— Его держат за гриву и руки. Ух-х… — Вепуата передёрнуло, но тут же он радостно хмыкнул. — Разрезали ошейник! Дают ему… Надо разгрызть, что ли? Ага, так эту дрянь! И выплюнуть. Не глотать же… Хм. Не сразу в огонь. Сначала в руку, потом положил в жаровню. Надышатся теперь палёной кожей…
Гедимин, не выдержав, заглянул в экран. Там один из пленников, уже без ошейника, но с кольцом примятой шерсти, стоял перед двумя самками. Они осторожно когтями расчёсывали ему гриву. Через несколько секунд третья протянула ему тугой свёрток. Сканер «разглядел» внутри одежду — штаны на меху, два слоя накидок, длинные сапоги на мягкой подошве… В отдельной шкурке лежали цацки — полная горсть.
— Ритуал кончился? Больше их не будут держать голышом? — спросил Гедимин. Вепуат вздрогнул и растерянно мигнул.
— И тебя разбудили?.. Вон, видишь — Зуурджега уже приняли в племя. Теперь он совсем Хеллуг. Они тут начали с мастеров… Хм. Знаешь, чего не дали?
Гедимин пожал плечами.
— Оружия. Даже но… Ага-а! Нож ему отдаёт Эджерех. В первый раз за ритуал куда-то пустили самца. Любопытные обычаи…
На экране двое Джагулов осторожно расчёсывали когтями друг другу гривы. Потом один отступил и привязал к поясу ножны с широким кинжалом. Его толкнули в плечо, и он нырнул в соседний отсек — туда, где варили что-то в больших котлах. Близко его не пустили, и он остался в коридоре, жадно раздувая ноздри и шевеля вибриссами. В первом отсеке уже другой Джагул, освобождённый от ошейника, рвал полосу кожи зубами. Не прошло и пары секунд, как он разодрал её в лоскуты. Гедимин сочувственно хмыкнул. «По крайней мере, эти испытания закончились. И никого не убили.»
— Мн-да, — протянул Вепуат, разглядывая экран. — Может, нам не хватает именно этого? В общении с Джагулами. Чтобы они нас понимали. Перенять, что ли, местные традиции?
Гедимин фыркнул.
— Ты два племени собрался держать без одежды? Они же перемрут на морозе!
Вепуат поморщился.
— Да сейчас-то уже… — не договорив, он махнул рукой. — Статусы, Гедимин. Статусы и ритуалы вокруг них. Тут это важно. А мы упустили. Досадно. Всем было бы проще.
…Сытые Джагулы выбрались на броню, когда в небе разгорелся многоцветный гейзер. Под грохот погремушек сааг-туулы с протяжным скрипом поднялись и побрели дальше, ускоряя шаг. Ещё немного — и они трусцой проскочили в разлом. Из-под лап брызнула вода — караван вылетел на мелководье разлившейся реки. Гедимин попытался разглядеть дальний берег, но блестящая гладь воды тянулась до горизонта. Что-то тёмное всплыло вдалеке, сармат потянулся к «телескопу» — и услышал за спиной протяжное шипение и прерывистый свист. Изумлённо охнул Вепуат.
Когда Гедимин развернулся, сармат в пернатой броне стоял, широко расставив руки. Сперва ремонтнику показалось, что он втянул голову в плечи, но нет — оперённые наплечники вздулись и шипели, выпуская воздух в мелкие боковые проёмы. Эти дыхальца, окружённые подвижными волосками, были ярко-жёлтыми и шли вдоль всего бока — от голеней Вепуата до его груди, перекидываясь лентами через плечи. Перья медленно вздымались и опускались. Скафандр раздувало неравномерно, но вскоре он освоился — теперь все полости наполнялись воздухом одновременно. Вепуат стоял, не шевелясь, наклонив голову набок; перехватив взгляд ошалевшего Гедимина, он радостно ухмыльнулся.
— Продувает воздушные мешки! Помнишь, как было в инструкции?
