— Ничего не перепутал? — спросил кто-то; он почти кричал, перекрывая общий гул. — Я ведь официально мёртвый. И Войя тоже.
— Без тебя знаю, — отозвался медик. — Через полчаса чтоб были тут. И ты, и Войя, и остальные!
Он с тяжёлым вздохом прошёл по отсеку, по пути сдёрнув кровезаборник с руки Гедимина и отправив в общий ящик.
— Куда везут Войю? — спросил Гедимин, с трудом вспомнив, что филк числится в ремесленном отряде — и должен бы осваивать ткачество. — Вернётся?
Медик передёрнул плечами.
— Мне откуда знать? Тебя вот к… нему, — филк едва заметно поёжился, — возили. Вроде вернулся.
Гедимин мигнул. По спине пробежал холодок.
— Так их вызывает А… «Торий»⁈
— Цыц, — буркнул медик. — Иди, куда шёл. Я ничего не слышал, понятно?
Не успел Гедимин спуститься по трапу, как вынырнувший из-за угла Вепуат ухватил его за локоть и уволок за душевую. Летучий «трилобит», дремлющий на привязи, даже глаз не приоткрыл в их сторону. Сегодня он вообще был подозрительно тихим — как иногда казалось Гедимину, даже не дышал.
— Войю повезут к… — начал было Гедимин, но получил тычок под рёбра и от удивления замолчал.
— Слышал, — отозвался Вепуат, едва заметно щурясь. — Их дела, ремонтник. Нам хватит своих. Вот, смотри.
Он сунул сармату под нос экран с наспех составленным списком чего-то непонятного. Гедимин мигнул.
— Хорошо, что у нас куча мяса, — продолжал Вепуат, показывая что-то на экране. — И древесный жир ещё остался. И котелки, — не зря филки их ковали. Самки клянутся, что ульсена не проплавится. Ну, посмотрим… Не помнишь температуру плавления древесного жира?
— Семьдесят с чем-то, — отозвался Гедимин. — Ульсена выдержит… На кой тебе плавленый жир?
— Еда такая, — ответил Вепуат, вытряхивая из ниши под бронёй что-то шуршащее. Из плохо завязанного мешочка высунулся обрезок перепончатого крыла.
— А это приправы, — сказал сармат, вынимая крыло и задумчиво рассматривая. — То есть — оно многоразовое. Поварил и вынул. Верну потом Хеллугам — говорят, штука редкая. Вообще, надо бы расспросить Броннов. По растениям они спецы.
— Какая ещё еда? — Гедимин недобро сощурился. «На кой ему эта куча мутагенов? Не есть же их он собрался…»
— Подношение, — ответил Вепуат, глядя на сармата с нарастающим недоумением. — Последний день месяца, забыл? Все разбежались. Значит, провожаем месяц мы. Я выяснил, что принято готовить. Вот этим и займусь. Ещё бы найти, кто будет пробовать, — я-то вкус не разберу… Гедимин! Ты, чем хлопать глазами, занялся бы маяком. Разложи там всякое светящееся, чтобы горело за сто километров. И смотри, чтоб осталось место для чашек. Фонари можешь забрать из цеха — сегодня не пригодятся.
— Да на кой метеороид… — начал было Гедимин, но договорить не успел — Вепуат уже был на середине пути к «ободранной» долине, огибал разложенные повсюду пласты сохнущей глины. Сармат досадливо сощурился. «Маяк. Фонари. Еда. Что там ещё по ритуалу? Ночные пляски? Без меня. С „трилобитом“ пусть пляшет. Всему есть пределы.»
…Ступенчатый «маяк», прикрытый плотным защитным полем от внешнего света, горел так, что впору было надевать тёмный щиток. Гедимин удовлетворённо хмыкнул. Развеяв поле, он огляделся — Вепуата нигде не было. Сигма-сканер нашёл его в бараке, над поддоном, где лежали горки огненных камешков. Над ними сармат пристроил два котелка. Ещё из одной груды — камешки там были совсем мелкие — торчал пучок тонких костей. Местами они уже почернели.
