— Айзек! Чего молчите⁈ Сильно болит? Надо осмотреть…
— Онемело. Уже прошло, — буркнул Гедимин. Теперь все, даже Бронны, не успевшие разбежаться, уставились на него, и он недовольно сощурился.
— У Дим-мина прочная броня, — Гор сухо щёлкнул жвалами. — Если все готовы — идём. Хранимое Сердце ждёт.
Вепуат, нагнав Гедимина, сжал его запястье.
— По-моему, кто-то не рад, что мы уцелели, — прошептал он в наушник.
…Светильники на древнем заводе стали ещё тусклее. Стоило удалиться от стража со светящимся посохом, и передвигаться стало впору наощупь. Через пару минут Гедимин притерпелся, и каждый встреченный на пути кристалл казался ему всё более ярким — но все они уступали последнему элидгенскому фонарю. Сармат покосился на дозиметр и кивнул собственным мыслям. «Излучение ослабло. Даже здесь.»
Он едва не снёс плечом выступ — остатки Куэннских коммуникаций, — Гор резко свернул, и сармат не успел отреагировать. «Проведёшь тут дозиметрию!» — он, недовольно щурясь, ускорил шаг. Гор, оглянувшись через плечо, свернул ещё раз. Кто-то, вынырнув из-под завесы, возмущённо заверещал. Посох в сжавшейся клешне инсектоида мигнул, и он нехотя остановился.
— Страж Гор! — сердитый карлик шагнул к сарматам, и Гедимин радостно хмыкнул, узнав Шесека. — Ты бы ещё в скалу нырнул!
— А я удивился, не услышав шагов, — из арки выглянул седой Бронн. Гор медленно развернулся и положил клешню на навершие посоха.
— Старейшина Кайри…
— Он самый. Как уже много лет, — Бронн сморщил нос. — И другие, кто с нетерпением ждал гостей. Что за прятки, страж Гор?
Гедимин посмотрел на Шесека. Тот приподнялся на пальцах, и его уши развернулись и встали торчком. Чуть поодаль от него навострил уши другой Скогн. Гедимин пригляделся и едва заметно ухмыльнулся — все его пуговицы и бляшки на поясе были сделаны из цветного стекла.
…Неустойчивая опора под сарматом пружинила и норовила перекоситься. Кое-как найдя равновесие, он огляделся по сторонам. На стены добавили пару лишних кристаллов… да нет — присмотревшись, Гедимин опознал в «минерале» церитовое стекло. Его окрасили «базовым» волосяниковым пигментом — тёмно-красным, почти бордовым, и от его света в помещении становилось только мрачнее. «Икси бы тут понравилось,» — он криво ухмыльнулся собственным мыслям. «Прошли бы, не щурясь.»
— В месяце Льда⁈ — изумлённый старейшина чуть повысил голос. В кресле рядом с Гедимином что-то заворочалось и приглушённо фыркнуло.
— Дался им месяц Льда! — Шесек придвинулся ближе. — Реку такой ерундой не разбудишь. Сломали лёд, сломали лёд… Лучше скажи — чем вы это сделали?
— Этим, — Гедимин приподнял на ладони «термобластер». Шесек издал хриплый смешок. За его спиной завозился молчаливый Скогн со стеклянными пуговицами. В одном из его карманов что-то светилось. Гедимин покосился было на сигма-сканер, но увидел только белую рябь по всему экрану. «Фонит,» — он взглянул на дозиметр и ошалело мигнул. Когда показания интенсивности развернулись в кривую, стали заметны её пики и провалы — и сложный ритм, один-в-один совпадающий с тем, что пульсировал над Элидгеном. «Только фон на порядки выше,» — машинально отметил Гедимин. «Значит, и здесь…»
— Глаза Ку-унну? — Шесек тронул «термобластер» когтем. — В Тоготе с ними долго возились. Но всё же осилили. Вон, Иррик знает. Что там у вас, Иррик? Управляете огнём и льдом?
