Saat hasesh! И что, ничего нельзя…
Айзек снова развёл руками.
— Думаешь, меня это радует? Но… — он вздохнул. — Всё-таки атомная станция.
— Барак, — буркнул Гедимин, глядя на макет. — Это был барак. Хотел достроить, а то всем тесно…
Айзек погладил его по плечу.
— Значит, монтаж конструкций… — Гедимин вспомнил, как рассчитывал сроки для окончательной сборки трёх корпусов, и стиснул зубы. — А что можно? Крышки для шахт — это тоже крупное или…
Айзек качнул головой.
— Думаю, не возьмутся. Текк’ты — существа ответственные. Ты сам ведь не станешь делать заведомый брак…
— Да с чего они взяли… — Гедимин, не договорив, стиснул зубы и болезненно сощурился. «Месяц, мать моя колба! Не день, не неделя…»
— Хеттийиррн ранен? — встревоженно спросил Кут’тайри, заглядывая сармату в лицо. Айзек тихо вздохнул.
— Боюсь, мы ему не поможем.
«Целый месяц. Сорок грёбаных дней. Все стройки, все производства…» — Гедимин зажмурился. «Правда, что ли⁈ И все сорок дней местные сидят и плюют в потолок? Всей Равниной⁈»
— Чушь какая-то, — его голос против воли прозвучал жалобно. — Местные весь месяц ничего не делают? Совсем ничего?
— Дни Пустоты хороши для разрушения, — пробормотал Кут’тайри, с опаской глядя на сарматов. — Но вот строить — очень опасно…
Гедимин мигнул. «Разрушение? И поэтому Текк’ты вдесятером роют шах… Стой! Верно же. Разрушают скалу… Та-ак. Всё-таки месяц мы не потеряем.»
— Дробление гравия — это разрушение? — спросил он. — Про гравий никаких традиций нет?
…Гедимин поставил звукоизолирующее поле вдоль холма, но даже сквозь него был слышен хруст и грохот — по дну долины перекатывались каменные волны. Текк’ты втроём ободрали часть широкой низины от гравия и теперь «плескались» в выросшем кургане, разбрасывая металлические капли и комья чёрнопесочной руды. Ворота склада были открыты настежь. Гедимин убрал все внутренние перегородки, и Текк’ты сгребали гравий в ангар так, что здание переваливалось с боку на бок. Ещё один курган возвышался поодаль; из него торчало вывернутое дерево-валун, и Гедимин думал, что попросит кого-нибудь перекинуть его на холм — пригодится для обучения филков. «А может, сами дотащат. Тоже тренировка…» — сармат покосился на филков, болтающих о чём-то у неподвижного металлосборника, и криво ухмыльнулся.
Грохот на секунду затих.
— Песок — завтра, — пообещал Текк’т, выглянувший из гравийного кургана. — Сегодня — перебирать. Ломать — завтра. Младших позовём. Будет быстрее.
— Хорошо! — крикнул Гедимин под треск и стук обломков, вылетающих из кургана. Металл и чёрнопесочная руда тонким слоем рассыпались по ущелью — как след, оставленный ползущим и убывающим в размерах холмом. «Быстро они работают,» — думал сармат. «Повезло с тёплыми днями. Но вот тесный барак филкам придётся потерпеть. Надеюсь, Айзек объяснит им. А не дойдёт — отправлю строить вручную. Скогны, вон, справляются, а они в два раза мельче.»
— Гедимин! — из-за ангара с опаской выглянул Вепуат. — Что делаешь? Наблюдаешь? Очень занят?
— Говори уже, чего там, — буркнул сармат.
— Альгот, — Вепуат ухмыльнулся. — Он сам подойти боится. Айзек всем сказал тебя пока не трогать. Но — Альготу, похоже, очень надо. Сходим?
…Сарматы склонились над исчерченным листком. Формулы, протянувшиеся от края до края, выглядели знакомо — если не целиком, то хотя бы частями, но каждую из них дублировала строчка странных обозначений.
— Что это? — спросил Гедимин.
— Роспись по стихиям, — рассеянно ответил Альгот, обводя «хвост» формулы жирным кружком. — Видите, что получается?
— Не-а, — честно сказал Вепуат. Гедимин смотрел на часть формулы перед знаком равенства — с двумя вопросительными знаками, подчёркнутыми дважды. Точно так же был отмечен фрагмент «росписи по стихиям» прямо под ними.
— Жидкая молния всё-таки работает, — сказал химик и ещё раз обвёл «хвост». — Но не хватает одного реагента. Скорее всего, он содержится в воде. И искать его надо в Сфене Воздуха.
Гедимин мигнул — ход мысли Альгота понять не удалось ни с первого раза, ни со второго.
— С чего ты… — начал было он, но Вепуат толкнул его в бок и быстро закивал.
— Значит, вода из Сфена Воздуха? Тогда проблем не будет. Тут много его разломов — за каким-нибудь да найдётся.
— Будем надеяться, — пробормотал химик, снова погружаясь в размышления, и придвинул к себе другой листок. — Только не перепутайте Сфены.