Чтобы подойти к Вепуату, надо было обогнуть прядильный станок. Вчера, укладывая мешки с глиной вдоль ангара, Гедимин ещё слышал его шум. Сегодня агрегат затих. Клапаны поршневой машины перекрыли, но привод снимать не стали — он так и торчал из-под надвинутого кожуха. Гедимин едва заметно поморщился — «корпус» машины он делал в спешке и надеялся, что шкуру на костяных распорках заменят на что-то более подходящее. Забывшись, он потянулся за сфалтом — соорудить нагреваемый «кокон», прожарить рэссеновую руду, слить лишнее, сбить остатки в комок и раскатать в лист… Остановило его раздражённое бормотание Вепуата. Разведчик, никого не замечая, тыкал костью в котелок.
— Ты бурлить-то будешь? Одни круги по воде…
Гедимин с опаской заглянул в ёмкость. В ней пенился побагровевший древесный жир. Конвекционные потоки выносили со дна плохо различимую органику — мелкие волокна, осколки костей, обрывки пузырей, дроблёные семена…
— Гедимин! — Вепуат оглянулся на него. — Ты же физик. Скажи — оно кипит или нет?
Гедимин пожал плечами.
— Конвекция бурная, составляющие размягчились. Это тут такое едят?
Вепуат передёрнул плечами.
— Джагулы заняты. Спросить некого. Будем считать, что кипит… Ядро Сатурна!
Он выдернул из-под мелких камешков чернеющие кости. Осколки кейека брызнули на пол. Вепуат посмотрел на куски органики, насаженные на обугленный пучок штырей, — они тоже обгорели, от них валил дым — и выразительно пожал плечами.
— Вроде тёмное. Попробовать, что ли?
Гедимин шагнул к нему, но разведчик проворно увернулся.
— Шучу, — он потыкал в органику когтем. Брызнула маслянистая жидкость. На кровь, даже рыбью, она была непохожа. Вепуат шумно вздохнул.
— Надеюсь, божеству не станет плохо. Таких существ я ещё не лечил.
…Гедимин закинул наверх последнюю миску и шагнул в сторону. Вепуат, растягивающий вокруг маяка нить костяных бус, быстрым движением замкнул её и отдёрнул ногу от круга. Гедимин покосился на небо. Остывшая «еда» в стеклянных мисках уже не дымилась, но определённо пахла органикой. «Прикрыть полем, пока падальщики не растащили?»
— Эй! — Вепуат шарахнулся от выросшего над маяком купола. — Зачем⁈
Он распорол защитное поле и недовольно сощурился на Гедимина.
— Сожрут, — тот кивнул на красно-жёлтое небо. Вепуат мотнул головой.
— Сколько месяцев мы уже тут сидим? Хоть раз видел, чтоб сожрали?
Гедимин мигнул. «А верно,» — подумал он, глядя в пустое небо. «К маякам никогда не слетались. У нижних ступеней, допустим, бегали аборигены. Может, отпугивали. Но верх… Хотя — местных падальщиков не смущают охотники с сетями. Аборигенов не испугались бы.»
Пернатый скафандр Вепуата зашевелился, с шипением раздуваясь. Перья, свисающие с рук, отогнулись в сторону и затрепетали. Когда сармат шевельнулся, существо стравило воздух и снова прижало «закрылки». Вепуат еле слышно хмыкнул.
— Проснулся! — он похлопал себя по шевелящимся пернатым бокам, вытряс что-то мокрое из смятого пакета и поднёс к груди. Существо размеренно вдыхало и выдыхало, не обращая на пищу внимания.
— По инструкции выходит — он завтра-послезавтра должен полететь, — сказал Вепуат, пряча пакет под перья. — Интересно, сможет меня поднять? Удобно было бы общаться с туун-шу. Он летит — и я рядом…
Гедимин поморщился.
