ая лёгкие.
— Странно, что там кто-то выжил. В таком огне…
— Сэта прошли близко к артериям, — отозвался Вепуат; «стену» трясло, и он вцепился в неё когтями. — Кровь от жара свернулась. По отсекам, считай, не ходили. При мёртвом звере и так всё ясно.
По «отсеку» прокатился грохот. «Стены» содрогнулись. Кто-то снаружи торжествующе взвыл. Вепуат, вздрогнув, схватился за сканер.
— Не смотри. Ничего хорошего.
Сааг-туул, встряхнувшись, опустился на брюхо. Край щитка отодвинулся. Снаружи доносилось рявканье и отрывистый лай, перемежающийся треском и звуками ударов. Гедимин выбрался на броню. Айзек уже стоял там, угрюмо щурясь на останки зверя Ур-Согганов.
В обугленном боку зияли пробоины. Полуоторванные щитки подпёрли жердями. Джагулы, встав по четверо у проломов, колотили по их краям. Над каждым проломом стоял ещё один кочевник — с плетью-щупальцем в руках. Кто-то показался из отверстия — щупальце опустилось на его спину, выдернуло его из люка и швырнуло под ноги четвёрке воинов. Его тут же скрутили и бросили на землю. Ещё одного, с вывернутыми за спиной руками, выкинули из люка. Следом полетел ворох шкур. Двое Джагулов орудовали длинной костью, как рычагом, поддевая пластину у хребта. Часть щитков уже была взломана, вытащенное из-под них и отобранное у пленных — сложено в поддон.
— Оружия у них хватало, — сказал Айзек, кивнув на очередную связку дротиков. Наконечники, изрезанные желобками, блестели от какой-то вязкой массы. Джагулы отложили их подальше и старались не задевать. Гедимин, посмотрев на это, обернул подозрительные дротики защитным полем. Кто-то снизу одобрительно рявкнул.
У пролома взвыли. Очередного пленного поймали щупальцем, но не швырнули, а чуть приподняли. Он сердито огрызнулся, но сопротивляться не стал. Джагул, связав ему руки, замахал кому-то, ещё не занятому разбором трофеев. Пленного провели мимо кучи связанных — прямо к открытому «люку» «транспорта» Хеллуг.
— Вождь Ардзаг! — крикнул Урджен, повернувшись к сарматам. Он обходил брошенных на землю пленников, что-то высматривая.
— Всё оружие найдено! Больше тут нет!
— А там что несут? — Айзек указал на тюки, завёрнутые в шкуры. Их несли по двое — и с большой осторожностью, будто содержимое могло взорваться. Урджен ухмыльнулся, показывая клыки. Свёрток, на который смотрел Гедимин, шевельнулся и коротко рявкнул.
— Это детёныши, — ответил за Джагулов Вепуат.
…Пленных из «люков» больше не вытаскивали. Те, кто караулил с верёвками и щупальцами, забрались внутрь и копались в трофеях. «Раскопки» дошли до хвоста — основных складов. Тащили всё — от спящих «трилобитов» до драных подстилок. Гедимин, увидев Джагула, обвешанного сонной фауной, хотел указать на него Вепуату, но проследил за его мрачным взглядом и осёкся. Грабежом занялись самки, — все воины собрались тут, у разложенных на земле пленников. Их по очереди приподнимали, вставляли в пасть распорку, и Урджен, увешанный цацками, заглядывал связанному в глаза и поднимал над ним связку бус. Через пару секунд он коротко рявкал, и очередного пленника тащили к сааг-туулу.
«Пока что никого не ре…» — додумать Гедимин не успел. Урджен подошёл к Джагулу в обгоревшей накидке. Тот зарычал, оскалив крупные клыки, и заёрзал, пытаясь подняться. Урджен схватил его за гриву, запрокинул голову и вцепился в горло зубами. Брызнула кровь. Урджен отшвырнул содрогающееся тело, сплюнул себе в ладони и поднял их кверху, будто кому-то показывая. Воины взвыли.