…Сааг-туул перешёл с шага на трусцу. Погонщики пригнулись. Порывистый ветер трепал их одежду, едва не срывая шапки. Плохо закреплённые погремушки на шестах бренчали, не умолкая. Может, они и подгоняли сааг-туула — двигался он, для такого гиганта, довольно резво. За разломом он ненадолго замер, подняв голову и принюхавшись к ветру — и потрусил дальше, гремя боковыми щитками. Из приоткрытых «дверей» в жилые «отсеки» доносились приглушённые голоса, стуки и шорохи; иногда кто-нибудь выглядывал, крутил головой, удивлённо рявкая, и забирался обратно. Воздух, остывший до девяти градусов, не останавливался ни на секунду — ветер налетал со всех сторон одновременно, и порой Гедимину казалось, что он закручивается в циклон. Пёстрые пятна на сиреневом небе плавно сворачивались в спирали — и, замерев, снова расплывались, теряя форму. Под лапами сааг-туула похрустывала распластанная трава и чёрно-синие обломки раскрошенных валунов. Скалы-останцы, источенные до клиновидной формы, направляли длинные острия в одну и ту же сторону; там, где клин расширялся, под его защитой пытались расти деревья-валуны. Все они — особенно те, кому такой защиты не досталось — лежали на боку и формой напоминали не шары, а складчатые конусы. Складки начинались у треугольных макушек — и разворачивались под углом, упираясь не в подножие, а в участок, прижатый к земле. «Всё верно,» — думал Гедимин; перед его мысленным взором по складкам стекала дымящаяся жидкость. «Металлостоки направлены вниз. Вбок металл не потечёт — задержится.»
Он покосился на прикреплённый к руке сигма-сканер и недовольно сощурился — на глаза снова попались перьевидные подвески. Вепуат накрепко примотал их к его локтю и шипел на любую попытку убрать их или спрятать. Сам он стоял во весь рост на загривке сааг-туула, и подвески болтались на его руках, вытягиваясь по ветру. Вепуат, воровато оглядевшись, приподнял верхние крылья, подставив под них ладони. Кончики перьев вяло колыхнулись. Вепуат убрал ладони — крылья грохнулись обратно на броню.
— Ничего, — вздохнул сармат, перехватив взгляд Гедимина. — Даже здесь.
Передатчик на его запястье часто мигал — над останцами и поваленными набок рощами кружил дрон-разведчик. Его унесло опасно близко к сети разломов, и Гедимин недовольно сощурился.
— Лови дрон!
— Ага, — Вепуат рассеянно потыкал в передатчик. Аппарат развернулся по плавной дуге; сильный порыв ветра уронил его на пару метров ниже. Передатчик снова мигнул.
Зверь приостановился, опустил морду и поворошил лапой камни, одним движением выдрав целую сеть стелющихся растений. Понюхав землю, он копнул ещё раз и повернул голову вбок. Щитки вдоль спины зашевелились, приоткрывая дыхальца. Гедимин увидел, как вытягиваются ярко-оранжевые отростки. Потом отверстия на левом боку медленно закрылись, и животное, захватив пастью выдранную траву, повернуло направо.
— Что он нашёл? — крикнул Вепуат погонщикам. Гедимин посмотрел на сигма-сканер. В яме, промелькнувшей под лапами зверя, камни блестели от влаги. Цифры на термометре мигнули — воздух становился теплее.
— Гедимин! — крикнул Вепуат; свист и треск вокруг заглушали слова. — Вода близко!
Земля шла под уклон, останцы почти пропали, среди синих камней всё чаще попадались красные. Гедимин поднёс к глазу «телескоп» и шумно выдохнул. «Сфен Огня! И эти трапповые разломы я уже видел.»
Сааг-туул замедлил шаг. Земля под его лапами уже не была ровной. По скальной основе, присыпанной обломками, тянулись отчётливые складки. Гребни, выпирающие наружу, выглядели очень знакомо. «Лава,» — Гедимин сверился с анализатором и направил луч к разлому. «След извержения.»
Слои лавы, чуть припорошенные чёрными и синими обломками, уходили в глубину на пару метров — и резко обрывались практически под лапами сааг-туула. Их будто срезало гигантским лезвием.
Сааг-туул остановился и заворочался, укладываясь на камни. У его морды на дне глубокой складки в застывшей лаве бежала вода. Гедимин огляделся. Похоже, этот источник образовался недавно — обломки на его дне ещё не источило в песок. Лава «прищемила» водоносный слой — везде вдоль её складок пробивались небольшие родники и стекали по углублениям, собираясь в сеть ручьёв. По её левому берегу виднелись мелкие, с кулак или два, деревья-валуны — зачатки будущих рощ. На правом берегу из углублений в лаве торчали мелкие блестящие кристаллы — листья иглицы. Стелющиеся растения Сфена Воздуха, видимо, росли медленнее или нуждались в более рыхлом субстрате.
— Гедимин! — Вепуат постучал по его наплечнику. Под мышкой он держал длинный свёрток, звенящий на ходу; ещё один, округлый, свисал за плечом, рядом с плазмомётом.
— Приехали! — Вепуат указал на ручей. Сааг-туул, наклонившись к нему, то втягивал воду, то зачёрпывал пастью растения пополам с камнями, — он явно никуда не собирался. Погонщики, собравшись на его загривке, высматривали что-то в небе; их уши были настороженно прижаты.
— Уверен, что это вода из Сфена Воздуха? — Гедимин кивнул на берег, залитый лавой. Вепуат указал на другой, поросший плоскими травами.
— Течёт оттуда. А куда — это уж её дело.
Он перехватил поудобнее длинный свёрток и скатился по броне, едва не наступив зверю на дыхальце. Сааг-туул нервно дёрнул хвостом. На Гедимина, спускающегося следом, со всех сторон выпучились глаза. Он осторожно обогнул дыхательное отверстие и спрыгнул на хрустящие обломки. Сааг-туул, перемалывая камни, хрустел гораздо громче, так что получилось почти бесшумно. Ещё шаг — и сырой слой под ногами начал проседать под весом сармата. «До извержения водоём, возможно, был шире,» — подумал он, расставляя пальцы на ступнях; проседание прекратилось. «Широкое мелководное озерцо? Что-то вроде болота?»