— И до берегов Ксутлина… уф! Мы завтра доедем, — закончил Вепуат, цепляясь за выступ панциря на очередном повороте. — И тогда, если без неожиданностей… ай! Скалы-то зачем ломать⁈ В общем, послезавтра выедем к ущелью. И попробуем договориться.
— О выведении из тысячелетней комы двух городов? — Гедимин думал, что мысль, высказанная вслух, не будет казаться такой бредовой — но не сработало. — Интересен механизм…
Вепуат пожал плечами и вскинул крыло, балансируя на повороте.
— Эта их кома… ой! Это не норма. Даже… да чтоб тебя… по местным меркам! А значит, надо исправить. Уф! Всё-таки сааг-туул — зверь не скоростной.
Животное, за очередным разломом проехавшись боком по скале, раздробило её хвостом. Сарматов осыпало обломками. На загривке затрещали погремушки, и скорость чуть снизилась. Гедимин отсоединил от лебёдки ещё пару деталей и смотал трос. «Не скоростной. Скоро устанет. Хорошо, что тут ни Айзека, ни Гварзы. Вот они объяснили бы — и про норму, и про исправление.»
13 день Молнии, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Воды, река Ксутлин
Топливные сборки ребристыми колоннами уходили в высоту. Их свечение уже не резало глаза. Белые вспышки постепенно гасли, сменяясь ровным зеленоватым сиянием. Гедимин покосился на оплавленную ипроновую броню и быстро огляделся по сторонам. Что-то белое загорелось сбоку, по пальцам потянуло жаром. Сармат рывком втиснулся между сборками, разделяя их, и приложил к раскалённой колонне оплавленную ладонь. Белый свет мигнул и нехотя угас, из-под пальцев ударили зелёные лучи. Гедимин облегчённо вздохнул. «Стабилизируется.»
Что-то светящееся шевельнулось на краю поля зрения. Сармат резко развернулся, оставляя на сборках полосы расплавленного ипрона. В этот раз светились не стержни. Гуманоид в золотистой шерсти, похожей на языки пламени, заглядывал в проём между сборками. Его тело было полупрозрачным, и лучи пронизывали его насквозь. Прикрыв глаза растопыренными пальцами, он шагнул назад, в темноту.
— Эй! — Гедимин двинулся было к нему, махнул рукой — и пальцы загудели от удара. Сияние ирренция погасло, сменившись тусклым жёлтым светом. Сармат сел, проехавшись плечом по выступам «обшивки», и еле слышно выругался. Кривые «стены» в буграх и вмятинах зажимали его с двух сторон, впереди виднелся изгиб узкого коридора, «палуба» мерно раскачивалась. Гедимин тяжело вздохнул и потянулся за флягой. «Едем. Я внутри зверька. Вокруг Равнина. Никаких аварийных реакторов. Никаких Сэта в активной зо… Sa hasulu!»
…Раскалённые осколки кейека по-прежнему лежали в плавильном конусе. Гедимин подцепил верхний камешек — они поднялись всем комком: мицелий равномерно распределился по ним и плотно их оплёл. «Фонит,» — сармат сверился с дозиметром. «И кейек, и эта штуковина. Правда, что ли, она пыталась выйти на контакт? Или это просто дурацкий сон?»
…Снаружи шумела вода. Сааг-туул шёл по узкой долине между двух плато, и с каждого обрыва стекали ручьи. Гедимин покосился на сигма-сканер, — под лапами зверя все потоки сливались в медленную реку. Она текла по материковой плите, на восемь метров присыпанной гравием, — только поэтому сармат её и не видел. Сааг-туул что-то чувствовал и пробирался по затопленному ущелью медленно и осторожно, то и дело пробуя лапой грунт.
— Ага, вот и ты, — Вепуат довольно ухмыльнулся. — Не стал тебя будить. Мы уже подъезжаем к реке. Я думаю — мешки с глиной засунем туда же, где лежала руда. Там как раз ниши и всякие крепления.
