Айзек задумчиво сощурился.
— Вообще… скорее всего, испортится. Когда привозят руду, она быстро начинает обсыпаться. Вынеси отсюда печь, подключи к своему реактору, пусть спокойно работает.
— В открытом шатре, где бегает стая нхельви? — Вепуат, хотя его никто не спрашивал, выразительно фыркнул.
— Защитное поле, — отозвался Гедимин; идея с выносом печи ему не слишком понравилась, но и портить редкое сырьё не хотелось. — Ни один абориген не пролезет. Правда, сбегутся поглазеть…
Айзек вздохнул.
— От этого здесь никуда не денешься. Одно хорошо — руки они держат при себе и никуда не суют.
Он направился было к задвинутой переборке, но остановился на полпути и неловко усмехнулся.
— Совсем забыл. Там, под холмом, лежит Текк’т, сытый и скучающий. Можешь привлечь его к работам.
Сердце Гедимина пропустило удар. «Работы. А у меня ничего не…» — он резко встряхнулся, отбрасывая бесполезные и неприятные мысли. «Есть наметки главной шахты. Надо расчистить под неё площадку.»
— Что он умеет? Гравий убрать сможет?
Айзек пожал плечами.
— Не привлекал их к уборке гравия. Можешь поставить опыт. Текк’т у холма, и он не прочь поработать — всё, что я могу сказать.
Гедимин, выключив дозиметр, поднялся было с места — и еле успел окликнуть Айзека, уже отодвигающего переборку.
— Эй! Он знает наш язык?
— Нет, разумеется, — отозвался Айзек. — Попроси стража перевести. У меня дикий акцент.
Гедимин сердито фыркнул, но сармат уже скрылся за переборкой. «Акцент… А я вообще ни полслова не знаю. Ночь… Ладно, Калиг обычно на месте — будет переводчиком.»
Снаружи его встретил приглушённый писк и еле слышный шорох гравия — у трапа сидели, сверкая в полумраке глазами, шестеро нхельви. Едва сармат спустился, зверьки бросились врассыпную, и не успел Гедимин сделать и двух шагов, как его обступила стая в три десятка особей. Ему стало даже не по себе; он шагнул ещё раз — живая волна отхлынула, уступая дорогу.
«Ладно,» — подумал сармат, глядя на острые мордочки и настороженные уши. «Попробуем извлечь пользу.»
— Калиг? — Гедимин повёл рукой вдоль шатров и посмотрел на нхельви. Часть плотной стаи, отделившись, нырнула в темноту. Сармат ждал, радуясь про себя, что никто не видит его «общения» с аборигенами. Чувствовал он себя глупо — и с каждой секундой глупее.
— Дим-мин? — донеслось на пятой секунде из темноты, и сармат, вздрогнув от неожиданности и нелепо ухмыльнувшись, выключил фонарь. — Ты правда меня искал, или нхельви глупо шутят от скуки?
— Искал, — выдохнул Гедимин, глядя на плотное кольцо зверьков с нарастающим уважением. — Хочу спуститься в долину и расставить вешки. Можешь показать дорогу?
Калиг издал несколько странных звуков — казалось, что он пытается подражать писку нхельви, но получается только гулкий рёв. Нхельви, однако, что-то поняли — стая вокруг Гедимина расступилась, оставив рядом с ним десяток особей, выстроившихся клином.
— Они проводят, — донеслось из темноты. — Им фонарь не помеха, а ты не навернёшься на склоне. Лазить тут на ощупь опасно — не разлом, так осыпь…
Гедимин неуверенно усмехнулся, глядя на зверьков. Нхельви смотрели на него.
— Как с ними объясняться? — спросил сармат.
— Жестами, — отозвался невидимый Калиг. — Лучом фонаря. Они всё понимают… когда захотят.
Из темноты донёсся удаляющийся рокот — Калиг уходил, ворча себе под нос. Гедимин покачал головой. «Ладно. Сначала вешки, потом — всё остальное.»
Отсюда было два шага до полевой кухни; Гедимин подозревал, что оттуда за ним уже следят, но наружу никто из Броннов не высовывался. Ремонтник остановился у обрыва, глядя в темноту. Свет красных фонарей не дотягивался до дна широкой долины, только выхватывал из черноты часть крутого склона и тени каких-то летающих тварей. Гедимин пару секунд постоял, подавляя желание уйти в лабораторию и до утра не высовываться, и взялся за сканер.
Каменный пласт и лежащие на нём слои ничуть не изменились за прошедшие дни. Каменный монолит умещался между разломами впритык; по его очертаниям можно было прокладывать путь на поверхности. Гедимин осмотрелся, понял, что ближайший удобный спуск идёт «по плите», не сворачивая в опасные непроверенные земли, зажёг фонарь и медленно пошёл вниз, стараясь наступать на скалу, а не на гравийные осыпи. Нхельви кинулись следом и снова окружили его, только не кольцом, а треугольником. Самый острый его угол указывал вниз по склону.
«Главная шахта будет вон там,» — Гедимин остановился на небольшом уступе и направил луч фонаря в долину. Здесь, внизу, то ли вечно стоял туман, то ли странно накладывались тени, но темнота была особенно густой — фонарь разгонял её на два-три метра и упирался в чёрную стену. Гедимин повертел его в руке — вроде бы устройство было исправно, да и свет на трёхметровом пятачке был довольно ярким… но вот с темнотой на дне долины поделать ничего не мог. «Из-за теней, наверное,» — сармат покосился на скалы и медленно двинулся вперёд. «Тут как-то сложно с источниками света. Что днём, что ночью…»
Вокруг, светя глазами, мелькали нхельви; Гедимин старался на них не смотреть — голова кружилась от постоянного мельтешения. Через десяток метров зверьки перестали метаться и выстроились плотной стеной слева от сармата, настойчиво отталкивая его вправо. Спуск там был менее удобный, и Гедимин приостановился и «посветил» налево сканером. «Рябит. Разлом в двух шагах… Осторожные существа.»
