— Любопытно, что все копья — метательные, — заметил он, прикинув на руке зазубренный гарпун трёхметровой длины. Трос, намотанный на древко, придерживала костяная защёлка. Форма наконечника, выкованного из рэссены, была вполне объяснима — за исключением камешка, припаянного сбоку и закреплённого полосой мягкого металла. «Вся аэродинамика насмарку,» — думал Гедимин, глядя на ненужное и явно лишнее «дополнение». «Кто это сюда приляпал? Причём — видно, что старался…»
— Даже не знаю, что со всем этим делать, — сказал Айзек, отодвигая в сторону «кассету» с массивными коваными снарядами. — Таркасан! Подержи вот этот лук. Удобно?
Таркасан попробовал согнуть дугу — получилось не с первой попытки.
— Это всё для Джагулов, — сказал Гварза. — Делалось под них. Под короткий, но очень мощный рывок. Чтобы подогнать под сармата, надо полностью переработать. А вот некоторые снаряды…
Он подобрал связку дротиков с чёрными вставками в костяных наконечниках. Альгот, вместе с другими филками вставший за барьером, приглушённо выругался.
— Чёрная гниль, — донеслось из толпы Скогнов.
— Геджер… — негромко прорычал кто-то за спиной. Джагулы до сих пор смотрели на толпу со спины своего зверя. Теперь они вшестером подошли вплотную. Гедимин жестом отодвинул филков, и Джагулы встали у барьера. Урджен шумно сглотнул слюну и повернулся к Айзеку.
— Вождь Ардзаг! Дай нам оружие!
Айзек растерянно хмыкнул.
— Оружие?
— Хеллуг сражались, — Урджен угрюмо оскалился. — Хеллуг были здесь, с Пламенем. Теперь тут орда чужаков. Они — пленники. Как им сказать, что мы — нет? Мы — воины Пламени. Дай нам оружие!
Айзек и Гварза переглянулись.
— Предупреждение, — негромко сказал Гедимин. — Это ведь он…
Гварза резко качнул головой.
— Я помню. Рискованно…
Айзек вздохнул.
— А что тут не рискованно? Надеюсь, жалеть об этом не придётся… Ладно! Берите себе, что нужно. Кроме вон тех дротиков. Если хоть что-то из этого будет применено против нас…
Урджен обхватил голову двумя руками. Те, кто стоял рядом с ним, запрокинули морды и взвыли. Со спины сааг-туула им ответили торжествующим рёвом.
… — Зачем в наконечники вставляют всякую дрянь? — пробормотал Гедимин, глядя, как Джагулы разбирают метательные снаряды. Почти всё выглядело понятно, — тонкие штыри, пробивающие чей-то панцирь, затуплённые — видимо, охотничьи, с зацепами — для абордажа, промазанные какой-то дрянью — Альгот взял образцы для изучения… Всё, кроме просверленных и заткнутых пёстрыми камешками. Иногда вместо камешков были зубы, кости или ракушки — и Гедимин не был уверен, что отличает одно от другого.
— Великое Пламя! — провыл Урджен, повернувшись к куполу реактора. Джагул стоял на «горбу» сааг-туула, поднимая на руках особо разукрашенный лук; резьба и накрученные поверх неё цацки в основном были бесполезны при стрельбе, а частично — даже мешали, но Урджен смотрел на оружие с радостной ухмылкой.
— Великое Пламя, луч и огонь воинов! Направляющий руку и стрелу, даритель трофеев!
Невесомое тёплое волокно тронуло Гедимина за висок. Сармат выразительно пожал плечами.
— Традиции, — прошептал он, обращаясь к реактору, спрятанному под куполом. — Это они тебе благодарны.
Он покосился на дозиметр, — мощное излучение, волнами захлёстывавшее лагерь во время осады, бесследно исчезло. «Сигма» пульсировала вокруг — так же, как вчера и позавчера, синхронно с излучением песочных часов. Гедимин хмыкнул.