Скогн-сосед недовольно пискнул.
— Мы-то осилим. А ты даже и не пробовал!
Шесек фыркнул.
— Твои две печки — ещё не Куэннская литейня. Ты их тут поставил — ну, такова воля Сердца. Куэннские печи ещё заработают. Тогда и посмотрим, кто что осилил.
Теперь фыркнул Иррик.
— Кто дважды облил тебя расплавом? Не твои ли хвалёные печи? Сарматский камень не по зубам даже Куэннам! Это мы, мастера из Тогота…
Гедимин мигнул.
— Кого облило расплавом? — он впился взглядом в помрачневшего Шесека. — Что было? Авария?
Скогн приподнял губу, показывая Иррику острые зубы.
— Много болтаешь — смотри, сам не облейся! А я скажу… — он досадливо поморщился. — Мало мы знаем о Куэннских печах. Я пытался трижды — но твоё стекло, и правда, не поддалось. Не стекается в шар и не растягивается в пузыри, хоть ты кому молись. Может, для таких дел нужна особая печь? Где бы её, интересно, найти…
Гедимин задумчиво сощурился.
— Вообще — маловероятно. Если уж у наших литейных станций есть такой режим… Они ведь на порядок примитивнее. Какие-то настройки должны быть, просто вам их не оставили.
Иррик коротко взвизгнул, но под озадаченным взглядом Гедимина тут же зажал себе рот. Шесек торжествующе ухмыльнулся.
— Мои мысли, мастер Дим-мин. Как закроются ненаши ворота, я попробую снова. Что-то должно быть — может, шип, может, вмятина, может, мысль или слово…
Гедимин потянулся к височной пластине.
— Если кто и знает, то хранитель, — подумал он вслух, подавляя невольную дрожь; тело помнило боль от пронизывающих сигма-лучей, но любопытство было сильнее. — Надо бы спуститься в литейню. И там уже, на месте, проверить…
Комнату залило белым светом. Шесек (и не он один) сердито взвизгнул и развернулся к поднявшемуся Гору.
— И зачем мешать беседе⁈
— Да простят меня мастера и старейшины, — голос инсектоида был бесстрастен, но жвалы часто пощёлкивали. — Хранящее Сердце ждёт, и я выполняю его волю. Мастер Айсиек…
…Шесек остался у светящихся ворот. Гедимин, обернувшись на пороге, заметил его досадливую гримасу.
Гигантская линза, повисшая над шахтой, переливалась множеством цветов. С трудом оторвав от неё взгляд, Гедимин увидел, что сарматы на галерее не одни. По периметру шахты выстроилось множество существ. Были знакомые — двое Скогнов, Руниен, Хассинельг; остальных Гедимин не знал — и был уверен, что их не опознал бы даже сканер ДНК. «Стражи,» — сармат взглянул на белые посохи, зажатые в лапах, щупальцах и псевдоподиях. «Их тут десятков пять, и все разные. Сколько же разумных видов существует…»
— Лёд отступил, — блики на линзе слились в огромный зелёный «трилистник». — И не навредил мастерам-сарматам. Я, Кайшу, рада снова видеть вас троих. И рада слышать, что Элидген растёт и процветает, наполняясь силой. Мне рассказали, как прекрасен дом Пламени, и как прочны его стены.
«Вон то существо,» — Гедимин сощурился, пытаясь разглядеть среди цветных бликов бесформенный силуэт. «Гигантский бугристый слизень с шипами…» Посох, примотанный цепью к шипам, лежал внутри кожистой складки; она могла обхватить древко, но как существо манипулирует предметом, сармат не представлял. «Я ведь видел таких. Тогда, в урановой шахте…»
Он быстро оглянулся на Вепуата. Тот стоял по другую сторону от Айзека и завороженно смотрел на бликующую линзу. Существо он, похоже, не видел.