Его расчёты оказались верными — он спустился на дно долины, ни разу не приблизившись на опасное расстояние к разлому. Внизу было темно, какая-то фауна скрежетала и свистела вдоль обрывов, среди живых валунов, под ногами хрустел гравий. Гедимин подобрал горсть камешков, осмотрел и высыпал обратно. Здесь накопленная толща обломков составляла шесть метров — в низинах их всегда было больше.
«Ясно. Значит, кратер с наклонными краями и с большим запасом…» — Гедимин отмерил от места, где стоял, пять метров, воткнул первую вешку и мысленно очертил широкий круг. «Вешек мало. Через три метра придётся ставить…»
Света не хватало, но, когда сармат провёл радиусы и расставил первые метки, дело пошло быстрее. Красно-белые вешки из запасов ликвидаторов — земные, из обычного фрила — среди камней Равнины выглядели яркими и чужеродными. Через пять минут работы земля слабо дрогнула, и под лучом фонаря блеснул колючий панцирь — Текк’т просунул морду в круг и ощупывал воздух вокруг колышков длинным дрожащим языком.
— Не трогай, пусть стоят, — сказал ему Гедимин, но так и не понял, слышал Текк’т его или нет. Обнюхивание вешек продолжалось, но столкнуть или взять их в пасть существо не пыталось. Нхельви сновали вокруг, не обращая на гигантского змея никакого внимания.
В луч фонаря попал уже установленный колышек, и Гедимин остановился — круг был замкнут. Текк’т переместился левее, всё так же не подползая близко; сармат даже не видел его туловища — только приоткрытую пасть и переднюю часть головы с торчащими шипами. Гедимин попытался перехватить его взгляд — серебристые глаза переливались, как масляная плёнка, вертикальные прорези внутри хаотично перемещались, и что из них зрачок, а что — просто пятно, сармат так и не понял. Невольно поёжившись, он шагнул назад, посветил на склон холма и, с трудом найдя тропу, начал подниматься. Под ногами зашуршало — нхельви всей стаей побежали следом.
— Калиг? — едва поднявшись на холм, Гедимин махнул рукой в сторону шатров. Нхельви, будто того и ждали, метнулись во мрак. Сармат остался на обрыве, глядя в темноту долины. Внизу хрустел и потрескивал гравий — Текк’т, похоже, решил обнюхать каждую вешку. «Хорошо, я радиусы убрал,» — подумал Гедимин и снова поёжился. «Не попортит разметку. Всё-таки они очень крупные. Непривычно.»
— Там, где нужны глаза, тебе работать бы днём, — донеслось из темноты, и сармат погасил фонарь. — Ни на кого не наступил? И тебя не затоптали?
Гедимин неуверенно ухмыльнулся.
— Знаешь язык Текк’тов? Надо попросить это существо внизу убрать с площадки гра… слой мелких камней.
Калиг шумно втянул воздух и придвинулся ближе, чем-то шурша.
— Вот как? Подожди, я надену маску. Значит, вы начали строить…
Он вышел на полуосвещённый край плато через несколько секунд. Грубый полукруг из коры закрывал пол-лица. Гедимин покосился на фонарь, и Калиг махнул тяжёлой лапой.
— Зажигай. Лучше бы днём всё это, конечно…
Посох в его руках вспыхнул, заливая долину белым светом. Текк’т и впрямь был там — лежал, опоясав длинным телом размеченный круг. Его хватило на все тридцать два метра, и ещё остался ни к чему не пристроенный хвост, частично вросший в землю. Все вешки стояли там, где Гедимин их вбил, ни одна даже не покосилась.
— Где там надо убирать? — поторопил сармата Калиг, потирая придавленное дужкой ухо.
— Видишь кольцо из полосатых вешек? — Гедимин кивнул на дно низины. — Там шесть метров мелкого крошева, а под ними — сплошная каменная плита. Надо убрать все мелкие камешки из этого круга. Чтобы в нём осталась только нижняя плита. Текк’ты так могут?
— Вроде работа несложная, — отозвался Калиг, поднимая посох, и заговорил — медленно, довольно громко, на низких частотах. Почти сразу же у Гедимина заложило уши. «Непростой язык,» — думал сармат, судорожно сглатывая. «Не под наши связки. Надо какой-нибудь модулятор…»
Текк’т, не издав ни звука, плавным движением переполз к центру круга и там ткнулся носом в гравий. Гедимин понадеялся, что снесённые им вешки улетели недалеко, и змей всё-таки разберётся, где копать.
— Ничего не спросил, — проворчал Калиг, приподнимая дужку с уха. — Ты смотри, что он делает. Если понял не так, лучше сразу поправить.
Змей уже погрузил морду в гравий целиком — может, на все шесть метров — и что-то там вынюхивал. Прошло полминуты, прежде чем он шевельнул головой, боднув край ямы, и его тело — не всё, первые десять метров — изогнулось в дугу. Шестиметровый слой обломков сдвинулся с места, скатываясь в огромный рулон. Текк’т немного выждал — и снова налёг, медленно смещаясь по кругу. Сармат глядел, ошалело мигая, как гравий, скатанный, как полотно, в многометровую трубку, перекатывается под мордой змея. Из-под гигантского «рулона» проступила сплошная каменная плита. С боков в пологий кратер посыпались камешки. Текк’т выгнулся всем телом, и каменная скатка отлетела на пару метров в сторо