— Угу, — буркнул Гедимин, разглядывая жёлтые дыхальца. «Жёлтый-то откуда? Отъел кусок от ипроновой обшивки?»
Скафандр снова раздуло. Перья затрепыхались, укладываясь по-другому. Их треск Гедимин слышал до самого вечера — существо на плечах Вепуата ворочалось и шумно пыхтело. Затихло оно уже в темноте, когда ближайшие холмы стало невозможно разглядеть без фонаря. Вепуат потёр плечи и шумно вздохнул.
— А ему ведь тоже нужен будет корм. Хорошо, запаслись.
— Пусть сам охотится, — буркнул Гедимин. — Ты что, так и будешь его на себе таскать?
Вепуат укоризненно хмыкнул.
— Вот чем он тебе не нравится? Тишайшее существо. Даже филков не глотает. Я думал, ты за зиму к нему привыкнешь.
Гедимин только вздохнул. «Айзек говорил — нас скоро вывезут. Может, до возвращения эта тварь успеет удрать. Искать не буду.»
…Урджен, покинув пост на загривке зверя, нырнул в «отсек». Вернулся нескоро — и с целой связкой раковин, бубнов и трещоток. Ещё пятеро Джагулов выбрались за ним из-под брони и устроились вдоль загривка. Вепуат, взяв Гедимина за плечо, оттащил его на середину спины и громко шикнул. Сармат только отмахнулся. Ему было не до ритуалов — местность вокруг приобретала знакомый вид, до Элидгена оставалось два-три разлома.
Едва сааг-туул прошёл последний из них, и вдалеке зажёгся огромный жёлтый «фонарь» — защитный купол, растянутый над плато — Гедимин вздрогнул от треска и воя. Джагулы били в бубны и дудели в раковины что есть мочи. Звук доносился с трёх сторон — и, оглянувшись, Гедимин увидел «музыкантов» из племён Джелег и Улгех. С грохотом, рёвом и воем караван приближался к холму. Гедимин, привстав, увидел под куполом подвижные тёмные силуэты. В небе громыхнуло — кто-то выстрелил в воздух из плазмомёта. Раскалённое газовое облако ещё долго светилось, тая в небе.
— Э-эй! — заорал Вепуат, приложив ладони к респиратору. — Свои!
Вдалеке кто-то сердито фыркнул. Замигали огни. Вепуат шагнул к Джагулам, дёрнул за рукав Урджена.
— Хватит уже! Нас видят.
Джагул с клыкастой ухмылкой опустил колотушку.
— У Пламени зоркие глаза. Но я подумал — лучше предупредить.
«Предупреждение, мать твоя колба…» — Гедимин потёр наушник. Грохот и вой наконец стихли. Сааг-туул поднимался по склону к приоткрытым «воротам». Сармат надавил на край ближайшей пластины, открывая «люк», и нырнул внутрь. «Полные трюмы глины. Две лебёдки. До утра провозимся.»
Часть 3940 день месяца Пустоты — 8 день месяца Воздуха. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
40 день Огня, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
Айзек, спустившийся в бункер с утра, на монитор даже не взглянул.
— Гедимин, — он смотрел на сармата в упор, недобро щурясь. — В этот раз — не просьба, а приказ. До следующего утра — никакой деятельности вокруг станции. В цех даже не заходи.
Гедимин ошалело мигнул.
— Ткацкий станок… — вырвалось у него. Айзек перевёл взгляд на потолок и на долю секунды стиснул зубы.
— Станок до завтра потерпит. Никакого строительства, никакой механизации. Запчасти не делать, сырьё не копать! При нарушении… — Айзек судорожно вздохнул и покосился куда-то вбок. — Будешь деактивирован насильно. Втроём справимся.
«Мать моя пробирка…» — Гедимин снова мигнул. «Что за очередной бред?»
