— Помочь? — Вепуат наклонился над водой. Гедимин, качнув головой, поднял последний наполненный бурдюк.
— Двести литров. Надеюсь, ему хватит до следующей оттепели.
Вепуат едва заметно ухмыльнулся.
— Теперь поедем за асааном. Тоже надо будет набрать с запасом. Может, даже десяток тонн.
— Четыре куба? — Гедимин машинально начал пересчитывать в связки и прикидывать, как разложить их по складу горячего цеха. — Не так уж много.
Вепуат фыркнул.
— Хорошо, что филки не слышали! Им эти тонны запомнятся…
Гедимин закрепил последний бурдюк на броне сааг-туула и помахал погонщикам. Сегодня они не слезали с загривка, а на подвешенные по бокам ёмкости даже не взглянули. «Тем лучше,» — решил Гедимин. «Меньше всюду лезут — ничего не испортят.»
— Я налажу механизацию, — пообещал он. — Там ничего сложного, только нужно место. Душевая не подходит.
Вепуат крепко взял его за плечо и развернул к себе. Его радужка потемнела.
— Ты ведь свою механизацию… не сейчас собрался налаживать? — с опаской спросил он. — Новые механизмы, всё это…
— Сейчас, — отозвался Гедимин. — Пока есть время. А что?
Вепуат дёрнул плечом. Обвисшее крыло ударилось о броню и замерло.
— Лучше не надо. Рискованно. Подожди, пока месяц…
Гедимин тяжело вздохнул.
— Местные верят во всякую чушь — это ладно. Ты-то куда⁈
…Асаановая руда выламывалась легко, разделяясь на длинные пряди; два-три десятка — и связку уже становилось тяжело нести. Вепуат связывал их по десять и свистел Джагулам — они ждали наверху с щупальцами-захватами. Двоим было тяжело управляться; они собрались ввосьмером, и ещё кто-то вылез на броню и следил за сарматами.
— Эй! — крикнул Вепуат, когда очередной «жилой отсек» приоткрылся. — Покопать никто не хочет?
Он указал на дно расселины, где Гедимин взвешивал на руке очередную связку. «Ещё две — и будет ровно сто. Этого пока хватит.»
— Копать огненные жилы? — Джагул подался назад. — Чтобы нас сожгли? Сэтские камни — пусть Сэта их и копают!
Вепуат растерянно хмыкнул.
— Никого не сожгут. Это наша жила, — он усмехнулся. — Сэта сами так сказали.
— Вам сказали, — отозвался Джагул, забираясь в «отсек». — Нам не говорили. Пусть ваша. Мы при чём?
«Отсек» захлопнулся. Гедимин, презрительно щурясь, выдрал из пласта последнюю прядь и закинул вязанку на спину. «Полторы тонны. Опять перестарался. Ладно, сейчас разберём по центнеру. А от Джагулов пользы никто и не ждал.»
… — Hasu! Это точно дерево? Да я камни видал мягче!
Филк, бросив резак, потряс растопыренными пальцами. Вепуат подобрал уроненную заготовку и провёл когтем по едва-едва заметной вмятине.
— Зачем пилил поперёк волокон?
— А что делать, если оно длинно? — отозвался филк, потирая запястье сквозь две рукавицы. Вепуат досадливо хмыкнул.
— Ты погоди рассуждать, длинно или коротко. Сказано резать вдоль волокон? Ну вот и режь. Там разберёмся.
За печью затрещала раскалываемая плашка. Филк, выглянув в коридор, положил ещё три заготовки в общую груду. Его напарник, прижав к полу другую плашку, уже наметил вдоль волокон надрез и теперь заколачивал клинья. Гедимин, заметив неправильность, двинулся было к нему, но деревяшку уже порвало. Тонкая длинная щепка, оказавшаяся меж клиньями, подлетела в воздух и скатилась по рукаву, не оставив ни царапины. Филк отложил её к прочим отходам и снова взялся за разметочное лезвие. Гедимин, одобрительно хмыкнув, отступил.
— Ну вот, — донеслось из «отсека», где филки обстругивали заготовки. — Ещё и древесина. Рукоятки эти… или что оно такое. А дальше что?
— Что-что, — отозвался другой «ремесленник». — Пряжа. Видел волокно в душевой?
— Волокно видел, — насупился первый. — А это, на «пры», — что такое?
Второй насмешливо хмыкнул.
— А ты спроси у местных, как из волокон делают нитки. Вот так, понял? Тыщу тыщ метров, только без рукавиц. Пальцами.
— Жёваный крот! — третий филк, до сих пор молчавший, хлопнул себя по бедру. — Ты это сам выдумал? Там же асбест! Он до костей продерёт…
— Не, это что-то не то, — мрачно сказал первый. — Ты чего-то не понял. Должны быть рукавицы.
— А ты спроси, спроси местных, — усмехнулся второй. — Ничего! Продерёт — кровяной камень приложат. Зарастёт — и всё сначала. В рукавицах, говорят, нитки не слипнутся. Вот подожди, волокно отмокнет — и начнём…
— Не начнёте, — Вепуат заглянул в «отсек». — В этом месяце — точно. Как раз накопится побольше волокна…
В «отсеке» раздался строенный стон. Гедимин угрюмо сощурился. «Это ведь тебе упрёк. Думай! Пряжа из естественного волокна, — как её получить и остаться при пальцах?»
…Стеклянный лист при подвешивании сморщился, да так и затвердел. Гедимин, махнув рукой на попытки его разгладить, дал Джагулам горелку и пару ножей. Пока они кромсали стекло, то и дело рыча друг на друга за не так поставленный нож и не туда сунутую горелку, сармат отошёл в сторону и заглянул в соседний «отсек». Четверо Сэта по образцу делали термочашу с прорезями; пятый, их командир, вместе с Вепуатом куда-то исчез. Не успел Гедимин взяться за сигма-сканер, как оба вышли со склада. Наружу выглянул Кут’тайри, но оттуда, где он стоял, увидеть можно было только Гедимина. Жрец, оглядевшись, закрыл за собой дверь.
