Сборки горели белым огнём. Гедимин просунул в проём оплавленную перчатку, под шкворчание испаряющегося металла дотянулся до хвостовика, дёрнул — и зашипел от бессильного гнева: стержень заклинило. «Узкий просвет,» — он попытался протиснуться боком между сборками, но пролезла только рука по локоть. Сармат провёл ей по оболочкам стержней, размазывая расплавленный ипрон. Белые вспышки жгли глаза. Он снова уцепился за хвостовик. Наверху заскрежетало. Золотой расплав брызнул во все стороны, заливая стержни, ладонь и предплечье. Гедимин запоздало отдёрнул руку, но жжение только усилилось. Перчатка пошла пузырями. Сармат поддел её когтем, вспарывая мягкий металл, зажмурился от боли — и услышал плеск и чей-то негромкий голос. На руку текло прохладное. Гедимин открыл глаза, рванулся куда-то, — встать ему не дали, навалились на плечи. Он, тяжело дыша, лежал под расколотым серо-стальным небом. Руку, обёрнутую мокрой тканью, всё ещё жгло — и изнутри нарастал мучительный зуд. «Регенерация,» — сармат снова попытался сесть, но едва смог опереться на локоть — тут же навалилась слабость.
— Sa has— su…
Над головой сдержанно хмыкнули.
— Лежи! Я уж думал — не очнёшься.
«Вепуат?» Гедимин встряхнул головой, ошалело мигая. Река бредовых образов пронеслась перед глазами, и он на секунду зажмурился. «Ущелье… Икси… кровь… река… Sa has— su…»
— Где мы? — прохрипел он, приподнимаясь на дрожащем локте и глядя на окрестности. Он лежал на чём-то жёстком и складчатом; вряд ли это был камень — скорее, окаменевшая кора круглого дерева. Почти вплотную к его «постели» подступала вода. Это были мутные мелководные заливы, разделённые островками. Из ила поднимались ребристые купола и складчатые пирамиды. За островами начиналась глубокая вода — Гедимин видел, как блестит рябь на её поверхности. Блестящая гладь упиралась в горизонт.
— Какая-то река, — Вепуат пожал плечами и сунул сармату флягу. — Пей. Не бойся, вода из запасов. Местную я не проверял.
Гедимин вцепился в флягу и выпустил её, когда там осталось на дне. Слабость не отступила, но в голове прояснилось. Он отложил почти пустую ёмкость и, сев, полез в карман. Что-то звякнуло. Сармат посмотрел на правую руку (она зудела так, что ощущения пришлось отключить — вот она и болталась онемевшим придатком) и с присвистом выдохнул. Компресс, наложенный Вепуатом, сполз, из-под него проступила бледная, складчатая, как-то провисшая внутрь кожа. Гедимин пошевелил тонкими пальцами и беззвучно выругался.
— А вот, — Вепуат шумно вздохнул. — Только-только сейчас запустил регенерацию. Даже кровяной камень не берёт. Всё будто растворилось — мышцы, сосуды… Уже боялся, что придётся резать.
Гедимин машинально прикрыл повреждённую руку здоровой, снова шевельнул «растворёнными» пальцами — зуд усилился. «Какие-то мышцы там есть. Иначе не шевелилось бы,» — заключил он, вспомнил невидимые иглы, пробившие кожу, и невольно поёжился.
— Что за дрянь была на той штуке? — спросил он, разглядывая бледные складки. Проколы затянулись без следа, крови тоже не было. «Текла, как вода… Ясно теперь, почему меня шатает,» — он отхлебнул из ёмкости с Би-плазмой и вдохнул поглубже, расправляя лёгкие. «Вода вынесет… Куда мы, всё-таки, угодили?»
— Проб не взял, извини, — отозвался Вепуат, убирая флягу. — Как-то не до того было. Думал про антидот. Но раны закрылись, а кровопотерю им не восполнишь. Из тебя вчера много вытекло. Если бы я туда сунулся — наверное, живым бы не вышел.
— Давно мы тут? — спросил Гедимин, отгоняя вчерашние видения. «Как влезешь в традиции, вечно какая-то чушь…»
Вепуат покосился на передатчик.
— Если приборы не врут — сегодня пятнадцатое. И только рассвело. А очнулся я ещё в темноте.
— Здесь? — Гедимин посмотрел на островки, прикидывая, куда его могло выкинуть течением. «Сюда — вряд ли. Тут вода еле двигается. А притащить полторы тонны металла…»
— Вон у той гряды, — Вепуат показал на дальний островок. — Там отмель. Но лежать неудобно — грязь. Тебя растолкать не удалось — ты и дышал-то через раз. А у меня — ни молекулы путного, кроме кровяного камня.
Гедимин покосился на локоть — под бронёй к нему было привязано что-то комковатое. Потом оглянулся на отмель.
— Ты меня оттуда тащил? — он недоверчиво покачал головой. — Тебе после такого самому нужен камень.
Он попытался вскрыть броню на локте. Вепуат придержал его руку и смущённо хмыкнул.
— Икси вчера решили, что ты меня для этого привёл. Чтобы принести в жертву. Видимо, там так принято…
Гедимин помянул спаривание «макак».
— «Гельт» им в ущелье!.. Ты-то как после вчерашнего? — он с тревогой заглянул Вепуату в лицо. — Тебя там трясло — я уже думал…
Вепуат отмахнулся.
— Паршивое место это ущелье. Повезло, что выбрались. Ясно, почему туда никто не ходит.
Он поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Попытался встать и Гедимин. Получилось, хотя его ещё пошатывало — а опереться тут было не на что.
