…Сырая глина из Сфена Воды была иссиня-чёрной, перемешанной с галькой и ледышками. Вепуат выловил всё, что подавало признаки жизни, и теперь филки под его присмотром рассыпали «сырьё» тонким слоем по мешковине. Ледышки в горячем воздухе быстро таяли — капли, падающие в водосток, уже превратились в ручеёк.
— До утра просохнет, — сказал Вепуат, размяв влажный комок. — Пока её лучше не трогать.
— До утра⁈ — ближайший филк выразительно хмыкнул и ткнул пальцем в «термобластер». — А эта штука процесс не ускорит?
— Нельзя, — Вепуат качнул головой. — Перегреется — пойдёт обжиг. Тогда из неё ничего уже не слепишь. А нам её ещё промывать — тут куча песка и всякой дряни.
— А без просушки никак не промыть? — спросил кто-то из филков. — Зачем сушить, если всё равно класть в воду?
Ещё двое согласно кивнули. Один из них покосился на руку и едва заметно сощурился.
— Вода воде рознь, — ответил Вепуат. — Пока всё, что из Сфена Воды, не вытечет… Атайр! Что, до сих пор не зажило? Ну-ка, показывай!
«До сих пор⁈ Час же прошёл…» — мелькнуло в голове у Гедимина, пока филк нехотя снимал рукавицу. Войлок на указательном пальце пропитался кровью. Из проколов вокруг подушечки медленно сочилось чёрное.
— Яд-дро Сатурна… — выдохнул Вепуат, превращаясь в пернатый шар. — Час прошёл!
— Потревожил, пока возился с глиной, — буркнул филк, убирая руку за спину. Свисающая окровавленная рукавица проехалась по чужому комбинезону, оставляя размазанный красный след. Запачканный филк сердито фыркнул.
— Ты хоть перевязал бы!
— Час прошёл! — повторил Вепуат, недобро щурясь. — Что ты там мог потревожить⁈ Оно хотя бы чешется?
— Да там нечему… — пробормотал филк, натягивая рукавицы.
— Что может зажить, когда то по холоду бегаешь, то в грязи роешься? — вмешался другой. — Конечно, так и будет сочиться. Вот нормально отдохнём…
— Идите, — буркнул Вепуат, нехотя опуская кровяной камень в карман. — Атайр! Ложишься отдельно. Через пятнадцать минут проверю, и если рана не закроется…
— Рана! — пренебрежительно фыркнул кто-то из филков. — Атайр, на камень не соглашайся! Болеть будет так, что проще отрезать!
Вепуат молча смотрел им вслед, пока дверь за ними не закрылась. Гедимин следил за Атайром — тот по пути к выходу дважды покосился на руку. «То ли всё-таки зачесалось, то ли…» — сармат взглянул на свою ладонь со старым, почти незаметным шрамом и угрюмо сощурился.
— Может, ранку засорил, — пробормотал он. — В речном иле всякой органики…
— Сквозь две рукавицы? — Вепуат качнул головой; его глаза потемнели. — Не было там грязи. Я смотрел. Если бы он не выкинул ту тварь… Гедимин! Ты же всё сканируешь. Ничего на сканах не осталось?
— Сканы-то есть, — Гедимин протянул ему руку с выдвинутым из запястья слотом. — Но макро из них не вытянешь. Кто же знал…
Вепуат не ответил. Он быстро листал «кадры» записи, пока на мониторе не появилась рука, засунутая в ком глины. Сармат прижал палец к экрану и досадливо сощурился.
— Внешний вид… Ну, хотя бы это!
У комка глины появился панцирь, покрытый несимметричными складками, поджатый сегментированный хвост и круглое ротовое отверстие, сомкнутое на чужом пальце. По периметру рта угадывались острые загнутые выросты. Вепуат перелистнул пару «кадров» и еле слышно выругался.
— Четверть секунды на прокалывание двух слоёв… И не сломалось же ничего! Гедимин, ты… подожди меня у барака, ладно? Упрямые филки — это нечто.
— Я бы начал с антидота, — сказал Гедимин, угрюмо щурясь. — Часовое кровотечение у сармата…
— Ага, угу, — Вепуат рассеянно кивнул. — Я к местным. Подожди у барака!
…Долго Гедимину стоять не дали — из барака выглянул комендант.
— Чего стоишь? Тебе туда или сюда?
— Раненый в бараке, — отозвался сармат. — Жду медика.
— Атайр? — комендант помрачнел. — Куно уже там. На пальце две дырки от иглы, а крови — полная плошка. Где твой Вепуат с камнями? Куда вы все вообще влезли⁈
— Я — никуда, — буркнул Гедимин, прислушиваясь к верещанию на дне ущелья. Вепуат быстро поднимался по склону, но Скогны его обогнали. Их вибриссы тревожно топорщились, уши были прижаты.
— Вы ходили в Сфен Воды? Будили воду? — абориген, обогнавший Вепуата, остановился перед Гедимином. — Сейчас, в дни Льда? Вы говорили с ней? Делали подношения?
— Hasu! — не выдержал сармат. — Не до ерунды! Там раненый…
— Гедимин, тише, — Вепуат, прижимая встопорщенные перья, с трудом протиснулся в дверь. Из предбанника донеслось сердитое фырканье. Скогны уже обогнали сармата и верещали из коридора. Гедимин двинулся следом.
Атайр лежал на матрасе, вытянув руку в сторону. Под неё подложили свёрнутую подстилку и плошку с круглым дном — что-то из запасов аборигенов. Укушенный палец был туго перетянут у самой ладони.
— Решил пережать, — пробормотал филк-медик, отступая к стене.
— Поздно, — отозвался Вепуат, сдирая перевязку. На подушечке пальца тут же выступили крупные чёрные капли.