Гедимин рассеянно кивнул. Перед глазами стояли светящиеся колонны-сборки и странный жёлтый силуэт на краю темноты.
Джагулы-погонщики поснимали шапки и часть накидок и сложили между выступами брони, застелив сверху белой шкурой. Теперь камешки, рассыпанные по ней, лежали в углублении и не вываливались даже при тряске. Один из кочевников тронул синеватый обломок и положил рядом с серой плиткой, проросшей мелкими кристаллами. «Сингит?» — Гедимин протянул к ней руку с дозиметром. Джагул, глухо рявкнув, подался в сторону.
— Геджер, — другой погонщик повернулся к сармату и взглянул исподлобья. — Много твоих снов. И один — про ворота. Шетту говорит — к тебе не подойдёшь. Слишком много лучей — обжигают.
Гедимин мигнул.
— Я его видел, — неуверенно сказал он. — Чего он не подождал? Я хотел к нему выйти.
— Много лучей, — повторил Урджен, оскалив зубы. — Жгутся. Я видел. До сих пор глаза режет. Я не ходок в твои сны. Шетту — тоже.
Гедимин еле слышно хмыкнул.
— Ты видел активную зону? Это…
Джагул молча провёл пальцами по воздуху, показывая нечто ребристое, уходящее вверх, и отвернулся. Вепуат взял Гедимина за плечо и надавил, понуждая отодвинуться.
— Не надо Урджену рассказывать про реакторы, — мягко сказал он. — И так он с утра щурится и трёт глаза. Вот что значит — влезть куда не надо, да ещё без защиты!
Гедимин помянул про себя спаривание «макак».
— Бред какой-то, — пробормотал он. — Влезть в видения чужого мозга. Искать в них смысл. Ещё и глаза обжечь. Ты проверял ему сетчатку? Может, и впрямь лучевая травма?
— Ясное дело, проверил, — в глазах Вепуата не было ни тени насмешки. — Не бойся, он не пострадал.
Шум воды стал громче. Сааг-туул остановился. В нескольких метрах от его лап дно долины понижалось, и поверх гравия тёк мелководный на вид ручей. «Пропитал все восемь метров и добавил ещё сантиметры сверху,» — Гедимин покосился на сигма-сканер, убеждаясь, что гравийный слой тут даже толще, чем в соседней низине. «Целая река. И куда она впадает?»
Сааг-туул тронул лапой дно ручья и двинулся было дальше, но погонщики его остановили. Они собрались вокруг шкуры с камешками и перекладывали их, сердито рыча друг на друга. Гедимин сунулся было к ним, но Вепуат жестом остановил его и прислушался.
— Сааг-туулы плохо плавают, — невесело усмехнулся он. — Так-то мы уже у реки. Вон тот поток впадает прямо в Ксутлин. Видишь, там плато такое — размытое?
Гедимин посмотрел на дальний склон — там обрыв расслоился на ступени; часть породы уже лежала у подножия оплывшей грудой, обросшей деревьями-валунами. Ручьи текли прямо по ним.
— Что они тогда высматривают? — сармат кивнул на погонщиков, перебирающих камешки. — Мы что, перепутали берега?
Вепуат ухмыльнулся.
— Смотрят, как бы не перепутать. На Равнине с этим просто.
Урджен, хрипло рявкнув, сгрёб все камешки и разложил по-другому. Погонщики переглянулись и взялись за шесты. Сааг-туул с протяжным скрипом развернулся от ручья и побрёл к «сухим» плато. Гедимин удивлённо хмыкнул.
— Разобрались, — Вепуат подошёл к «карте», оставленной Джагулами. — Смотри! Видишь, куда нам надо? Вот на этот серо-жёлтый обмылок.
«Обмылок» (сероватый окатыш неправильной формы, и правда, будто смылился от долгого лежания в воде) упирался боком в серую плитку с кристаллами. Гедимин подобрал его, покачал на ладони, выронил на шкуру — и, пожав плечами, вернул на прежнее место.
