в снег, он к ней стянется?
— Вместе со всем речным льдом, — буркнул сармат, размечая будущий коридор. «Девять метров до жидкой воды и ещё участок вокруг. Надо было всё-таки подождать оттепели!»
…Вепуат устанавливал купол над расчищенным льдом. Гедимин, опустившись на гладкую тёмно-синюю поверхность, разглядывал застывшие внутри неё голубые и серебряные зигзаги. Структура льда тут была ни при чём — работал какой-то оптический эффект. Зубчатый орнамент расходился от нескольких центров, постепенно меняя цвет; стоило сдвинуться — и «шестерни», застывшие во льду, смещались следом. На экране сигма-сканера виднелись миниатюрные сталактиты над водой — жидкий слой понемногу подмывал верхнюю толщу. Органическая муть лежала на дне, над мощным глинистым пластом; в него зарылись странные панцирные существа — короткие кольчатые трубки, приплюснутые раковины в шипах, слипшиеся вместе бронированные шарики. Гедимин, отвлёкшись от ледяного орнамента, пересчитал ульсеновые конкреции, попавшие под луч. «Пошарить подо льдом — наберётся больше. Как их распознают аборигены? Там окисленный слой в два пальца…»