Гварза со вздохом шагнул за дверь. Створка с грохотом ушла в пазы. Гедимин сердито сощурился ему вслед. «Дверь-то зачем ломать⁈»
…Серебристый расплав с бульканьем вылился в полую кость, прикопанную в песок. На последнюю отливку его не хватило — верхняя часть «формы» осталась пустой. Филк-литейщик поставил опустевший тигель на камень и положил рядом накалившийся захват. Инструменты дымились.
— Ну вот, — Вепуат облегчённо вздохнул. — Через полчаса достанем и попробуем ковать. Пока рассмотрите инструменты.
Один из филков взвесил на руке молоток, обтянутый кожей, и сдержанно хмыкнул.
— Ничего, что инструмент всего один, а нас двенадцать?
— Ничего, что Гедимин всего один, а вас двенадцать? — огрызнулся Вепуат. — Погоди. Скоро сделаете себе сами. Хоть двенадцать, хоть сто двенадцать. Пока ваше дело…
За окном забулькала «гражданская сирена». Следом кто-то треснул по двери шестом, увешанным погремушками.
…Пятеро Джагулов растерянно переглянулись. Один, с длинным свёртком под мышкой, подался назад, другой сердито рыкнул и шагнул к Гедимину.
— Почему «нет»? Вчера приходили так. И позавчера так же. Почему сейчас не пустишь?
Гедимин мигнул. Часы говорили, что Джагзуу права — примерно в это время Джагулы тут и собирались. «Но откуда ей знать? У них же нет измерительных приборов…»
— Цех занят, — буркнул он. — Вас деть некуда. Приходи, как стемнеет.
— Занят? — Джагзуу навострила уши; в проколах сверкнули крупные бусины «с искрой» — по две на каждом ухе. — Кто к вам пришёл? Сэта? Мы не видели огня.
Створка за спиной Гедимина отодвинулась на пару сантиметров. Любопытного филка тут же от неё оттащили, дверь захлопнулась. Джагулы с глухим рычанием подались назад. Самка растерянно рявкнула.
— Вот что… Младшие? Что, учатся? Стали учить их? Ты учишь? — её уши дрожали от любопытства. Гедимин кивнул.
— Пока сюда не лезьте. Они ещё… не привыкли.
— Уррх… — самка встряхнула головой. — Учить сложно, да. Мы уйдём. Будем ждать. Много их? И все — на тебе?
Кто-то из филков снова выглянул из ангара. Вепуат с сердитым шипением втянул его обратно и сам высунулся за дверь.
— Гедимин, ты надолго?
— Уррх… — самка нехотя отступила от двери. — Мы уходим. Эджерех, говори! Или мне сказать?
Джагул со свёртком сердито зарычал и шагнул к Гедимину.
— Смотри.
Из раскрашенной шкуры торчали костяные мундштуки и рукоятки.
…Трубку свернули из тонкого рэссенового листа, скрутив вокруг прута или кости, неровную кромку приклепали с края да так и оставили, засунув под костяное кольцо. Воронку и внешнюю часть попытались даже зашлифовать — крупных вмятин и царапин на ней не было. «Вдвое толще, чем мои… а вообще — хороший тонкий лист у них выходит,» — думал Гедимин, разглядывая синий металл. Прямо на нём, чуть ниже мундштука, виднелись грубо нацарапанные значки — и сармат мигнул, опознав в одном из них символ радиационной опасности. Теми же царапинами были отмечены кованые штыри и щипцы; почему-то символы наносились прямо на металл, даже там, где проще было бы вырезать их на костяной рукоятке.
— Инструмент рабочий, — сдержанно признал Гедимин, тронув когтем заклёпанный шов. — Хотя можно было бы…
— Что говорит Пламя? — перебил его Джагул-кузнец, мотнув головой на «запад». — Не гневается?
Гедимин мигнул.
— Ничего не говорит, — честно ответил он, потрогав висок; щупальца хранителя, и правда, ничем о себе не напоминали. — Значит, не против.
Урджен, прислушивающийся к разговору, шумно вздохнул, и в его груди зарокотало.
— Хочешь, я благословлю эти штуки? — спросил Гедимин, растерянно глядя на Джагулов. От него явно чего-то хотели, но чего именно?
Урджен тряхнул гривой и, отобрав у кузнеца шкуру-обёртку, накинул её на инструменты и сгрёб их в охапку.
— Это Геджер! Его слова. Слов Пламени мы не слышали. Вот и не зли его. Геджер сказал — это годится для работы.
— Проверим, — рыкнула самка. — Пока младшие учатся…
Она всё высматривала что-то за спиной Гедимина, хотя Вепуат давно закрыл дверь изнутри. Урджен с недовольным рычанием дёрнул её к выходу. Она отмахнулась растопыренными когтями и вскинула взгляд на Гедимина.
— Непонятно. У вас гривы нет. Ушей нет. А вот ты учишь — и что делать?
Гедимин мигнул.
— Уши есть. А грива в учёбе зачем?
— Объяснять, — самка широким жестом сгребла что-то невидимое и с размаху ткнула в землю. — Не, ну а как? Непонятно.
…Вепуат хрюкнул в респиратор.
— Вот как, значит, у Джагулов проходит обучение… — пробормотал он, качая на ладони моток неровной серебристой проволоки. Проволока у филков получалась так себе, зато они ловко наматывали её петлями на три штырька — где-то уже научились.
