— Пещера, — Тештек широко развёл руки; в одной из них была зажата костяная плашка с прорезями. — Длинная пещера. Самая нужная вещь.
— И вот эта штука для кручения? — Вепуат разглядывал рычаг, выточенный из чёрной древесины и отполированный до блеска. — Тоже нужная вещь?
— Можно и без неё, — отозвался Тештек. — Не надо крутить! Держи вот так. Видишь, ходит вверх-вниз?
— Да ещё неравномерно… — Вепуат едва не выронил дёрнувшийся рычаг. — А без неё — как?
— Руками, — Сэта показал пустую ладонь. — А вот без пещеры — не выйдет. Тут места много. Хорошо. Сейчас, будут нитки — покажу.
— Волокно загадочно на цвет, но достойно похвал, — вполголоса заметил Ишха. Вепуат, дождавшись, когда он сосредоточится на прялке, толкнул Гедимина в бок и жестом показал — «взял образцы». «Он?» — уточнил сармат, с трудом отвлёкшийся от покачиваний веретена. Вепуат ухмыльнулся и снова показал, как что-то волокнистое прячут в карман. Гедимин пожал плечами. «Его дело.»
…Нити, растянутые вдоль коридора, крутились на костяных распорках, прижимаясь друг к другу всё плотнее. Это был уже третий заход — но то, что получалось у Тештека, всё ещё напоминало нить, а не бечёвку.
— Многие спешат, — говорил он, проворачивая дёргающийся рычаг. — Всё надо быстро. Не надо. Три нити в одну сторону. Снова три — и в другую. И ещё раз. И ещё. Каждый раз — в другую сторону. Начинаешь с тонкого. Можно взять основу с руку толщиной. Можно. Проку не будет. Основа — самая тонкая. И — без спешки.
— Помочь? — спросил Вепуат. Уже и Гедимин, наблюдающий за сборкой ткацкого станка, видел, что Тештек налегает на рычаг всем телом, — скрутка шла медленно, тяжело.
— Пробуй, — Сэта чуть отодвинулся. — Руку сюда. Ты — очень сильный. Медленно. Осторожно. По моей руке… Эшшш!
«Станок» затрещал. Вепуат отдёрнул руку и виновато сощурился.
— Всё цело?
Он отстегнул перчатку и пошевелил голыми пальцами.
— В броне трудно делать тонкую работу. Может, так будет проще. Это у Гедимина броня чувствительная…
— Позови детей Пламени, — хмуро сказал Тештек, проверяя распорки. — Не такие сильные. Проще будет показывать.
Вепуат хмыкнул.
— Гедимин! Я схожу за филками. Ты вникаешь?
— Угу, — буркнул сармат, глядя, как Ишха обвязывается широким поясом и крепит к нему длинную кость. «М-да. Ручной станок. Куда уж ручнее. Две кости, стена, собственная спина. Понятно, почему полотнища всегда узкие. Тут не разбежишься.»
— Я видел у вас станки на костяных рамах, — сказал он. — Без такого… крепления.
— Есть такие, — согласился Ишха, наматывая нить на миниатюрный расплющенный череп. — Но мне сказали, что тут нет пещеры ткачей. Большой станок негде ставить. А для этого хватит места в любой норе. Да и за натяжением следить проще.
«У „макак“ была такая технология?» — Гедимин пытался вспомнить, что он вообще знает о древнем ткачестве. Знал он мало — и никогда не стремился вникнуть. «Повезло всё-таки с изобретением скирлина. А то бы так и мучались…»
— Н-нитки⁈ — донеслось с порога. Вепуат подтолкнул филка в дверь и задвинул за ним створку.
— Верёвки. Кручёные верёвки. Ничего там страшного — рычаг как рычаг. Главное — не сломать. Тештек! Это Войя. Покажи ему, как обращаться со станком. А я переведу.
Войя угрюмо сощурился на Сэта. Тот смерил его недоверчивым взглядом и чуть прижал уши.
— Сожми кулак.
