Он незаметно повысил голос, и Джагул, дремавший за выступом брони, испуганно вскинулся. Гедимин видел, как он щерится; на месте выломанных клыков зияли пустоты.
— И этого тоже надо было оставить, — пробормотал сармат. Вепуат фыркнул.
— С ним-то что не так? Дорогу он помнит. А махать шестом и без зубов можно.
Сааг-туул, выпустив изо рта надкушенное дерево, рухнул на брюхо. Джагулы, испуганно рявкнув, ухватились за выступы его брони. Гедимин вскинул было «арктус», но тут же понял, что прибор ничем не поможет, — панцирь сааг-туула вздрогнул, а с холмов ручьями потёк рыхлый снег. Ещё пару секунд стучали падающие камешки — и всё стихло. Зверь приподнял голову, потом поднялся сам и снова уткнулся мордой в кусты. Захрустела перемалываемая древесина. Сарматы переглянулись.
— Первый толчок за день, — пробормотал Вепуат. — И не то чтобы сильный.
Гедимин огляделся по сторонам, высматривая повреждения, и тяжело вздохнул.
— Вот из-за этого мы должны были потерять сутки?
…Они прошли каким-то кривым путём, из слабых сумерек провалившись во мглу. Гедимин зажёг фонарь. Луч упёрся в землю перед носом сааг-туула, осветив острые чёрные камни, присыпанные снегом. Животное вздрогнуло всем телом и замерло. Вепуат зажёг свой фонарь, но это помогло слабо. Сааг-туул прошёл ещё десяток метров, постоянно принюхиваясь и отворачивая морду от света, махнул хвостом, свалив подвернувшуюся глыбу, и опустился на землю. Погонщик перебрался на его лоб, повертел головой, потыкал шестом в темноту и вернулся на загривок.
— Что он там? — нетерпеливо спросил Гедимин. — Устал?
Джагул дёрнул вибриссами.
— Ночь, — ответил он так, будто это всё объясняло, и, осторожно обогнув сарматов, встал над последним поясом конечностей. Гедимин, хоть уже и привык к темноте, еле-еле его различал, а что видит сам Джагул в таком густом мраке, даже представить не мог.
— Ночь, — Вепуат повернулся вокруг своей оси, пристально глядя на сигма-сканер, и развёл руками. — Ночь есть ночь.
Сааг-туул захрустел камнями, укладывая хвост ближе к боку. Гедимин посветил на него фонарём — хвост дёрнулся.
— Гаси свет, — Вепуат убрал светильник в футляр. — Ни к чему привлекать внимание. Ложись, сейчас моё дежурство.
Гедимин нехотя накрыл фонарь ладонью. Пятнистое небо над головой оставалось таким же ярким, как днём, — сармат различал каждый его оттенок, но ни единый фотон не достигал земли. Темноту вокруг, казалось, можно пощупать.
— Много мы прошли? — спросил Гедимин, устраиваясь на броне.
— Много, — донёсся из темноты голос Урджена. — Хороший день. Спокойный.
10 день Земли, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли — Сфен Молнии — Сфен Воды
В темноте что-то зашуршало. Потом Гедимин услышал тихий скрежет. «Третья лапа справа,» — прикинул он, доставая фонарь. Световое пятно накрыло участок панциря и подтаявший снег, покрытый следовыми цепочками. Что-то, похожее на очень крупную мокрицу, свернулось в клубок и упало в сугроб. Когда сармат включил сигма-сканер, животного уже не было — только полуразрушенный туннель в снегу, упирающийся в растресканный валун. Рядом с лапой сааг-туула остались мелкие чешуйки — отслоившиеся фрагменты брони.
Панцирь под Гедимином шевельнулся. Фонарь уже погас, но сааг-туул что-то учуял и заворочался, переминаясь с лапы на лапу. Раздался треск — животное задело хвостом валун. Из темноты донеслось сердитое рявканье и стук погремушек. Слева от Гедимина зажглась полоска света — «люк» на боку зверя приоткрылся, выпуская что-то крупное. Сааг-туул встряхнулся и выпрямился, вглядываясь в темноту. Мимо Гедимина с угрюмым рычанием прошёл погонщик. Ещё один «люк» приоткрылся, зашуршали перья-подвески. Гедимин убрал ладонь с фонаря и встретился взглядом с щурящимся Урдженом.
— Снова твой сон, — мрачно сказал Джагул, потирая глаза. — Ты стоял у ворот Ук-кута и смотрел в них. Урху тоже там была. Странный сон.
— Плохой? — спросил Гедимин, стараясь не морщиться. Как относиться к предсказаниям «сновидца», он до сих пор не решил.
— Сны про ворота редко к добру, — проворчал Урджен, перебираясь на загривок сааг-туула. Зверь уже брёл куда-то сквозь темноту и хрустящие под лапами обломки. Потом Гедимин услышал треск льда.
— Уже едем? — Вепуат выбрался на броню и закрыл за собой «люк». — Любопытно. Сильно светлее не стало. Всё-таки его не освещённость смущает…
Гедимин пожал плечами. На его взгляд, сааг-туулу не хватало фар — но попытки подсветить дорогу зверя только пугали.
— Куда мы вообще едем? — спросил он. — Хоть кто-то следит за маршрутом?
Вепуат хлопнул себя по запястью.
— Я записал, что мог. Пока всё совпадает. Но — тут какое-то нелинейное ориентирование.
Сааг-туул приостановился, что-то вынюхивая, попробовал лапой поверхность и решительно развернулся. Погонщики на загривке перебросились парой слов, Гедимин разобрал что-то про реку. Ещё несколько минут — и вокруг посветлело настолько, что сармат различил ближайшую скалу. Над её обломками торчала верхняя часть дерева-купола. «Двадцать метров в поперечнике,» — машинально прикинул Гедимин.
