Гедимин аккуратно прикусил щёку. «Не сплю. Так и думал. На Равнине жизнь хуже сна.»
— Вепуата видел? Идём к нему.
…Мицелий лежал неподвижно, опутав кейек плотным клубком. Гедимину хотелось потыкать его когтем, но рядом стоял Вепуат — приходилось сдерживаться.
— Шетту… — разведчик огорчённо покачал головой. — Мне вот ничего не снилось.
— Везде сны Геджера, — прорычал Урджен. На сарматов он не смотрел — следил только за клубком мицелия, будто ждал, что «Шетту» оживёт.
— Ну да, помехи… — пробормотал Вепуат, задумчиво щурясь. — Сигнал, должно быть, слабый. Урджен! А сейчас ты с ним поговорить можешь?
Джагул недовольно дёрнул вибриссами.
— Не выйдет. Он в сон еле прошёл. А ты хочешь — сейчас. Что было, я сказал. Повторить?
Гедимин смотрел на дозиметр. Сейчас, когда защитное поле окружило тигель и отсекло лишние излучения, на экране заколыхалась кривая. «Вот это фон кейека,» — думал сармат. «А вот это… очень-очень слабо, меньше микрокьюгена, но — эта штука фонит.»
— Фонит, — сказал он вслух. — Вчера этого не было.
Он дотронулся до виска, проверяя, убрана ли пластина. «Вряд ли оно выйдет на контакт. Это ж не реактор…»
— Ворота, — задумчиво сказал Вепуат. — Которые он просил открыть. Где они?
Урджен глухо зарычал. В его взгляде читалось нарастающее недоумение.
— Где и всегда. В ущелье, где тени с когтями. Они все застряли. Шетту, другие из тех городов. Ворота не открылись. Не войти и не выйти.
Вепуат озадаченно хмыкнул.
— Ты говоришь — они не могут… ни жить, ни умереть? Как бы… застряли посредине?
Гедимин угрюмо сощурился. «Что он несёт? Мало нам было этого недобитого шамана с его снами…»
— Это ущелье… — Вепуат придвинулся к настороженному Джагулу. — Насколько оно… досягаемо? Сааг-туул смог бы подойти к нему?
— Пойдёшь? — Урджен посмотрел на него исподлобья, но клыки внезапно убрал. — Конечно. Он знал, кого просить. Другие в Теккех не полезли бы.
Вепуат мигнул.
— Ничего не понимаю, — пожаловался он. — Но на ущелье хотелось бы взглянуть. Тем более — Гедимина обещали пропустить.
— Пойдёшь, — повторил Урджен, склоняя голову. — Ладно. Дорога известная. Зверь близко не сунется. Да и не пустят. А ты — как знаешь.
…Шорохи в коридоре стихли. Вепуат склонился над тиглем, задумчиво глядя на комок мицелия.
— Вчера он лежал по-другому.
Гедимин открыл было рот, чтобы сказать о поведении волокнистых структур, но осёкся и перевёл взгляд на дозиметр. «Фонит. А вчера не фонило. Что за процесс — не знаю, но он идёт.»
— Думаешь, там могло остаться… что-то живое? Вся эта чушь про ворота и застревание…
Вепуат поддел невесомую нить, подержал немного на пальце и уронил в тигель.
— Какой-то аналог комы. Или анабиоза. Да, в местных терминах звучит странно. Но — вполне возможно.
— Все двадцать тысяч лет? — Гедимин недоверчиво покачал головой. — Что вообще может уцелеть…
Вепуат пожал плечами.