— Значит, вокруг всё тихо? Вот и хорошо. У нас тут теперь три племени, три броневика… и дирижабль впридачу. Только сдохнет он, наверное…
Вышедший навстречу Вепуат сердито фыркнул.
— Гедимин! Ты бы не рассуждал, а помог!
Сармат растерянно мигнул. О Вепуате и пополнении его зверинца он успел подзабыть.
«Трилобит» висел у душевой. На пару сантиметров его отнесло, но улететь он не пытался — и вообще не подавал признаков жизни, если Вепуат его не трогал.
— Ну вот и как? — сармат с досадой развёл руками. — Хотел охладить ему жабры. Но не подпускает же! Снаружи тряпку класть — без толку. Термоизоляция, яд-дро Сатурна…
— Подрезать и вставить распорки? — Гедимин попытался когтем поддеть пластину над жабрами. Она вжалась в панцирь, едва не вывихнув сармату палец.
— Н-не надо, — отозвался Вепуат, почему-то побледнев. — Можешь прокинуть сюда шланг? Я сделаю поддон, нальём воды, — может, сам окунётся, когда успокоится…
…«Бассейн» из защитного поля, растянутый по форме «трилобита», наполнили водой на полметра. Гедимин прислушивался к плеску водоподъёмника и думал, что эту жидкость заберёт и выльет в водоотводы, — пусть сквозь фильтры утекает в озеро, а не разливается по холму. «Трилобит» висел неподвижно, даже дрожать перестал, — то ли сдох, то ли всё-таки успокоился. Вепуат смерил его угрюмым взглядом и тяжело вздохнул.
— Их вроде бы называют «туун-шу»… Гедимин! — он быстро огляделся по сторонам. — Мы тут сейчас никому не нужны?
Сармат проследил за его взглядом. Ворох оружия уже куда-то уволокли, и филки и аборигены разошлись по жилищам. Барак гудел, как трансформатор, из ущелья доносилось повизгивание. Филки, оставленные на постах, недовольно ворчали; ещё громче ворчали те четверо, кому дали лопаты и заставили ровнять гравий — засыпать воронки от взрывов. Из «окошек» горячего цеха лился ровный золотистый свет, особенно яркий в подступающих сумерках. С «восточного» края плато пропал бронеход; у душевой его не было тоже.
— Вожди уехали, — еле слышно хмыкнул Гедимин, глянув на сигма-сканер.
— Тем лучше, — отозвался Вепуат. — Давай посмотрим, кого ты с утра сбил. Кровяной камень… оттуда-то его выносить было некому!
Гедимин невесело ухмыльнулся.
— Ты видел, как оно горело? Никакой симбионт не выживет.
…Защитный купол, поставленный с утра, никто не тронул. Сарматы тоже не стали его снимать — немного растянули в высоту и проделали в стенке шлюз. Вепуат пролез первым и остановился, сокрушённо качая головой.
«Трилобита» разорвало по всей длине ещё в воздухе; от удара о землю он развалился окончательно. Пластины панциря, внутренний скелет, тёмно-лиловая органическая масса — всё лежало неразличимым слоем вперемешку с гравием, обрывками тросов и невнятными обломками. Недалеко от Гедимина из месива торчал почерневший рэссеновый штырь. Ещё дальше — обгоревшая перчатка на шестипалую руку. Сармат поддел её, отряхнул месиво, — вместе с ним под ноги посыпались накладки на когти и когда-то нашитые на кожу перчатки бусины.
— Что тут, всё-таки, жахнуло? — вслух подумал Гедимин, глядя на сигма-сканер. «Хоть бы как-то всё это структурировать… Hasu! Вот их только не хватало…»
Сканер «высветил» на бесформенной массе следы длинных когтей. Кто-то разодрал на куски то, что уцелело после падения, — «капсулу» внутреннего скелета и тело внутри. Сейчас Гедимин мог различить только обрывки куртки, обшитой костяными бляшками, и обильно украшенного пояса… и разодранную грудную клетку с торчащим между рёбер костяным штырём.