— Как эта штука работает? Можно же раскидать камни, как угодно. Откуда они знают, что порядок правильный?
Вепуат постучал себе пальцем по шлему.
— Карта — она тут. А эти штучки — для памяти и облегчения расчётов.
Гедимин посмотрел на разноцветные камешки и ракушки и покачал головой.
— Ты-то понимаешь, что они рассчитывают? И чем эти расчёты помогают без нормальной карты?
Плато исчезло, сменившись ребристым боком гигантского дерева-купола. Снизу донёсся плеск. Сааг-туул шёл по мелководным руслам, сетью покрывающим глинистую равнину. По берегам промоин чернели пучки спутанных нитей. Вепуат пригляделся к ним и хлопнул себя по бедру.
— Волосяник! Так и знал — второй оттепели он не переживёт.
…Под лапами сааг-туула уже полчаса плескалась вода, и чем дальше он заходил, тем глубже становилось — но сейчас его что-то смутило. Он опустил морду к ручью, задумчиво втянул жидкость — и громыхнул боковыми щитками. Хвост беспокойно закачался. Джагулы, переглянувшись, прижали уши и наклонились к воде. Трое чего-то хотели от Урджена; он огрызался, но слов было не разобрать.
— Что там? — забеспокоился Гедимин. — Потеряли дорогу?
— Да нет, как раз нашли, — Вепуат, обменявшись с очень недовольным Урдженом парой слов, вернулся к сармату. — Очень удачно вышли — прямо к нужной отмели. Но сейчас там зверьку по брюхо. А на такой глубине… Тем более — рядом Скогны.
— Что «на глубине», и причём тут Скогны? — Гедимин угрюмо сощурился. Вепуат поднял на него задумчивый взгляд и удивлённо хмыкнул.
— Ты забыл, что ли? Селасси! Льда нет, глубоко, рядом Скогны. Самое время, чтобы приплыли Селасси. А Джагулам они ни разу не союзники.
— Да чтоб вас всех… — пробормотал Гедимин. — Думаешь, могут напасть?
Вепуат пожал плечами.
— Могут решить, что мы — враги Скогнов. Тех-то Хассек собирался предупредить… надеюсь, получилось. А про Селасси речи не было.
Джагулы, прекратив спор, развернулись к нему. Гедимин видел, как они угрюмо скалятся.
— Речной народ, — прорычал Урджен, складывая пальцы в странном жесте. — Зверь их чует. Кого они будут слушать? Тебя, Геджер? Урху? Нас — не будут. Нас будут убивать.
Сарматы переглянулись. Вепуат похлопал себя по карманам.
— Не так много я знаю о Селасси… — он высыпал на ладонь несколько стеклянных чешуй. — Им понравятся подношения? А-а, нет, конечно, — стекло же опасно…
— Можно прицепить их к тросу, — предложил Гедимин, пытаясь уловить в происходящем логику. — Сделать такой трал. Будет блестеть и брякать. Если им такое нравится…
Он покосился на «термобластер».
— Я могу подогреть воду. Где-нибудь в стороне. Это их отвлечёт? Это не плазма, взрыва не будет, — только свет и тепло.
Вепуат задумчиво хмыкнул.
— Давай лучше подадим сигнал Скогнам. Покажем, что мы здесь, как просил Шесек. Может, они своих союзников сами успокоят.
…На лбу сааг-туула держаться было неудобно. Гедимин попытался распределить свой вес вдоль его шеи, и всё равно голова существа провисала, а само оно косилось на него с неприязнью. Стоило носу высунуться за разлом, все отверстия в нём закрылись, и зверь замер. Гедимина обдало брызгами. Ветер гнал волну вдоль отмели; она была рядом — почти плоские глинистые островки, блестящие от воды. Со всех сторон сверкали блики, и Гедимин не мог разобрать, что под ними.