— Да что мы знаем о разумном мицелии…
…Со склонов текло. Под лапами сааг-туула чавкал полурастаявший снег. За его хвостом тянулась густая тень. «А рассвет я проспал,» — Гедимин огляделся, пытаясь определить, где тут «восток». По красному небу тянулись золотистые складки; то и дело налетал тёплый ветер, и сааг-туул высунул из-под брони глаза и открыл боковые дыхальца — воздух проходил сквозь полости с несмолкающим свистом. Погонщики уже не подгоняли животное — оно само перешло на трусцу. Те, кто должен был им управлять, сбились в кучу на загривке и угрюмо скалились. Шапки они сняли, и Гедимин видел прижатые уши и вздыбленные гривы. На шкуре, растянутой между выступов панциря, осталось два предмета — жёлтый камешек и причудливая раковина с шипами-отростками.
— А тут фон выше, — отметил Вепуат, глядя на дозиметр. — Подъезжаем. Чувствуешь что-нибудь странное?
— За странным — не ко мне, — отозвался Гедимин, сверяясь с приборами. Сааг-туул чуть замедлил ход и протяжно скрипнул. Погонщик снял со шкуры жёлтый камень и обернулся к сарматам, сжимая в кулаке шипастую ракушку.
— Ты обещал нам защиту.
…Прозрачный купол на загривке зверя исчез в разломе, и тут же Гедимин снова увидел его — и широкую серую равнину, покрытую каменными складками. Снег тут уже растаял, по ложбинам куда-то стекала вода, на камнях пестрели то ли щётки цветных кристаллов, то ли местные лишайники. Ни скал, ни глубоких провалов, — складки под лапами сааг-туула были мелкими, как рябь на воде. Гедимин выпрямился во весь рост. Он уже видел вдалеке белые башни и зелёный огонь на их шпилях.
Сааг-туул замедлил шаг и к чему-то принюхался. Чем ближе он подходил к городу, тем чаще приостанавливался, и тем больше уязвимых частей втягивалось под броню. Погонщик тихонько постучал по его загривку. Ни одна погремушка не брякнула — Джагул придерживал их обеими руками. Сааг-туул коротко скрипнул и встряхнулся всем телом.
— Что он заметил? — спросил Вепуат. Он стоял на загривке рядом с Гедимином, растопырив крылья — они не шевелились, но ещё годились как балансир. Сигма-сканеры давно отключили — из города волнами накатывала белесая рябь, и проку от приборов было мало.
— Их! — коротко рявкнул Джагул, дёрнув головой в сторону города, и пригнулся к броне.
— Пока не стреляют, — пробормотал Вепуат, оглядываясь на Гедимина. — Во-он там вижу устье улицы. Проедем по дуге, пусть нас рассмотрят, — а там пойдём на сближение. Гедимин, как по-твоему, мощная тут артиллерия?
Как по-Джагульски прозвучало слово «артиллерия», Гедимин не знал, но все четверо погонщиков его поняли и смерили сарматов недобрыми взглядами. Он криво ухмыльнулся. «Хоть говори, хоть молчи — а мы тут под прицелом. Механика, блоки и рычаги… и неслабый калибр.»
Толком рассмотреть орудия не удавалось — они и не должны были ни просматриваться, ни простреливаться, — но то тут, то там из конструкций башен выступало что-то подозрительное. «В основном колёсомёты, вроде Джагульских „зениток“. Только мощнее… ну, у них и опора надёжнее. И ещё что-то… что-то не очень понятное. Под мелкий снаряд без раскрутки. Плохо видно, а ближе не пустят…»
Сааг-туул шумно втянул воздух, захлопнул последние дыхальца и пригнул голову к земле. До «устья» спиральной улицы оставалось метров двадцать. Гедимин видел, как разворачиваются замаскированные орудия. Потом вдоль улицы засверкали белые вспышки.
— Стражи! — рявкнул Джегех, судорожно нашаривая что-то на поясе. Вепуат отреагировал первым — защитное поле уплотнилось до непрозрачности.
— Лезьте по отсекам, — велел он Джагулам. — Тут мы сами разберёмся.