— Т-традиции, м-мать их колба… — еле слышно пробормотал Вепуат, глядя, как Урджен окунает в кровь перья-подвески. Закончив, он поднял шест и резкими движениями указал на трёх пленников. Их выволокли из общей груды и сложили отдельно, один из воинов встал рядом.
— Урджен! — крикнул Айзек, выглянув из «люка». Джагул поднял окровавленную морду.
— Хорошие трофеи! Что для Пламени? Всё, что выберешь. Хеллуг отдадут.
— Ты что собрался делать? — Айзек указал на отдельную «кучу» пленных — к ней как раз добавился ещё один. Несколько Джагулов оглянулись на него с растерянными ухмылками.
— Почтить богов, — отозвался Урджен. — Вожди Ур-Согганов. Почти живые. Большая удача!
Айзек поморщился.
— Гедимин, Вепуат, идите-ка в трюм. Не на что тут смотреть.
Вепуат сдержанно хмыкнул.
— Урджен! А другие почести богам не годятся?
Джагул удивлённо рявкнул.
— Это не для Пламени! Оно не любит. Помню. Насылающая вихри. Тот, кто держит огонь. Видящий сквозь скалы. Та, кто в воде. Опора городов. Это им. Геджер! Если бы твоё оружие…
Он указал на пленных. Гедимина передёрнуло.
— Sa hasu! — он хотел сплюнуть, но помешал респиратор. Сармат, отвернувшись, шагнул в ближайший «люк». Вепуат скатился следом.
— А могли бы притащить к реактору и прямо перед ним… — он, не договорив, убрал сигма-сканер за спину и болезненно поморщился. — Придётся ждать, пока они закончат. Надеюсь, «трилобит» доживёт.
— Думаешь, ты с ним управишься? — угрюмо спросил Гедимин, стараясь не думать о пленных, затащенных в «трюмы». «Сразу не убили. Некоторых вели осторожно. Что там говорили про пополнение племени?..»
Вепуат пожал плечами.
— Кьюссы его бросили. Кто-то же должен позаботиться. Не видел — оставили ему кровяные камни? Вроде как их всегда держат на теле — на случай ранения…
Гедимин покачал головой.
…Обгоревшая органическая броня сыпалась из-под когтей чёрными чешуйками. Вдоль «тропы», проложенной Вепуатом, открылись глаза — и таращились сарматам вслед, поворачиваясь на мышечных «стеблях». Живой дирижабль висел на приспущенных тросах; ветер был слишком слаб, чтобы его сдвинуть, сам он не шевелился, только от головы до хвоста изредка пробегала крупная дрожь. Вепуат, поднявшись на хребет сааг-туула, присмотрелся к нависшему над ним брюху в панцирных пластинах и сердито фыркнул.
— Так я и думал. Лечить его никто не собирается. И кровяных камней на нём нет.
— Там ни кварка нет, — отозвался Гедимин; под брюхо гигантского «трилобита» он не полез — остановился на «склоне» обугленного «холма». — Всё поснимали. Висит пара тросов, и те обрезаны. Всё утащили, и пожар не помешал.
Вепуат невесело хмыкнул.
— Думаю, это они до пожара. Помнишь, я подбил «трилобита»? Это, скорее всего, он… Может, разгрузили, пока раны не заживут, кто их знает…
Он дотянулся до брони «трилобита». Животное не шелохнулось.
— Не чувствует. Щитки толстые, — сказал Гедимин, наблюдая, как сканер высчитывает массу «объекта». Животное таких размеров, даже с учётом внутренних пустот, должно было весить тонн пятнадцать — и всё же висело в воздухе, не собираясь падать. «Опять нарушаются законы физики…» — сармат, досадливо щурясь, дотянулся до ближайшего троса.