Когтистая рука ощупала предплечье филка. Сэта дёрнул ухом.
— Сила есть, вижу. Соизмерять умеешь? Надо было взять костей в запас. Не подумал.
…Войя держал двумя пальцами тоненький трос.
— Пробовать не буду. Перчатку прорежет.
Гедимин, хмыкнув, отобрал «образец», намотал на пальцы, дёрнул — и услышал скрежет сминающейся обшивки. Руку он разжал, но поперёк перчатки уже протянулся надрез. Тештек щёлкнул когтями.
— Хороший асаан. Его сразу видно.
— В лаборатории проверим, — вмешался Вепуат, с тревогой глядя, как Гедимин осматривается в поисках массивного подвеса. — Там есть, и где растянуть, и чем измерить. В целом, технология понятна. Спасибо, Тештек. Войя, сможешь повторить?
— Если это всё не треснет, — филк кивнул на «станок». — А точно нельзя к рычагу пристроить привод? Тут вот как раз напрашивается мотор…
Тештек дёрнул ухом.
— Что он говорит?
— Что детали взять бы покрепче, — ответил Вепуат. — Раз уж дети Пламени сильны, надо применять это с пользой.
Сэта покосился на станок и помахал когтем.
— Ты сначала научись. Потом переделывай. Ишха! Нужны нитки. Показывать не на чем. Видишь — ученик ждёт?
— Не донимай меня, — ткач дёрнул ухом. — Возьми в пещерах.
Вепуат хмыкнул.
— Тештек! Ты немного поспешил прийти. Без сырья работать не с чем. Пока мы наделаем прялок, пока напрядём ниток… Ты вернись пока в Аса’ан. И так оторвали тебя от работы…
— В дни Пустоты работа стоит, — отозвался Тештек, прикрывая проступившие на шее красные пятна. — Здесь Пустота отступила. Если не выгонишь, буду тут. Пусть без работы. Нет Пустоты — дышать легче.
Вепуат мигнул.
— Что?.. — он оглянулся на «асбестовый» тросик, до сих пор зажатый в руке Гедимина. — Ты говоришь — тут… тут перестало действовать это ваше… явление? И можно что-то изготовить, и оно не развалится⁈
Гедимин сердито фыркнул.
— А то раньше мы не знали…
— Пустота молчит, — подтвердил Ишха, растягивая короткие нити меж планками. — Я слышу песню Пламени. Здесь оно сильнее Пустоты. Не знаю, как вам хватило сил…
Сарматы переглянулись.
— Часы, — прошептал Вепуат, глядя Гедимину в глаза. — Пульсация… Да ты же сам её видел! Это она стабилизирует… всё это вот. Без часов ни черта бы не вышло. Их тут нигде нет, даже в столице, — поэтому и…
— Эксперимент, — Гедимин сузил глаза. — Опять наделал выводов на пустом месте. Где эксперимент⁈ Может, часы без реактора не работают. Или он работал бы и без них. Кто проверит?
Вепуат оглянулся на ремесленников, навостривших уши, и медленно улыбнулся.
— Мы благодарны вам за помощь — и городу, приславшему вас, за щедрость. Пламя не хочет остаться в долгу. Примет ли рука Шакхи небольшой дар?
Сэта переглянулись и обменялись короткими жестами.
— Рано ещё говорить о долгах, — сказал Ишха. — Работа ещё даже не начата. Рука Шакхи, несомненно, будет благодарен. Но ты зря не торопись. Твой ученик, Войя, — посадить его за прялку?
— Что? — забеспокоился филк, под шумок перебравшийся к двери. Вепуат поманил его к себе.
— Попробуй ещё одну старую технологию. Вот это тебе на руку. Чтоб перчатку не прорезало. Садись сюда…
…Гедимин только на долю секунды отвлёкся на светящийся купол посреди холма. Когда он оглянулся, Войя уже входил в барак и захлопывал за собой дверь. Вепуат посмотрел туда же и еле слышно хмыкнул.