— У Корней Огня всегда много руд, — сказал командир Сэта, выходя в коридор. — Но не всегда везёт найти их. Чёрное волокно было в расколотой скале? Глубоко оно лежало?
— Метров пятна… — Вепуат осёкся. — Шесть раз мой рост. Без Гедимина долго бы мы копали. Там сверху лава на лаве.
— Шесть раз… — Сэта смерил сармата недоверчивым взглядом. — И вы увидели asa’antha на такой глубине? Такой глубокой была трещина? Редко бывает, чтобы лава так ломалась.
— Не было там трещин, — сказал Вепуат. — Пламя помогло. Для него это не глубина.
«Какое ещё… А, да. Сигма-сканер…» — Гедимин покосился на запястье. «А ведь придётся делать какой-то аналог. Сканеры с Земли здесь долго не проживут…»
Вдалеке заклекотала «гражданская сирена».
… — Хорош дудеть! Лучше бы бурдюк подобрали.
Филк, отползающий спиной вперёд от ангара душевой, перевернулся набок и поднялся на ноги. Смотрел он по-прежнему на закрытые ворота. Они были заложены единственным засовом; второй, снятый и брошенный, валялся рядом. Тут же лежал зелёный бурдюк.
— Не-е, — протянул один из патрульных, остановившихся поодаль. — Это уж ты сам.
Он опустил дудку-ракушку и сделал шаг назад. Филк, поднявшийся с земли, закончил отряхиваться и сердито фыркнул.
— Сам! Ты-то, небось, с бластером…
Патрульный, и правда, вцепился в снятый с пояса бластер и настороженно сощурился на те же ворота душевой. Озадаченный Гедимин проследил за его взглядом и еле слышно хмыкнул — фонари у дверей погасли. Весь ангар посреди освещённого коридора будто накрыло тенью.
— Бурдюк! — напомнил о себе филк. — И как его теперь…
Он сделал маленький шаг к душевой и остановился, вздрогнув всем телом. Патрульные следили за ним с нехорошим любопытством. Филк двинулся было дальше, но тут же выругался и шарахнулся назад, с трудом удержавшись на ногах. Гедимин почувствовал виском холодное дуновение — оно, не затронув пальцы, прошло прицельно сквозь шлем.
— Эй! Что там у вас? — он, шурша гравием, двинулся вперёд. Филки, вздрогнув, оглянулись. Тот, кто пытался достать бурдюк, шумно выдохнул.
— Хоть кто-то услышал этот дурацкий вой! Альгот послал долить воды в испаритель. А эти… — филк указал на душевую и выразительно поморщился. Гедимин кивнул.
— Попал под отпугиватель? Сам в порядке?
Филк, быстро закивав, отступил к бронеходу. За дверью душевой что-то зашелестело, шум воды стал громче.
— Давно они тут? — спросил Гедимин у патрульных. Те пожали плечами.
— Часов у нас нет, сам знаешь.
— Ну и как мне теперь туда пройти? — лаборант Альгота сердито сощурился.
— Чего ты прыгаешь? Уйдут — пройдёшь, — отозвался патрульный. Лаборант фыркнул.
— Мне велено долить раствор. Велено сейчас — значит, надо сейчас.
Гедимин шагнул к душевой, прислушиваясь к шорохам и плеску. Холода не почувствовал — «отпугиватель» отключили.
— Жди тут, — велел он лаборанту, подбирая бурдюк, и провёл костяшками пальцев по двери. На скрип и шорох изнутри донёсся протяжный шелест.
— Ты ссам поссва-ал насс. Мы пришшли.
— Помню, — буркнул Гедимин. — Ещё я просил не включать пугалку. Почему напали на лаборанта?
— Ссвет, — донеслось из душевой. Гедимин оглянулся на филка, посмотрел под ноги, — там лежал оброненный погасший фонарь.
— М-да… — он посмотрел на бурдюк. — Пропусти меня. Я пройду без света.
В ангаре было холодно и сыро. Сверху моросила вода. Воздух на пути то и дело уплотнялся, чтобы снова раствориться. Из-под сканирующего луча уползали полосы ряби. Гедимин, переведя пучок из-под ног на дальний торец ангара, успел различить очертания то ли ящера, то ли птицы с гривой из длинных перьев, лежащей на плечах. Силуэт тут же размыло, экран заволокло рябью.
Из загородки в углу тянуло теплом. Раствора осталось на дне. Гедимин отодвинул защитное поле, пощупал мокрое волокно и склонился над ёмкостью. Раскалённый металл зашипел. Что-то плотное коснулось плеча, с тихим шорохом потянуло за свисающие волокна.
— Шшто тут виссит?
— Асаан, — ответил Гедимин, сворачивая опустевший бурдюк. Капли с решёток стали падать реже, журчание водостока затихло — раствор, залитый в ёмкость, ещё не закипел, выпаривание на время остановилось.
— Ссэтсская шшерссть… — прошелестело за плечом. — Как шше, ссна-аем… И шшто сскасса-али Ссэта?
Гедимин хмыкнул.
— Много шипели. А вы откуда… — он вспомнил «проникающую способность» Икси и осёкся.
— Этот камень многих увёл сса воротта, — донеслось из темноты. — Кто-то исс вашших сскоро уйдёт туда шше? Сса кем мы придём на этот расс?
— Никто никуда не уйдёт, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. Вокруг зашелестело.