«Сказать ему…» — Гедимин повернулся к Айзеку и изумлённо мигнул. Чуть поодаль от Вепуата, в нескольких метрах над галереей, в нише среди изогнутых выростов-фиксаторов стояли песочные часы. Кто-то недавно перевернул их, и они отмеряли очередной час — Гедимин видел, как стекает белый песок. «Ульсеновая пыль,» — вспомнил сармат — и вздрогнул всем телом, уставившись на провал шахты. «Металл. Здесь, над активной зо… Sa hasu!»
— Гедимин! — Айзек с сердитым шипением ткнул его в бок. — Не спи!
— Мастер Дим-мин, — яркий луч упёрся сармату в грудь. — Не бойся произнести свою просьбу. Мне каждый сказал, что она странна и немыслима, но так её и не назвал.
Гедимин ошалело мигнул. «Чего⁈ Это они про животное… или я что-то прослушал?»
— Ничего странного, — буркнул он, недовольно щурясь. — Это для станции. Надо привезти руду в литейни. Отвезти готовое обратно. Мы уговорили Джагулов одолжить зверя. Он всё дотащит. Или до завода, или до окраины. Говорят, в городе его могут испугаться… В общем, нужны будут волокуши. Пятнадцать волокуш. Довезти руду от окраины до завода. Всё.
Линза налилась огнём. Внутри неё метались белые вспышки — и тут же Гедимин понял, что они мечутся и снаружи. Посохи стражей прерывисто мерцали. По залу пронёсся гул на разных частотах. Слов сармат не понял, но ему захотелось вжаться в стену и прикрыться защитным полем.
— Джагулы… — белое облако внутри живого диска рассекли чёрные зигзаги. — Племя, прикормленное вами… Они настолько под твоей рукой, что отдадут тебе зверя? А он тебе подчинится? Вы, сарматы, — мастера машин, а не зверей…
— Кайшу! — Вепуат двинулся вперёд, насколько позволила ширина галереи. — Я уговорил их. Четверо поедут с нами. Они сами всего боятся. Может, пустишь уже нас в город? Мы никого не обидим!
Луч на мгновение задержался на нём, скользнул по кругу и снова упёрся в Гедимина.
— Стражи были правы, — прогудело под потолком. — Вы, сарматы, умеете удивлять. Твой собрат даёт обещания… А ты, Дим-мин? Ты удержишь Джагульскую тварь? Если она начнёт рушить город, ты сможешь её убить?
Гедимин стиснул зубы. В груди заныло. «Она права. Если не удержим под контролем — придётся нейтрализовать. А при таких размерах и силе…»
— Если начнёт, — буркнул он, незаметно прижимая к боку ладонь. — Не знаю, с чего животному бросаться на город. Если только вы не начнёте стрелять первыми.
По галерее снова прокатился гул. От белых вспышек зарябило в глазах. «Да чтоб их, эти переговоры!» — Гедимин потёр ноющие рёбра. Сердце билось под самым горлом. «Из-за каждого пустяка — неделя болтовни! Маккензи бы сюда, и пусть бы он сам…»
— Мы не начинаем первыми, — отозвалась Кайшу; гигантская линза почернела. — Мы не устраиваем набеги на стойбища нергонов. И тем не менее — каждый год они нас убивают. Ты просишь пустить их живую крепость в мой город. Снова спрашиваю, Дим-мин, — ты сможешь её убить?
Вепуат зашевелился, пытаясь заглянуть за плечо Айзека. Тот тяжело вздохнул и отодвинул его к стене.
— Смогу, — бросил Гедимин, глядя в клубящееся чёрно-зелёное облако. «Как черенковское свечение в водяной мути,» — мелькнуло в перегретом мозгу.
— Обещания… — одна из отдалённо гуманоидных фигур перевела на него тяжёлый взгляд. — Если им можно верить.