— Ничего. Главное, что у него получилось. И бечёвка, и нить. Навык постепенно наработается. Надо же! У нас тут целая сэтская колония…
Гедимин оглянулся на горячий цех. Неприметные «окна» склада горели непривычно ярко. Трое Сэта, собравшиеся там, сдерживали жар, но воздух всё же прогрелся до девяноста градусов. «Как бы труха не вспыхнула,» — сармат подумал о штабеле оболочек для твэлов — и их чересчур горючей «прокладке». «Может, заменить её „асбестом“? Взять на время мешок волокна… Чёрное стекло — прочное, лежать ему недолго, — может, обойдётся без повреждений.»
— Песня Пламени… — Вепуат посмотрел на дозиметр. — Вот интересно… Когда месяц Пустоты закончится, пульсация затихнет? И — на какие ещё эффекты она может влиять?
Гедимин пожал плечами.
— На катаклизмы явно не влияет.
Вепуат хмыкнул.
— А помнишь — перед поездкой был токсичный туман? И ещё землетрясение… Они ведь были очень слабыми. Слабее, чем рассчитывали.
— А недавно туманом затопило весь холм, — отозвался Гедимин. — И ещё ледяные твари… Думаю — никакого влияния. Чистая случайность.
— Ну, это мы сами встряхнули стихии, — пробормотал Вепуат, оглядываясь на душевую. Спор его, похоже, уже не интересовал — он уставился на что-то на «западе» и толкнул Гедимина в бок.
— Смотри!
Туун-шу, оставленный без присмотра, медленно опускался в бассейн. Щитки его панциря были растопырены, и он вздувался и сжимался, прокачивая воздух сквозь полости. Гедимин увидел, как хвост качнулся, ускоряя полёт — и над бассейном поднялась туча брызг.
— Он, считай, почти уже опомнился, — пробормотал Вепуат, недоверчиво качая головой. — Завтра ещё проголодается… Гедимин! Надо бы сходить за едой. На такую тушу Би-плазмы не хватит.
— Сходить? — насторожился Гедимин. — И куда? Вон там лежала гора падали…
Он кивнул на так и не разрушенный купол над разбившимся туун-шу. Вепуат досадливо отмахнулся.
— Не думаю, что он каннибал. Если и так — лучше не поощрять. Ближайшая гора мяса — мёртвый сааг-туул. Пару центнеров мы ведь дотащим?
…Обугленная туша темнела под обрывом. Гравий, обсыпавший её, успел примёрзнуть и покрыться инеем. В боку зияли проломы. Гедимин заглянул в один из них — в «коридоре» лежало обезглавленное тело без следов обгорания. Одежда с него была содрана — вся, вплоть до нижней рубахи.
— Джагул? — Вепуат заглянул в пролом вслед за Гедимином и недовольно хмыкнул. — Не, это не годится. Привыкнет их есть — начнёт на живых кидаться.
— Я вообще молчал, — буркнул Гедимин, угрюмо щурясь. Вепуат уже втиснулся в «коридор», и в соседнем проломе вспыхнул и снова погас луч его фонаря. Под панцирем было темно — церу, намазанную на «стены», старательно соскоблили.
— Ага! — донеслось из коридора. Гедимин, перешагнув через обгоревшие останки, поднял фонарь. Вепуат высунулся из узкого проёма, ведущего куда-то в глубину, и замахал рукой.
— Вот, нашёл продуктивный слой. Помнишь, как мы делали инъекции?.. Тут только немного надрезать, сантиметров двадцать-тридцать…
Гедимин снял с плеча сфалт.
— Иди наружу и там жди.
Поток плазмы ударил в «потолок», оставляя неровный надрез — ровный на перекошенном панцире не получился. Секунда — и Гедимин увидел сквозь прорезь холодное свечение неба. «Поддаётся,» — довольно хмыкнул он, расширяя «люк». Выбитый кусок панциря вывалился наружу и загремел по выступам брони. Гедимин развернулся к внутренней «переборке». Она поддалась ещё легче.