Зверь остановился. До ближайших башен оставалось десять метров. Гедимин посмотрел вниз и увидел белое полотно, вплавленное в камень. Странное покрытие будто вытекало из города, и его потёки ветвились и застывали в складках серого минерала. «Волокуша проедет,» — решил Гедимин — и вздрогнул, услышав дребезжание. Вепуат, отобрав у погонщиков шест с погремушками, легонько постукивал по звериной лапе. Сааг-туул пару секунд поскрипел, потом взвизгнул — и лёг на брюхо, вытянув хвост. Щитки на его морде плотно сомкнулись, закрывая последние уязвимые места. Вепуат с ухмылкой оглянулся на Гедимина и постучал шестом по хребту над правой лапой.
— Пока получается. Где там твоя лебёдка?
«Грузовые камеры» распахнулись одновременно по обоим бокам. Гедимин вынес на хребет разобранную лебёдку. «Тихо. И волокуш не видно. А ведь нас заметили. Как им посигналить, что мы на разгрузку?»
На загривке сааг-туула сверкнула белая вспышка. Гедимин от неожиданности слишком сильно дёрнул трос. Костяные детали заскрипели. Сармат ослабил натяжение и повернулся к чужаку. Тот, погасив свечение посоха, вертел головой и смущённо ухмылялся.
— А он здоровенный! Никогда не забирался к ним на спину, — он приподнял посох в приветственном салюте и перевёл взгляд на лебёдку. — С этой штукой нужна помощь?
Гедимин качнул головой.
— Справлюсь. Что с разгрузкой? В городе знают, что мы прибыли?
Хассинельг махнул посохом.
— Ну, меня же прислали.
Вепуат хмыкнул.
— Ты тут за таможню? А остальные, — он кивнул в сторону города, — так и будут глядеть?
— Им и оттуда видно, — отозвался Хассинельг, заметно помрачнев. — Дим-мин, у тебя руда где? Вон там, по бокам?
Он дотронулся посохом до лебёдки. Костяные детали тускло засветились. Хассинельг поднял палку над головой, покачивая навершием. Из открытых «грузовых камер» ударил синий свет. Гедимин повернулся на белую вспышку — и увидел, как они цепочкой катятся вдоль спиральной улицы. Хассинельг опустил посох и шумно выдохнул, щёлкнув хвостовой клешнёй.
— Теперь — только ждать. Пока соберутся, пока доедут… Город-то немаленький.
— Скоро разгрузимся, — Вепуат тронул Гедимина за плечо и повернулся к стражу. — Тебя отсюда и видно, и слышно?
Тот наклонил голову набок.
— Как захочу. А что?
— Нужна помощь, — громко прошептал Вепуат. — Но без лишних стражей. Ты у нас тут единственный союзник.
Хассинельг щёлкнул хвостовой клешнёй.
— Да какой я союзник… — пробормотал он, разглядывая панцирь под ногами. — Важное дело?
— Очень, — подтвердил Вепуат. — Надо разобраться с давней-давней катастрофой. Ты что-нибудь знаешь об устройстве ворот Ук-кута?
Страж дёрнулся, открыл было рот, но ответить не успел — в ближайших башнях взревели «сирены».
— Страж Шианга! — пронзительно заверещал Скогн, укрывающийся за белым шпилем. — Что ты слышишь? Почему замолчал?
Клешня громко щёлкнула. Хассинельг, виновато покосившись на сарматов, поднял посох. По улице снова пробежала цепочка белых вспышек.
— Потом, — прошептал страж, почти не открывая рта. — Когда чуть успокоятся.
Вдалеке заревела «сирена». Из-за поворота медленно выползал плоский зверь, запряжённый в волокушу. Хассинельг радостно ухмыльнулся, вскинул посох и исчез.
— Куда это он? — удивился Вепуат. Гедимин, тут же забыв обо всех стражах Равнины, шагнул к лебёдке и помахал Скогнам-погонщикам. В пяти метрах за первой волокушей ползла другая, обе на вид были надёжными.