— Видно что-нибудь? — Вепуат из-под локтя заглянул в прибор.
— Нашёл пилота, — буркнул Гедимин. — Во-он там. Прокопать на метр — и будет.
— Ядро Сатурна… — выдохнул Вепуат, глядя на разодранное тело. — Тут, похоже, Икси… Гедимин! Посмотри, как быстрее туда докопаться?
Сармат мигнул.
— Зачем тебе мёртвый пилот?
Вепуат досадливо фыркнул.
— Сюда смотри! — он ткнул когтем в «скан», едва не пробив экран. В одной из пустот костяной «капсулы» темнел камешек, залитый сверху затвердевшим расплавом.
… — Heta!
Тонкая плазменная струя погасла. Гедимин налёг на обугленные края. Ажурная пористая кость поддалась не сразу — сперва захрустела, надламываясь, под ладонями и лишь потом треснула по всему надрезу. Гедимин шагнул в сторону, глядя в открывшуюся нишу.
Внутри пористых стенок «капсулы» было много органики — сосуды, переплетения нервов, какие-то сгустки непонятного назначения; внутри не было ничего, и туда прорезали узкий проход. Его обшили войлоком; сейчас толстый слой «изоляции» смешался с останками пилота и пропитался кровью, натёкшей со всех сторон. Огонь капсулу не затронул — поэтому, видимо, в ней и прятались. Вепуат отодрал войлок, поддел когтем тёмное пятно на кости и довольно хмыкнул.
— Один, два… ага, ещё один… — сармат стряхнул с руки мелкие осколки, обмазанные металлом, и протянул Гедимину уцелевшие камешки. — Та-ак… Тут, внизу, ещё… и ещё…
— Это не кровяные, — заметил сармат, разглядывая пятнистый бело-зелёный обломок, очищенный от «припоя».
— Держи, — Вепуат сунул ему перемазанный органикой обрывок пояса. — Тут тоже камни интересные… Ага, это последний. Выпал, не сразу заме… Hasu!
Металл на чёрном каменном желваке застыл серебристой пеной. Стоило сжать его чуть крепче, и он отвалился вместе с половиной камня. Вепуат нагнулся за обломком и разочарованно хмыкнул.
— Мёртвый. Серые пятна… А этот? — он склонился над чёрно-красным комком. — Вроде живой… Ядро Сатурна! Куча камешков, а нужный — один. И тот…
— Может, ещё сработает, — отозвался Гедимин, стряхивая окровавленные образцы в карман. «У нашего „трофея“ ничего такого внутри нет. Не лень же было отколупывать…»
— На корм, наверное, не сгодится… — пробормотал Вепуат, глядя на тёмно-синее месиво. — Мало ли чем пропиталось. А вот сааг-туул… Это можно попробовать.
— Идём уже, — буркнул Гедимин, стараясь не вникать в его бормотание. — Нам ещё скафандры мыть.
«Что там взорвалось?» — пульсировало в мозгу. Сканирующий луч не давал ответа. Сдетонировавший «боезапас» будто испарился — смешался с горелой органикой до полной неразличимости.
…Из-за душевой доносились плеск и шипение. Вепуат, шикнув на Гедимина, бесшумно заглянул за угол. Туун-шу лежал в «бассейне», растопырив щитки, и шумно прокачивал воздух и воду сквозь внутренние полости. Сармат протянул Гедимину кровяной камень и подмигнул, указывая на приподнятый щиток — «люк» прямо в «кабину», где до сих пор висел обрывок троса. Обломок влетел в проём, ударился о внутреннюю «переборку», «трилобит» захлопнул «люки» и замер. Вепуат отодв