— Ну я же извинился, — Вепуат развёл руками. — Ладно! Никаких Сфенов Воздуха. Пройдём вдоль разломов. Выбирай, где безопасно. Погуляем до полного рассвета — и, если всё в порядке, пойдём ставить лагерь. Урджен! Иди сюда, к нам. Что, опять не выспался?
Джагул вылез из узкого «люка» наполовину — и остановился, прикрывая локтем зевающую пасть. Он щурился, как будто не мог до конца открыть глаза. При виде сарматов его перекосило, и он отвернулся.
— Что-то ему совсем худо, — вполголоса заметил Вепуат, повернувшись к погонщикам. — Может, из-за краски?
Джагул — кажется, это был Джегех — коротко рявкнул и взъерошил фиолетовую шерсть.
— Краска странная. Но плохого от неё нет. Никому.
— Да, — подтвердил Ваджег. — Все вчера собирались. И сегодня утром. Красиво. И не жжётся. Старая жглась сильнее.
Урджен выволок из «люка» шест с погремушками и перебрался на загривок сааг-туула. Гедимин видел, как он трёт глаза и сердито скалится.
— Что снилось? — тихо спросил он. Джагул рявкнул.
— Что увидишь, когда будят⁈ Плохой сон. Очень плохой. Больше — не помню.
Гедимин оглянулся на Вепуата. Тот рассматривал фиолетовую шерсть на руках Джагулов и пытался растереть её между пальцев. «Про сон не слышал. Говорить, нет? Ехать в любом случае надо. Лучше не говорить. Только зря разволнуется.»
…По долинам вокруг Элидгена сааг-туул пробежал трусцой. Гедимин, покачиваясь на его спине, смотрел на экран сигма-сканера. Прибор показывал «отсеки», нагруженные рудой — и металлические шары, качающиеся на коротких цепях. «Надо было закрепить ещё и снизу,» — думал сармат. «Растянуть, чтоб меньше болтало. Не учёл, что он так разгонится. Значит, тридцать шесть тонн для него — не вес…»
Он пристально смотрел на спину зверя, отслеживая пояса конечностей, особенно последние два. Ничто в повадках сааг-туула не показывало, что он идёт с перегрузом. Он замедлил шаг, приближаясь к разлому, настороженно втянул воздух и качнул хвостом — но границу всё же переступил. Гедимин глядел, как медленно исчезает в разломе сперва голова, потом — загривок с угрюмыми погонщиками. Урджен перестал тереть глаза и подобрался, к чему-то принюхиваясь. Гедимин согнул пальцы, готовясь применить генератор защитного поля. «Что они чуют? Вулканический газ? Если траппы проснулись…»
…Над серо-чёрной долиной поднимались столбы дыма. Снег выпал и тут, и даже не растаял — термометр показывал минус пятнадцать — но его присыпало тёмной пылью. Сааг-туул поднял голову, приоткрыл дыхальца и тут же захлопнул их.
— Гедимин! — Вепуат толкнул сармата кулаком в бок и указал на сигма-сканер. — Всё правильно! Вот она, тянется вдоль границы!
Сканирующий луч тонул в ряби разломов, но всё же попал в один просвет — и на экране проступила знакомая «катушка» из многометровых игольчатых тросов. Ближайший из её растрёпанных концов зажало в слоях лавы в семи метрах от поверхности.
— Тут она даже и ближе, — Вепуат ткнул когтем в показатели глубины. — Проще добраться. Что ж мы раньше не подумали? Э-эй! В Сфене Огня можно копать камни? А в день Воды?
На панцирь сааг-туула упало несколько снежинок. Гедимин мимоходом их просканировал, — здесь вода конденсировалась на частицах красно-бурого пепла, и выпадающий снег был красноватым. Зверь замедлил шаг у очередной расселины; на дне колыхнулось что-то светящееся, выплёвывая дымовой столб, и животное сердито махнуло хвостом и начало разворачиваться. Погонщик оглянулся на Вепуата, указывающего на границу Сфена, и хлопнул погремушками по броне. Сааг-туул шумно выдохнул и ускорил шаг — ему не терпелось обогнуть провал.
— Сегодня тут дымно, — сказал Вепуат, глядя на складки застывшей лавы. Из них торчали красно-желтые зубцы, наклонённые набок, — чьё-то гнездо накренилось так, что едва не опрокинулось. Сааг-туул сунулся в одну сторону, в другую, снова дёрнул хвостом — и побрёл вдоль глубокой расселины, то и дело останавливаясь и пробуя лапой камень. Гедимин поднял сигма-сканер, развернул луч под ноги. «Животное что-то чувствует. Ненадёжная поверхность? Или тут просто жарко?»
На этом склоне снега не было вовсе — не только у самого пролома, но и в десятке метров от него, на складчатом гребне, по которому пробирался зверь. Гедимин опасался ледяной корки, но под лапами был оттаявший камень, прогретый до плюс трёх. Из расселины тянуло жаром.
— Зря мы сюда заехали, — пробормотал сармат, разворачивая луч к провалу. На дне что-то горело неровным красным огнём. Над расселиной поднимался рыжеватый пар, но дымом она не плевалась. «Очень высокая температура,» — думал Гедимин, сканируя склоны. «Всё, что могло дымить, уже испарилось? Главное, чтобы она не собралась именно сейчас…»
Экран мигнул. Вдоль края проступили значки химического состава. Гедимин пригляделся и ошалело замигал. «Вот это, комками чуть выше лавы, практически омывается…»
Что-то упало в трёхсотградусный расплав, и он всплеснул, зацепив комковатый край. Корка, покрывающая один из сгустков, треснула. Цифры на табло температуры мигнули, прибавляя лишний градус.