— Температура-то высокая, — пробормотал Вепуат, глядя на сигма-сканер. — Если бы хоть охладить… Э-эй! Урджен! Ваджег!
Существо над его макушкой вздрогнуло всем телом. Дрожь, сотрясающая его панцирь, стала чаще. Гедимин отдёрнул руку от троса, но успел заметить — от натяжения живой дирижабль качнулся в сторону сармата. «Я смог бы его сдвинуть,» — подумал он. «Может, даже транспортировать…»
Зверь, на боку которого сармат стоял, съёжился и втянул глаза под панцирь — к нему медленно, разворачиваясь хвостовой частью, подходил сааг-туул. Он улёгся почти вплотную, вытянув жёсткий хвост параллельно земле.
— Гедимин, — Вепуат повернулся к ремонтнику. — Отвяжешь тросы? Сейчас прикрепим их к хвосту сааг-туула. Обмотаем вокруг, чтобы с анкерами не возиться.
— Обмотаем? — Гедимин с сомнением посмотрел на «трилобита». — Если мы его отвяжем, он может дёрнуться и взлететь. Удержим?
— Айзек! — крикнул Вепуат, разворачиваясь к «передвижному лагерю». — Спусти-ись! Нужна по-омощь!
Он вцепился двумя руками в ближайший трос и оглянулся на Гедимина.
— Отвязывай. Держу!
Возиться с верёвками Гедимин не стал — обрезал канаты над сложными узлами, обмотанными вокруг анкеров. Анкера в панцирь вбивались недавно — видимо, специально для совместной операции «бронетехники» и «воздушного флота». Существо над головой шевельнулось, сармат вцепился в трос, повисая на нём, — «дирижабль» качнулся к земле. Вепуат радостно хмыкнул.
— Мы вдвоём для него тяжелы. Айзек! Вот, держи тут.
…Гедимин потянул два троса на себя, разворачивая «дирижабль» носом к хвосту сааг-туула. Чтобы сдвинуть его, пришлось напрячься — зверь, и правда, был тяжёлым, может, не на все пятнадцать тонн, но на два-три веса Гедимина — точно. Сарматы втроём повисли на тросах, подтягивая животное к земле — и оно медленно, неохотно пошло вниз. Гедимин обмотал канаты вокруг толстого жёсткого хвоста, выпрямился, — «трилобит» так и висел в воздухе, замерев в полутора метрах над поверхностью.
— Дрожит, — заметил Вепуат, тронув его броню. — Если бы хоть мокрую тряпку приложить… Э-эй! Едем!
Джагулы ответили ему протяжным воем. Гедимин видел широкую ухмылку Урджена и мех на его морде, слипшийся от крови. Зверь поднялся и почти сразу перешёл на бег. Гедимин обернулся — над неподвижным вытянутым хвостом висел, чуть покачиваясь, «трилобит».
…Гварза с лязгом приложил ладонь к лицевому щитку. Вепуат только фыркнул и сильнее налёг на тросы. «Дирижабль», медленно, с трудом развернувшись, повис у стены душевой. Его подтянули на два метра к земле; Гедимин, с досадой глядя на многометровый слой гравия под ногами, вколотил второй анкер в стену.
— Удержит? — деловито спросил Вепуат. Гедимин пожал плечами.
— Никто не проверял.
— Хепри дорвался до крупных особей, — пробормотал Гварза, щурясь на «трилобита». — И кто будет убирать за этой тварью?
Вепуат фыркнул.
— Кто-то из той сотни, что сидит в бараке — и ни черта не делает. Гедимин, у тебя нет ненужной подстилки? Попробую всё-таки сделать компресс…
…Филки, разумеется, сбежались — но аборигены всё же пролезли вперёд и теперь подпрыгивали за барьером, взволнованно вереща. Бортик защитного поля, прозрачный, но непроходимый, отделил их от груды оружия. Гварза, перешагнув его, с кривой ухмылкой разглядывал трофеи.