— Гедимин, держи за плечи, — скомандовал сармат. Филк запоздало зашевелился, но его уже прижали к матрасу. Вепуат разогнул здоровую руку, прощупывая предплечье.
— Как же мне всё это… — пробормотал он, глядя, как шприц наполняется серой мутью. «Туманниковая слизь,» — вспомнил Гедимин. «Трилобиту тогда помогло…»
— Сработает? — Вепуат оглянулся на Скогнов, замерших в дверях. Они смотрели на плошку, залитую кровью, и падающие туда капли.
— Слёзы туманника — против всех ядов, — отозвался кто-то из них. — Но против такого… Такого никто не видел. Тревожить воду в дни Льда…
— Вы, живя у реки, не видели речных тварей? — Гедимин стиснул зубы. Скогны, хоть и стояли далеко от него, пригнули головы и подались к дверям. Филк тихо зашипел — Вепуат, впрыснув слизь ему в кровоток, придавил ранку. Из неё уже сочилось, и прокол не закрывался.
— Рыбий наездник, — пропищали в дверях. — Каждый видел. Вгрызается в кожу. Пьёт, но больше — льёт мимо. Рыба плывёт в кровавой мути. Мясо потом горчит. Плохой зверь.
— Антикоагулянт, — прошептал Вепуат. — Обычное дело для кровососущих… Но — местные рыбы… они не сарматы. И позвоночные — тоже через раз. Эй! Рыбаков они кусали? Что с ними было?
— Больно, — пискнул один из Скогнов, машинально дёрнув ступнёй. — Но — вот так не было.
Он указал на окровавленную плошку и прикрыл уши руками.
— Такого не было, — подтвердил другой. — Больно, немного крови. Но чтоб так? Мы не рыбы. И вы не рыбы.
— Знаю, — буркнул Вепуат, прижимая палец к шее Атайра. Ещё одна капля упала в плошку — но в этот раз Гедимину показалось, что жидкость стала более вязкой.
— В дни Льда… — вождь Скогнов прижал уши. — Кто знает, что там в дни Льда. Мы воду не трогаем. И вам не надо было.
Атайр — Гедимин его больше не удерживал — зашевелился, приподнимаясь на локте.
— Пить, — прохрипел он и жадно присосался к протянутой фляге. Вепуат придерживал раненую руку. С пальца упала ещё одна капля, растягиваясь в полёте.
— Работает, — облегчённо вздохнул Вепуат, заглядывая филку в глаза. — Пей, сколько влезет. Минут пятнадцать — и всё пойдёт на выход. Гедимин, поможешь перенести его в душевую?
— Зачем? — Атайр беспокойно зашевелился.
— Система выделения, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Эта дрянь у тебя через кожу не пролезет. Будет вымываться запасным путём. Ты пей и ни о чём не думай.
Он обмотал палец филка чистым бинтом. Кровь выступила далеко не сразу — Гедимин успел поднять раненого с матраса. «Действует,» — думал он, глядя на тёмное пятно на бинте. «Кровь густеет. Значит, обычно этот яд для теплокровных не опасен… Или раньше его на сарматах не испытывали?»
Скогны увязались за ними. Гедимин заметил их не сразу — сначала он пристраивал ослабевшего филка над водостоком и придерживал его, не давая выронить флягу. Раненый никак не мог напиться. Когда Вепуат в очередной раз протянул ему наполненную ёмкость, кто-то брызнул на них водой — и Гедимин увидел хмурого Скогна с полупустой миской в руках. На её дне лежали бусы из синих камешков, сверху плавали шкурки ягод курруи.
— Мы говорили с той, что хранит все воды, — нараспев сказал другой абориген. В душевой собрались все, кто ещё оставался в Элидгене, но близко к сарматам рискнули подойти трое — остальные держались плотной толпой у двери.
— Вы пришли в её владения, взяли то, что ей принадлежало. Вы пришли без подношений и не сказали ни слова. Она не окажет вам помощи.
— Её дело, — буркнул Вепуат, помогая филку сесть. Тот немного оживился, перестал хвататься за флягу, но теперь с недоумением смотрел на низ живота и порывался его пощупать.
— Наполнение мочевого пузыря. Те ещё ощущения, но — ничего страшного, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Раньше у тебя выделительная система не срабатывала?
В предбаннике громыхнула дверная створка — кто-то с силой швырнул её в пазы. Скогны с громким писком расступились. Гедимин угрюмо сощурился. «Гварза. Только его не хватало.»
…Кровяной камень, прижатый к коже, медленно багровел. Атайр шумно дышал и болезненно щурился. Проколы на пальце уже закрылись — и, похоже, основная боль была не там. Филк дотянулся до фляги, отхлебнул и закашлялся. В сплюнутой слюне плавали чёрные сгустки.
— Внутренние кровоизлияния, — Вепуат тронул их когтем и облегчённо вздохнул. — Ничего, всё уже закрылось. Эта дрянь, антикоагулянт… он внутри много чего попортил.
Гварза, нависший над раненым, шагнул назад и тяжело вздохнул.
— Атайр! Распоряжения медика должны выполняться немедленно. Никаких рассуждений и обсуждений! Ясно?
Атайр молча кивнул и снова взялся за флягу. Дышал он уже легче, и от кожи не так тянуло жаром. Гедимин отпустил его, и филк прислонился к стене.
— Атайру нужен отдых, — сказал Вепуат, убирая кровяной камень в карман под оперением. — До утра так точно. Можешь прислать ещё кого-нибудь на занятия. Сегодня второй урок стеклодувного дела — и опробуем литьё. Познавательно, как по мне. Есть кто-то, кому интересно?