— Подожди. Будет ипрон — соберу тебе лучевое крыло. Только затворы дёргать будешь вручную. Автоматику тут не приделаешь.
— Ум-м, — отозвался Вепуат. Он вряд ли слышал слова Гедимина. Он стоял, повернувшись к «маяку», и задумчиво смотрел на его ступени. Ни одно животное над башней до сих пор не промелькнуло.
…Бронеход выпустил трап. Гедимин остановился поодаль, глядя, как наружу выбирается толпа филков. Они уже о чём-то спорили — и, выйдя на воздух, заговорили громче.
— Почему ты? У тебя своё место есть. А там спит Войя.
— Нас трое в отсеке, а ты один, — отозвался другой филк. — Не хватало держать пустые места!
— И так лежим друг у друга на головах, — проворчал третий. — Войя твой когда ещё вернётся. Не хочешь его в соседи — перееду я. Нас тоже трое.
— Как ни крути, а ещё десятерым лежать в коридоре, — четвёртый неприязненно покосился на Гедимина. — Потому что барак строили…
Грохот бронированных ладоней прервал его слова. Гварза, тяжело шагая, спустился за филками и махнул передатчиком с повисшей над ним голограммой.
— Места распределим согласно списку. На следующей декомпрессии освободятся новые. Но сильно не разбегайтесь — это ненадолго.
Гедимин озадаченно хмыкнул. «Ассархаддон вызвал ещё кого-то? Даже нескольких? И надолго — так, что имеет смысл занимать их места. Но они живы, планируется, что вернутся… Где Айзек? Не люблю я всю эту секретность…»
Айзек был в дальнем лабораторном отсеке — делал пометки в голографическом журнале. Гедимин, плотно задвинув заслонку, огляделся по сторонам.
— Тут есть «жучки»? — спросил он, скользя по переборкам лучом сигма-сканера — опыт подсказывал, что «жучок» от команды «Тория» невооружённым глазом не найдёшь. Айзек, оторвавшись от журнала, криво ухмыльнулся.
— Не знаю, атомщик. Может, ты и найдёшь. Что, любопытство заело?
Гедимин досадливо сощурился.
— Филков-то вернут? Они, конечно, так себе сарматы, но это же не повод… — он осёкся и снова покосился на подозрительные углы. Сканер ничего не видел, но…
Айзек хмыкнул.
— Недели через три, атомщик. Серьёзные мутации быстро не запускаются. Наш общий… знакомый… хочет исключительно помочь поселенцам. Приспособить их к опасной местности. Достаточно?
Гедимин неопределённо пожал плечами.
— Вот оно как… — пробормотал он, по недоброму прищуру Айзека уже понимая, что расспросы пора прекращать. «Направленные мутации. Что-то приспособительное. Хм… Ну да, разумно. И давно пора. Наверное, собрал нужные данные. Добавит филкам местных генов…»
— А сделают так, чтоб меньше нудели? — спросил он, угрюмо щурясь. — Надоедает. Что ни поручишь, сразу начинается…
Айзек криво ухмыльнулся.
— Мозг плохо поддаётся направленной мутации. Специфика нейронов… Может, оно и к лучшему. Ты, так-то, первый кандидат на такую прочистку мозгов…
Гедимин возмущённо фыркнул, но осёкся, вспомнив работу в «Гекате» и общение с Кененом Гварзой. «Я, по крайней мере, делаю, что поручено. Ну да ладно. После направленных мутаций филки, может, станут покрепче. Меньше поводов для нудения.»
…На «восточной» окраине кто-то стучал костью по кости; одинокий голос бормотал что-то невнятное, изредка выкрикивая одно-два слова. Гедимин оглянулся через плечо — «маяк» освещал взъерошенный силуэт Вепуата. Рядом с разведчиком никого не было. Сармат остановился в нерешительности, но Вепуат шевельнулся, будто почувствовав чужой взгляд, — и Гедимин, отвернувшись, ускорил шаг. «Повопит и уйдёт. В одиночку долго не поритуалишь.»