Широкая река дала тут излучину — и её занесло глинистым илом. Берег зарос деревьями-валунами и «пирамидами». То, что Гедимин видел на отмелях, было только побегами, отростками огромных живых скал. Они поднимались там, где берег становился твёрдым. Сармат взглянул на кору под ногами, — она отвалилась от чего-то похожего, метров тридцати в поперечнике. Чуть поодаль на мелководье висела в илистой мути яркая семилучевая звезда. Таких объектов было много — Гедимин насчитал полтора десятка; самые крупные растянулись на полметра, мелкие поместились бы на подушечку пальца. Их лучи-лопасти едва заметно колыхались.
— Фильтраторы, — Вепуат кивнул на «звёзды» вдоль берега. — Вроде неагрессивные. А нас приволокло откуда-то оттуда.
Он махнул рукой на серебристую рябь. Гедимин еле мог определить, где там течение, — водяная масса двигалась сразу в нескольких направлениях.
Рука снова зачесалась. Гедимин отключил ощущения и недовольно сощурился.
— Откуда принесло — дело прошлое. Куда нам теперь?
Он включил было сигма-сканер, но, опомнившись, опустил руку. «Тут Сфен Воды, вон там, похоже, Сфен Жизни. Сейчас пять часов, и если только что рассвело… Три световых часа до края, пять — до центра. Направление на центр можно вычислить. А вот где искать нашу базу…» Он потянулся к плечу, пару секунд нашаривал отсутствующий сфалт, потом опомнился и тяжело вздохнул.
— Даже и сигнал не подашь…
У островка в воде темнели слежавшиеся волокна. Их было немного — всего несколько прядей. Вепуат подобрал одно из них, размахнулся, закинул за гряду, — волокно развернулось по плавной дуге и поплыло к горизонту.
— Я бы двинулся по течению. У Скогнов все города у воды. Рано или поздно на какой-нибудь наткнёмся.
Гедимин невесело усмехнулся.
— Их всего пятнадцать. Может, на этой реке нет ни одного. Или он выше по течению.
Вепуат пожал плечами.
— Может. Но других идей нет. В реках ещё живут Селасси. Если наткнёмся — спросим направление.
Гедимин оглянулся на гигантские деревья. «Местная древесина плотнее камня. Из чего тут делать плот? Да ещё такой, чтобы поднял полторы тонны…»
— Река хоть куда-то течёт, — вздохнул Вепуат, проследив за его взглядом. — А куда мы ускачем, прыгая из Сфена в Сфен…
— Надо бы лодку, — пробормотал Гедимин, примеряясь к дереву-валуну. «Если это подрезать, а из внутренностей сделать понтоны… две таких штуки рядом — может, и поплывут.»
Он сделал пару шагов по ребристому островку — и, не удержавшись, рухнул в глину. Вепуат с сердитым возгласом протянул ему руку.
— Сиди! До вечера никто никуда не пойдёт, — проворчал он, вытаскивая сармата на твёрдую землю. Тот сердито щурился. Падение, может, и было случайностью — но вот ноги подкашивались, и руки при попытке на них опереться неприятно слабели. «Кровопотеря. Видимо, ещё не восстановился,» — он тяжело опустился на ребристый «камень». Вепуат сел рядом.
— Тут куча волосяника. Если что, пойдёт на субстрат, — он поддел горку тёмных волокон и невесело ухмыльнулся. — Мы — единицы автономные. Сидеть тут можем хоть месяц. Выжить-то не проблема…
Гедимин тяжело вздохнул. Давно он не чувствовал себя так глупо.
— Волосяник? — надо было срочно на что-то отвлечься. — Такой же, как в долине Элид?
Вепуат качнул головой. Пучок мёртвых червей он расстелил на колене и теперь раскладывал по кучкам.
— Да нет, тут разные. Снесло со всяких Сфенов… Вот этот похож на наш. А этот — с чешуйками. У этого шесть углов на срезе. Я, пока ты лежал, насобирал для Альгота образцов. Надеюсь, не сгниют.
Гедимин потянулся за «термобластером». Полую кость почему-то не сорвало и не раскололо во время неуправляемого плавания — и линзы, как сармат убедился, были целы.
— Сейчас высушим. Давай сюда свои пробирки.
— Осторожнее, совсем-то его не жарь, — покачал головой Вепуат, складывая ёмкости в углубление «камня». Гедимин посветил на них «термобластером». Пар пошёл сразу — сармат еле успел выдернуть пробки, чтобы «контейнеры» не разорвало.
— Можно ещё пособирать, — сказал Гедимин, глядя на отмели, тёмные от органики. На соседней уже кто-то копался, затаскивая в узкую нору червяка за червяком. Ил зашевелился, выпустил пузырь, — поблизости открылась ещё одна норка, из неё высунулась крючковатая клешня.
— Ага, пока без нас не съели, — Вепуат криво ухмыльнулся и кивнул на плавающую у берега «звезду». — Вот в этих штуках тоже куча пигментов. Не знаю, на кой они им, — навряд ли у них цветное зрение.
— Биолог, — хмыкнул Гедимин, глядя, как Вепуат пытается подцепить «звезду» когтем. Стоило воде шевельнуться, фильтратор сложился и нырнул в ил. Разведчик разочарованно хмыкнул.
— В защитное поле их, — посоветовал Гедимин, затыкая просушенную пробирку. Волосяник на её дне потемнел и съёжился. «Образцы для Альгота,» — сармат усмехнулся. «Если когда-нибудь его снова встретим… Образцы. А ведь вчера мы…»
— Вепуат, — он повернулся к разведчику. — Ты вчера насобирал чего-то в ущелье. Не смотрел, есть там что путное?