— Hetatza! — крикнул Гедимин, рывком поднимаясь на ноги.
— Что? — Вепуат развернулся к нему, испуганно мигая. — Что там?
— Кейек, — выдохнул сармат, завороженно глядя на камни, влипшие в вязкий расплав. — Область формирования… или выноса. Командуй «стоп». Я спускаюсь.
…Сааг-туул подался от края и медленно, раскачиваясь всем телом, улёгся на камни. Дыхальца, повёрнутые к расселине, приоткрылись — Гедимин видел торчащие из них оранжевые щупальца, спускаясь по броне. Зверь провожал его ленивым взглядом — глаза даже не приподнимались, только вяло ворочались на стыках чешуй. Гедимин ступил на застывшую лаву, подёргал страховочный трос и оглянулся на Вепуата.
— Потрави!
— Ага, — отозвался тот, разматывая канат, и снова накинул на него блокиратор. — Осторожнее там, ладно?
Плавкий слой обшивки остался лежать в одном из «отсеков», рядом с рудными шарами. Гедимин проверил склон и убрал сканер под ипроновые щитки. «Всего триста градусов,» — напомнил он себе. «Хоть ныряй.»
Склон стал более пологим, но начал крошиться. Ещё шаг — и ступня, сломав корку пемзы, окунулась в расплав. Под пальцы попало что-то твёрдое. Гедимин наклонился, пошарил в лаве. Пальцы прижгло, и сармат замер, стиснув зубы и пытаясь отдышаться. «Надо привыкнуть… ага, уже легче. Кейек… вот как он формируется.»
Он отряхнул извлечённый обломок от расплава. Тёмно-красный камешек дымился на ладони, открывая жёлтые трещины. Он был чуть больше ногтя — и заметно горячее омывающей его лавы. «Потому что их тут много,» — сармат посмотрел под ноги, начал было считать багровые конкреции, но сбился со счёта. «Реакция идёт непрерывно…»
Наверху зашуршало. Оглянуться Гедимин не успел — Вепуат в золотой броне уже съехал на когтях к самому разлому и с шипением наступил в расплав. Сбитый им кейек посыпался в лаву, и разведчик, охнув, зачерпнул её пальцами. Шипение стало громче.
— Спокойно, он холодный! — Гедимин запоздало вспомнил, что Вепуат сквозь броню ничего чувствовать не должен.
— Ага, — буркнул тот, процеживая лаву меж пальцев. — Это я с непривычки. М-да… Понятно, почему для местных это редкость. Скафандров-то нет…
Он царапнул камешек когтем, хмыкнул и наклонился за следующим — но не поднял его, а положил рядом уже подобранный и шагнул назад. Под ногами захрустело, и Вепуат, помянув ядро Сатурна, выдернул ступню из расплава.
— Осторожнее тут, — Гедимин оторвался от рассовывания кейека по разным карманам и потянулся к «арктусу». — Внизу лавовый карман. И глубокий.
— Ага, угу, — отозвался Вепуат, прощупывая ненадёжную опору. — Ну да, проседает. А интересный процесс. Я вот подумал…
Сверху посыпались камешки — сааг-туул заворочался на краю расселины. Сармат подался в сторону, высматривая конкреции вдоль разлома. «Уровень лавы поднимается,» — отметил он про себя, глядя на омываемые расплавом камешки. «Может, и из-за нашей возни. Ещё горсть — и пора сворачиваться.»
Под ногой Вепуата снова подломилась пемза. Он охнул и наклонился над расселиной, нащупывая что-то по локоть в расплаве.
— Смот…
Его слова заглушил отчаянный вой.
— Геджер, стре… — вопль Урджена оборвался хрипом и звуком падающего тела. Сармат вскинул руку, но успел только зажмуриться. Огненный шквал накрыл его и швырнул вниз, в ломающуюся пемзу и вязкий расплав. Барахтаясь в лаве, ещё ничего не соображая, он услышал грохот, оглушительный стеклянный звон и шипение. Сааг-туул дёрнулся, спустив на сарматов камнепад, пронзительно взвизгнул и куда-то понёсся. Под удаляющийся грохот, визг и вой Гедимин оттолкнулся от прочной опоры и поднялся из расплава. Перед глазами плыли красные круги, в ушах звенело.
«Вепуат?» — он развернулся, пошатываясь, и увидел сармата, по колено завязшего в лаве. Тот с шипением цеплялся за скалу когтями, но пемза крошилась. Гедимин, ухватив его под мышки, рывком выдернул и шагнул на метр выше. Под ногами затрещало — не как ломающаяся пемза, а как полая кость. Сармат посмотрел вниз и выругался — по склону раскидало обломки лебёдки.
— Hasu! — выдохнул Вепуат, закрывая лицевой щиток двумя ладонями, и затряс головой. — Что здесь…
— Уходим! — перебил его Гедимин, вскидывая над головой защитный купол. Круги перед глазами почернели и сузились — теперь сквозь них были видны хлопья стеклянной пены на склоне. Сармат дотронулся до шлема, взглянул на палец — пузыристый расплав ещё не до конца застыл. «Стекло. Стеклянные снаряды. Так по нам… Sa hasulu!»
Издалека донёсся треск ломающегося камня и жалобный визг.
— Урджен, — выдохнул оставшийся за спиной Вепуат. — Я слы…
Не договорив, он бросился вперёд.
Урджен лежал на склоне лицом вниз, нелепо подвернув руки. Под грудью расплылась тёмная лужа. Вепуат склонился над зияющей в накидке прорехой, вспорол шкуры, нащупал что-то под ними и вздрогнул всем телом.
— Жив, — прошептал он. — Гедимин. Очень нужен кровяной камень. Джагульский.