— Лучше зови операторов, — буркнул он. — Сброс энергии…
— Отменяется, — перебил его Айзек. — Если реактор до завтра не терпит — глуши.
Тёплые щупальца, прилипшие к запястью Гедимина, беспокойно зашевелились. «Не на-до,» — прогудело внутри черепа.
— Реактор не трогайте, — сармат угрюмо сощурился. — Что там случилось? Какой катаклизм?
Айзек молча ткнул себя в виски. Гедимин, насторожившись, поднял экранирующие пластины.
— День Ук-Хеммайи, — мрачно сказал Айзек. — Ты за календарём-то следишь?
Гедимин мигнул ещё раз. Понятнее не становилось.
— Тут весь месяц — сплошные дни Ук-Хеммайи, — буркнул он, вспомнив все проблемы на стройках и в цехах. — Что изменилось-то?
— Сегодня — самый-самый его день, — отозвался Айзек без тени ухмылки. — Ты приказ запомнил? Насчёт деактивации — я не шучу. Иди наверх, тебя Вепуат заждался.
На Вепуата Гедимин наткнулся, едва обогнув душевую. Над обрывом, почти над головой сармата, поднимался «горб» сааг-туула. Огромное животное поставило передние лапы на край плато и уложило морду на гравий. На загривке стоял Урджен и озадаченно шевелил ушами. Второй погонщик тоже смотрел удивлённо.
— Почему не знаешь? — растерянно спросил Вепуат, и Джагулы переглянулись. — Ритуалы — это же по твоей части.
Урджен дёрнул ухом и оглянулся на приоткрытый «люк» невдалеке от его ног.
— Это внутренний ритуал, — угрюмо прорычал он. — Кто мне их покажет⁈ Я вот не спросил, чего ты не знаешь. А должна бы.
В приоткрытом «отсеке» кто-то коротко провыл и под недовольное рявканье Урджена высунулся наружу. Погонщики попятились.
— Урху? — самка, выглянувшая из «люка», едва не зацепилась за край гирляндой многочисленных «цацек». — Что тут нёс Урджен?
Урджен зарычал. Самка с коротким рявканьем провела когтями по воздуху.
— Тебя про что спросили? Кого было нужно звать⁈ Нет, давай болтать…
— Кто болтал⁈ — Урджен недобро оскалился. Гедимин потянул Вепуата за плечо, тот досадливо отмахнулся.
— Кто чего не знает — не твоё дело, — продолжала самка сквозь оскаленные клыки. — Там, у них, другие боги. И свои порядки. Что тебе рассказать, Урху? Об открывающем ворота?
Вепуат поспешно закивал.
— Надо проводить ритуал, — он махнул рукой на «восток». — Кроме нас, некому. Как правильно встретить Ук… открывающего? Какими подношениями?
Гедимин бесшумно попятился и свернул за угол. «Традиции,» — он брезгливо поморщился. «Не знаю, что понадобилось Вепуату. Мне оно точно ни за чем не надо. Пойду в цех… А, hasu!.. Ну, про чертежи-то разговора не было?»
Он повернулся было к лаборатории, но у её трапа уже клубилась растущая толпа филков — едва выйдя из душевой, они вставали в одну из очередей. Найти своё место сразу удавалось не всем, и над толпой стоял гул недовольных голосов. Из люка высунулся филк-медик, прикрикнул на шумящих, огляделся по сторонам — и ткнул пальцем в Гедимина.
— Кет! Бегом на сдачу крови. Эй, внизу, — все от трапа! Лечить ваши переломы нам некогда!
Филки с сердитым шипением попятились от фургона. В дверях Гедимин разминулся с кем-то в тяжёлом скафандре — кажется, Джефри.
— Руку, — буркнул медик, едва сармат вошёл в отсек. Не глядя, он прижал кровезаборник к открытому запястью и снова высунулся в шлюз с каким-то листом в руках. Сквозь гул усиленной вентиляции Гедимин слышал, как он выкликает имена. Филки по ту сторону люка загудели громче.