— Они нормально учатся, — буркнул Гедимин, машинально потирая предплечье — на секунду представилось, как он берёт Атайра за гриву — ещё там, у полыньи — и тыкает носом в окровавленную рукавицу, пока Вепуат вводит антидот. «Может, не пришлось бы ему лежать пластом до утра…»
— Они — это филки или Джагулы? — Вепуат с ухмылкой спрятал проволоку в нишу в стене и подобрал с поддона тонкие неровные пластинки металла. Каждая была отмечена криво выбитыми инициалами.
— Надо бы заготовить простых шаблонов для чеканки, — вслух подумал сармат. — Неплохо у них выходит.
— И у них наконец будут именные жетоны? — Гедимин невесело усмехнулся. «Всё равно буду путать. Слишком много всех. И всего. Кто-то вроде бы делал жетоны. Видимо, на всех не хватило.»
36 день Земли, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
— Зайди к Кенену, — велел Айзек, спустившись в бункер.
— Чего опять? — Гедимин настороженно сощурился.
— Сверите дозиметры, — буркнул Айзек. — Быстро и мирно. Или вам минуты хватит, чтобы сцепиться?
…Гедимин убрал ладонь с металлической пластины. Стрелка указателя не шевельнулась. Сармат заслонил ладонью колбу часов, оставив пластину снаружи — цифры на экране замелькали, стрелка ушла в сторону.
— Заражение ни при чём, — сказал Гедимин, втягивая «щупы» дозиметра в корпус. — Фонят часы. И мои, с костяным пеплом, тоже.
Кенен Гварза поднёс руку к респиратору, но, опомнившись, резко её отдёрнул.
— Фон усиливается скачком каждые четырнадцать дней…
«В день Земли,» — Гедимин покосился на передатчик, «работающий» здесь то часами, то календарём. «Как и в прошлый раз. И, действительно, скачком. Как-то всё это должно объясняться…»
— Версии есть? — видимо, о том же подумал и Гварза. Гедимин качнул головой.
…Дверь душевой была открыта. Филки вытаскивали за порог бочки с водой и грузили их на волокушу. Гедимин машинально поправил криво закреплённый трос и под сердитое шипение со всех сторон пошёл к запасному входу. Кто-то из филков пробормотал вслед что-то про амбала и «мог бы и помочь».
…Посреди душевой вокруг бочонка сгрудились тринадцать филков. Вепуат стоял рядом, что-то размешивая в воде.
— Ну вот, — он вынул палку из бочонка, заглянул в воду и довольно хмыкнул. — Теперь — пускай растворяется.
— И долго? — филк потыкал палкой в дно бочонка. Гедимин, заглянув поверх голов, увидел только мутную воду.
— Не знаю, — ответил Вепуат. — Надо смотреть. В любом случае — утром будет не до неё. А к вечеру должна отстояться.
Филки переглянулись.
— Ты раньше так делал? — хмуро спросил один из них. Вепуат пожал плечами, и его крылья развернулись, заставив филков шарахнуться. Кто-то сердито зашипел — видимо, зацепило.
— Мы тут мало что знаем, — спокойно сказал Вепуат. — И о глине тоже. Пускай стоит. Как закончатся стрельбы, можете прийти и потыкать палочкой. Если взвесь со дна взовьётся тучей — готово.
— Замечательная технология, — пробормотал кто-то из филков, выходя в предбанник. — Главное — очень точная.
— Угу, — ответили со всех сторон. Дверь за филками закрылась.
— Глина не растворяется, — заметил Гедимин, направляя на бочонок сигма-сканер. Сырьё дробили, как могли, но на дне осталась куча комков. «Ручная обработка — чего же тут ждать,» — Гедимин невольно поморщился. «Ничего, расстоится. Было бы что важное…»
— Песок, — пробормотал Вепуат, глядя на мутную воду. — Причём — мелкий. И из Сфена Земли. Без песка ничего хорошего не выйдет. Одолжить у Альгота дробилку…
— Своя есть, — отозвался Гедимин, прикидывая, какой из местных минералов подойдёт лучше.
…Дробилка гудела и грохотала, раскручиваясь на тросах. Гедимин, прикрыв её защитным куполом, отошёл подальше и подозрительно косился на дозиметр. Когда прибор мигнул, он схватился было за генератор защитного поля, но тут же облегчённо вздохнул, опознав частоту и источник сигнала. «Хассинельг прибыл. И, похоже, не один. Посмотрим…»
На экране сигма-сканера мельтешили низкорослые силуэты. Хассинельг, завёрнутый в многослойные накидки, стоял посреди столярной мастерской, припав на одно колено и двумя руками вцепившись в посох. Карлики снимали с его спины и плеч корзины и бочонки и отстёгивали страховочные ремни. Едва они закончили, страж с глубоким вздохом поднялся на ноги, и экран дозиметра снова мигнул. Гедимин смотрел на угасающую сигма-пульсацию с растущим сочувствием. Не успели волны улечься, как светодиод мигнул ещё раз — в далёком городе «транспорт» ждали и с погрузкой не тянули.
Экран сигма-сканера заслонила чёрная непроницаемая тень с размытым перистым ореолом — Вепуат спланировал с уступа, расправив крылья, и, сложив их на ходу, направился к мастерской. Гедимин, хмыкнув, направил луч на дробилку и тут же забыл о возне в соседнем ангаре — пора было выгружать наработанный песок. Когда сармат просеивал последние остатки, в дверь заглянул Вепуат.
— Все пришли, — сообщил он. — Все три города.
— Что-нибудь новое привезли? — спросил Гедимин.
— Ничего. Слитки, грибы и жир, — ответил Вепуат и почему-то нахохлился. — Грибов много, металла мало. Как бы Сэта не отказались возить скорлупу — им ведь нужно на обмен сырье, а не то, чего Скогнам не жалко.