— Смотри! — вскрикнул Вепуат, указывая на небо. По буро-жёлтым складкам растекалось неяркое свечение очень знакомого оттенка. Откуда оно течёт, Гедимин не понимал — складки вспыхивали со всех сторон сразу.
— Омикрон? — сармат схватился за дозиметр. Каждая вспышка добавляла к фону пару микрокьюгенов. Несколько секунд — и всё погасло. Приподнявшийся было график интенсивности излучения медленно пополз вниз и остановился чуть выше нуля.
— Узнал? — весело хмыкнул Вепуат, указав на небо. Зелень из «облачных» складок уже вытекла, сменившись рыжеватыми разводами и чёрными пятнами. Гедимин покосился на дозиметр и качнул головой.
— Что «узнал»?
Вепуат мигнул.
— Свечение. Сброс энергии же, ну? Вы ж её всегда по утрам сбрасываете.
Гедимин еле слышно помянул уран и торий. Изгиб графика интенсивности, и правда, выглядел знакомо, — сброс энергии с первого накопителя, перерыв, срабатывание второго…
— Эти вспышки видны на таком расстоянии? — сармат огляделся по сторонам, будто ожидая увидеть поблизости плато Элидгена. Вепуат пожал плечами.
— Здесь тоже кусок Сфена Земли. Должны же они быть как-то связаны.
Гедимин с сомнением покачал головой. «Не вижу тут ничего должного… Но — вспышка и впрямь похожа на сброс. И по времени совпадает. Не знал, что мы фоним на пол-Равнины.»
…Гедимин уже дремал, когда что-то выдернуло его из сна. Он вскинулся, растерянно оглядываясь. Вокруг была плоская заснеженная долина. Сааг-туул лежал, разинув пасть, и двое Джагулов лили в неё что-то из дымящихся бурдюков.
— Заправка, — хмыкнул Вепуат, повернувшись к Гедимину. — Погрели ему воды. От холодной его тянуло в сон.
— А… — Гедимин потёр шлем и выпрямился. «Не стоило мне спать на ходу. И висок зря не прикрыл. От всех этих разломов череп гудит…»
Сааг-туул стравил воздух из полостей, огляделся боковыми глазами и снова открыл пасть. Гедимин услышал треск. Животное было ни при чём — что-то трещало слева от сармата, на немалом расстоянии. Он повернулся и увидел длинное сухое русло, занесённое снегом.
Вода текла тут не так давно — и, похоже, наполняла эти промоины регулярно. Вдоль них прерывистой цепочкой тянулись пирамидальные холмики. Снег, покрывающий их, не удерживался на гладких боковых шпилях. Пока Гедимин их разглядывал, снова раздался треск — между двумя выростами проскочил разряд.
— Вот оно что, — пробормотал Вепуат. Он стоял, повернувшись к сухому руслу, и разглядывал экран сканера.
— Вот как они, значит, выглядят…
«Электрические растения?» — Гедимин поднял сигма-сканер. «Если мы в Сфене Молнии, то это может быть… Мать моя колба!»
Структура у живых пирамид со шпилями была сложная, но сармат едва на неё взглянул. Прибор выводил на экран химические соединения, начиная с опознанных; к первой же сложной формуле в скобках стояла приписка — «жидкая молния».
Погонщики с пустыми бурдюками уже взобрались на загривок зверя, и вовремя — он как раз поднимался на ноги.
— Едем к руслу, — скомандовал Гедимин, пристально глядя на пирамидальные деревья. Сердце забилось чуть чаще. «Везёт нам в последнее время на ресурсы. Ну, хоть на что-то везёт. Как добраться до жидкости, не залив всё вокруг? Чем-то аккуратно проколоть из-под чешуй… ну да, они как раз лежат под углом…»
Сааг-туул недовольно дёрнул хвостом. Десяток метров по направлению к руслу он пробежал, но дальше перешёл на шаг — и шёл всё медленнее, пока не остановился. До ближайшей «пирамиды» ещё оставалась пара сотен шагов.
— Чего он встал? — спросил Гедимин. Сигма-сканер уже достроил структуру; сармат видел, куда нужно воткнуть длинную трубку, чтобы «жидкая молния» потекла в подставленную ёмкость. «Главное — не обрызгаться. Меня не заденет, а вот для Джагулов и их зверя это опасно.»
— Молнии, — отозвался погонщик. Он разглядывал русло, прижав уши и вздыбив гриву, — ему, как и зверю, что-то очень не нравилось.
— Нужна длинная полая кость, — сказал Гедимин, перебирая пригоршню деталей в поисках наконечника. — Сантиметров сорок.
Вепуат озадаченно хмыкнул.
— Зачем?
— Сделать прокол, — сармат кивнул на деревья. Между блестящими шпилями проскочил ещё один разряд. Сааг-туул зашевелился.
— Полая кость и бурдюк, — сармат задумчиво посмотрел на погонщиков. Бурдюки они бросили тут же, на загривке зверя.
— Или даже два. Надо было взять у Альгота, — в такие ёмкости много не наберёшь…
«А склад костей остался в Элидгене,» — вспомнил Гедимин и недовольно сощурился. «Ладно, попробуем по-другому…»
— Ждите нас тут, — деловито сказал Вепуат, повернувшись к погонщикам. — Зверь пусть отдохнёт. Есть ещё бурдюки? Чем больше, тем лучше.
Джагулы переглянулись.
— Зачем бурдюки? — настороженно спросил один из них. — Куда идти? Именно здесь?
Вепуат кивнул на деревья.
— Жидкая молния. Надо набрать для дома Пламени. Не так часто она попадается.